Колеса фортуны - Александр Егоров

Хотя вряд ли. Откуда им здесь взяться. То, что я пишу сейчас, в чужом доме, где из окна виден скучный регулярный парк с глупыми рыжими белками, — это и есть единственная реальность, которую я создал сам, а никакой другой не существует — по крайней мере, за пределами экрана и моей памяти.

Вот только хреновый из меня демиург. Ведь я даже не знаю, что происходит с моими героями, когда компьютер выключен. Может быть, с ними вообще ничего не происходит, и история останавливается: я помню отголоски спора каких-то книжных философов на ту же тему. Да, кажется, один говорил: а почем я знаю, может быть, предметы за моей спиной превращаются во что-то… Забыл. В какую-то ерунду… А действительно, почему бы и нет? Вот бы устроить телешоу: «За спиной».

Самое обидное, что там-то и происходит всё самое интересное, а ты этого не видишь. Мало того. Жизнь проходит за твоей спиной, и ей наплевать, обернешься ты или нет. А попробуй-ка обернись, когда ты почти не встаешь с постели, а по комнатам ездишь на инвалидной коляске.

Все-таки чертовски неудобная эта клавиатура. Пальцы ноют. Я продолжу утром.

Эпизод8. Утром в воскресенье — а точнее, около двух — я наконец возвратился домой и обнаружил на автоответчике сообщение:

«Пит, как вернешься, позвони мне срочно. Костя».

Оказывается, он звонил поздно ночью. Как раз пока я беседовал с ментами. Я тут же набрал его номер.

— С добрым утром, — послышалось в трубке.

— Кончай прикалываться. Что случилось?

— Я тут ночью все думал… И кое-что придумал. Не хотелось вас обламывать, поэтому…

— Я же говорю, заканчивай.

— Письмо. Я знаю, что это, — сказал он так, что я похолодел.

— Погоди, — сказал я ему. — Скоро буду.

Костик расхаживал по квартире в футболке с надписью «5UCK MY D1CK». Это могло означать только одно: матери нет дома. Поэтому мы без стеснения забрