Покорившая небеса - Кира Вайнир

И тут меня кольнул один момент.

— Подожди! Ты сказала, что этот артефакт на твоей шее в том мире и лечит, и оберегает… Так чего же ты? Да было бы больно, но прошло бы, а тебя больше не тронули бы. — Удивилась я. — Ты можешь жить!

— Полгода, пока не отправят с другими несчастными на съедение дракону? — грустно улыбнулась она.

— Целых полгода! Шесть месяцев жизни! Такая ценность, — убеждала я её. — А там может и твой принц одумается!?

— Нет! — выкрикнула она, полыхнув злым отблеском в глазах. — Не нужна мне такая жизнь! Ни жертвой, ни тем более рядом с ним! Говоришь, что ценность? Ну, так и забирай себе, вместе с выбором и принцем! Хочешь?

— Элейна, ты видела, во что меня превратили. Но будь у меня хоть шанс выжить, даже с такими травмами, я бы уцепилась за этот шанс. Нельзя отказываться от жизни, понимаешь? Что бы ни было! — схватила я девушку-призрака за руки.

— А ты ведь веришь в свои слова, — с горечью сказала она. — Тогда живи. Сколько сможешь, столько и забирай.

С этими словами она втолкнула меня в какой-то водоворот, где казалось, не было ничего, кроме тьмы.

Глава 6

Не открывая глаз, и не шевелясь, я прислушивалась к тишине вокруг. Это только кажется, что тишина всегда абсолютная. Нет. Я давно знала, что тишина всегда наполнена звуками. Тишина лёгким шёпотом, намёками, отголосками рассказывает каждому, кто готов слушать, обо всём, что происходит в мире вокруг.

Рядом со мной раздавался еле слышное поцокивание, словно птичьи коготки по стеклу. Шебуршание рядом, стоны и заглушённые крики издалека. Слышно было, как завывал ветер в трубах, и что странно, до меня доносились звуки с улицы. Словно я сидела, точнее лежала в глубоком подвале, а в звук шёл через открытый где-то высоко вход или окно.

Медленные, шаркающие шаги в сопровождении звона каких-то железок спугнули тишину. Шаги прекратились где-то рядом, сменившись скрежетом и тихим голосом. — Совсем девчонка плоха, словно изнутри что-то жрёт. — Судя по голосу, ко мне подошёл пожилой мужчина. — Досталось тебе, ну ничего. Ошейник штука сильная, поправит. Старшие-то совсем рассудка лишились, раз над невестой решили такую штуку провернуть. Как бы от ответа слезами умыться не пришлось. Ну, старый Грюнх не обидит. Старый Грюнх поможет. Многого я не смогу, но вот тряпьё забыть, чтобы девочка наготу прикрыла, могу. Грюнх старый дурак, какой с него спрос? А что ещё можно забыть? Воду! Да, чистая вода завсегда нужна. И булку. Зачем Грюнху булка? Совсем ни к чему.

Разговаривая сам с собой, тот, кто называл себя Грюнхом, накрыл меня чем-то, и что-то поставил чуть в стороне. Точно также бубня себе под нос, он и ушёл, погремев железом. Наверное, замком.

Чувство лёгкого головокружения и подступающей тошноты заставили приоткрыть глаза. Немного проморгалась, давая глазам возможность привыкнуть к полумраку. Мне казалось, что меня накрыло чувство дежавю. Настолько мерзкое ощущение, что вот такое состояние в моей жизни далеко не впервые, меня посетило.

Для того чтобы осмотреться, пришлось собраться и сесть. При этом простое вроде действие потребовало от меня просто неимоверных усилий. Держать спину и голову прямо было тяжело, поэтому я облокотилась на стену. И чуть не заорала от боли. Слёзы брызнули из глаз.

В голове замелькали картинки воспоминаний. Не моих, Элейны. Про пытки, про пережитые издевательства. Про то, как она стояла всю ночь "подсвечником". Горячий воск заливал кожу, фитили из оплавившихся свечей падали и тонули в образовавшихся лужах растопленного воска. Понятно. После пыток ещё и обширные ожоги! Это, кажется, что воск обжигает не сильно. Но это когда несколько капель. Многие даже используют в своеобразных играх, для остроты ощущений. Но не когда стоишь часами, держа на себе десятки свечей, и раскалённый воск течёт бесконечной капелью. — Что вообще произошло? — спросила я вслух у самой себя, с удивлением услышав немного хриплый голос.

И почувствовала раздражающую боль в горле, какая бывает при ангине. Самое последнее воспоминание, это как Элейну держат два мужика, не давая дёрнуть даже головой, а третий несёт в щипцах горящую красным металлическую полоску ошейника. Наверное, и, правда, это очень сильный артефакт, потому что нацепи такую железяку на шею человеку в моём мире, и получишь замечательно свеженький труп. И никак иначе.

Удивила меня и собственная реакция. Но, наверное, всё неверие и удивление закончилось в моём мире, когда я знакомилась с Элейной и смирялась с осознанием, что только что видела собственную смерть.

Мой хрип спугнул кого-то, потому что раздалось уже знакомое цоканье. Я оглянулась. Я сидела в камере, стены, пол и потолок были сложены из огромных камней. Помимо раствора в щелях между камней, их скрепляли узкие железные полоски.

Странно. Я конечно ещё не могла их осмотреть, а Элейне и в голову не пришла такая идея, но если возможно хоть одну полоску отодрать и заточить о камни, то можно получить простенькое, но оружие. И вот то, что это не предусмотрели в тюрьме, а как я знала из воспоминаний Элейны, я сейчас была именно в тюрьме, и было странным.

Немного придя в себя, я подтянула к себе тряпки, которые так заботливо забыл Грюнх. Вещи были старыми и рваными. И что рубашка, что юбка были сшиты из очень грубой ткани. Но они были чистыми. Переодеваясь, я заметила, что рядом с подстилкой, на которую видимо, швырнули Элейну, валяется что-то вроде кувшина, а часть подстилки мокрая. Тут же лежал клубок каких-то тряпок, которые при ближайшем рассмотрении оказались узкими полосками ткани. Чем-то вроде бинтов. — Кажется, здесь об узниках заботится не только Грюнх. — Сделала я вывод, что когда девушка оказалась здесь, кто-то опрокинул на её шею кувшин с водой.

Ошейник охладился, и это возможно помогло девушке выжить. Каждое движение требовало усилий. Но я притянула к себе булку и воду. Вот только если даже вода вызывала боль, есть булку я и вовсе не смогла. Два укуса вот и все мои достижения. И вот сижу в тюрьме, побитая, с ожогами, перспективы так себе, с учётом, что через полгода у меня ужин с драконом, где я одна из строчек меню на сто тридцать блюд, и мне жалко простую булку, забытую местным работником.

В углу кто-то зашебуршился, в темноте быстро блеснули две искорки глаз. — О, а у меня гости? Ну, иди сюда. Боишься? Я б на твоём месте тоже