Любовь на спор (СИ) - Попова Любовь

Не успеваю ответить, как щеку начинает жечь огнем, и я резко поворачиваю голову в сторону двери. В проеме никого нет, но я точно ощущала взгляд. Прям точно.

Может Кирилл решил зайти прямо сюда? Устал ждать?

Неловко улыбаюсь Диме и бегу к окну.

Ну точно. Вольво. И Кирилл сбегает с крыльца. Перед тем, как сесть в машину, он бросает на наше окно нечитаемый взгляд, и я снова вспоминаю, что он сматерился.

Дико любопытно — почему.

— Ты ему так и не даешь? — спрашивает Паша, оказавшись за спиной. Я пожимаю плечами.

Я думала об этом. Думала о том, чтобы сравнить… Но не знаю. Возле Кирилла мое тело спит. А он ничего не пытается делать, чтобы его разбудить.

— Он особо и не просит.

— А если…

— Паша, угомонись. И вообще. Лечение не помогает. Все только хуже. И я прекрасно знаю, что, если у нас дошло бы до секса, я обязательно вспомнила бы Марка. Думаешь, это красиво по отношению к Кириллу?

— Не думаю, что они в сексе одинаковы. Да и второй был бы внимательным и нежным…

— Все, Паш… — от его внимательности и нежности, откровенно говоря, уже тошнит. — Закрыли тему. И вообще, сегодня я решила поговорить с Кириллом и закончить этот фарс…

— Ну и дура…

— Дурой я была, когда думала, что это поможет мне забыть Марка. Вон Дима еще может помочь… — смотрю я на тренера и отвечаю на его подмигивание улыбкой.

А потом все-таки бегу в раздевалку. Надеваю свое платье, но из-за влажной кожи оно стало сидеть некомфортно. Слишком тесно и грудь на выкате, но я прикрываюсь легким блейзером и, осмотрев себя в зеркале, остаюсь довольной. Со всеми прощаюсь. Останавливаюсь рядом с дверью, где Дима показывает движение Катюшке, и понимаю, что он тоже не «клин». Не хочется мне становится частью его гарема.

Лифт. Тяжелая дверь. Улыбки членам секты. И вот я уже смотрю на блестящий чистотой синий Вольво, который в темноте кажется черным.

Жду, когда Кирилл по обыкновению выйдет и откроет мне дверь, но он лишь кивает, почти не глядя.

— Залезай.

Это странно, но, кажется, он с ужина в не духе.

Сажусь в машину и продолжаю ощущать то самое напряжение, что мешало наслаждаться праздником.

— Как все прошло?

— Нормально… — коротко и ясно

— Мне кажется, тебе было некомфортно, — вслух размышляю и выбираю трек на магнитоле. Музыка снимет натянутость. У нас с ним разные вкусы, он любит джаз, фолк, французский реп. Я же продолжаю угорать по обработанной рок-классике и попсе. Но он обычно дает мне слушать то, что я хочу. Сегодня наоборот я включаю его любимую мелодию лунной сонаты. Но стоит мне убрать руки, как он резким движением обрывает мелодию.

Ну что ж, тишина и звук мотора тоже хороши…

— Поделишься причиной своего настроения?

В темноте салона я почти не вижу его лица, зато хорошо вижу гуляющие желваки, почти побелевшие костяшки пальцев на руле. А в нос бросается сильный запах, обычно довольно легкого, одеколона.

Наверное, это в маленьком пространстве так сильно ощущается.

И я хочу спросить снова, что с ним, но даю ему вырулить с парковки на дорогу.

— Ну так?

— Не хочу пока… — кидает он фразу и пристально следит за дорогой.

Мне становится не по себе рядом с ним. Внутри разгорается чувство дискомфорта и странной тошноты. Хочется выйти подышать воздухом, и я открываю окно.

— А когда…

— Доедем и все расскажу. Ты расскажешь, что думаешь о моей семье, — мельком он бросает взгляд, и я впервые вижу, как на секунду он спустился с лица на грудь.

Я отворачиваюсь, не понимая, почему там внутри сердце так отчаянно стучит. Бьет пульсацией в виски и заставляет задыхаться.

К его дому, что находится в жилом высотном комплексе в центре города, мы подъезжаем быстро. Я сама выпрыгиваю из машины. Да что же это…

Плохо. Тошнит. Кажется, все тело гудит в ожидании нечаянной беды. Но я не понимаю, откуда она может меня ждать.

Ведь это Кирилл. С ним всегда спокойно.

С ним я не боюсь, что мои чувства могут быть затронуты.

Может это из-за ужина? Может там внутри меня произошел сбой системы. Или просто отравилась?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Надо скорее сказать Кириллу, что больше нет смысла мучить друг друга и окончательно порвать все связи с Синицыными.

Так будет лучше.

Глава 12

В подъезде, куда мы заходим, темно. Лифт не работает.

— Что случилось?

— Кто его знает, — идет Кирилл вверх по лестнице, и я за ним. Только и благодарю Господа, что живет он на седьмом, а не семнадцатом.

— А что заставило тебя сматериться. Ты говорил, что расскажешь…

— Расскажу, — снова повторяет он, и мне все время кажется, что слова он не произносит, а выдавливает из себя.

С большим трудом.

А у меня ощущение тревоги разгорается внутри все больше, с каждым шагом по лестнице и взглядом на темный силуэт Кирилла. В темноте мне особенно виднеются сходные черты тел близнецов. Ширина плеч, изгиб талии. Легко спутать на самом деле, но за эти месяцы я ни разу не перепутала имена.

Не хотела обидеть Кирилла.

Добравшись до нужного этажа, он заходит первым. Я прикрываю двери и замираю. Дальше коридора в этой квартире я не бывала. Да и смысла не видела.

Сексом мы заниматься не планировали и любили исследовать разные ресторанчики и музеи. Так что, если заходили к нему домой, то, чтобы подождать, как он переоденется.

Проходит минуты три, а Кирилл словно затерялся в темноте. В горле рождается смешок. Все кажется жутко походящим на триллер, когда пропадает герой фильма и тебе необходимо его найти. Ну, а потом умереть, конечно…

— Кирилл! — зову я и делаю пару шагов по кафелю в прихожей. Справа гостиная с кухней. Слева спальня. — Кирилл, ты меня пугаешь…!

Если честно, весь вечер…

Бросаю взгляд на наручные часы, уже пол-одиннадцатого. Поздно. Скоро Сашка названивать начнет.

— Кирилл, давай может завтра поговорим, если ты занят, — кричу я, заглядывая в комнату, но в темноте не видно даже силуэта. Только окна, в которые светят городские огни. — Кирилл!

Мой голос становится надрывным, и я сглатываю, чувствуя, как от страха кожа покрывается корочкой льда. Обнимая себя за плечи… Но тут вздрагиваю снова, чувствуя жжение на коже лица.

Вскрикиваю, когда в темноте раздается треск костей. Словно кто-то пальцы разминает.

— Боже… Кирилл, — он стоит возле полочки с фотографией, в пол оборота ко мне. — Напугал. Давай… Знаешь… Давай завтра поговорим. Ты не волнуйся, я вызову такси.

Я разворачиваюсь на каблуках, шагаю к двери, видя просвет в двери, как шанс вдохнуть полной грудью. Еще шаг, и я хватаю ручку, как спасательный круг. Тяну на себя и кричу от страха, когда рядом со мной рука эту самую дверь с шумом захлопывает.

— Господи! У меня чуть сердце от страха не выскочило! — шепчу я со смешком и поворачиваюсь, скользя взглядом по его руке, что продолжает упираться в дверь. — Ты в порядке?

Я поднимаю руку к пряди, что упала на покрытый капельками пота лоб. Еле дышу, так сильно стучит сердце. Да что же со мной такое? Вздрагиваю, когда Кирилл хватает пальцами мои и тянет к губам. Прижимается и замирает, часто дыша, почти в такт со мной.

Да что же произошло дома? Почему он так себя ведет? Почему я не отрываю руку от его лица, а во все глаза смотрю за тем, как губы, знакомые-чужие, скользят по коже, опаляя ее иглами. Почему не прерву контакт и не перестану ощущать, как меня наполняют давно забытые отголоски инстинктов.

Будят. Будят. Разгоняют кровь, словно алкоголь. И я надрывно дышу, хочу сказать, что со стороны Кирилла было некрасиво заманивать меня к себе домой и действовать так нагло. Но, господи, может быть мне этой наглости и не хватало. Может быть мне не хватало похоти, что стреляет в мозг, увлажняя самые потаенные места. И сердце вскачь. И глаза широко открыты. И ощущения внутри подобны урагану.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И в голове одна лишь рациональная мысль. Даша, помни, это не Марк. Это не Марк. Это Кирилл и ты решила с ним расстаться. Ты решила.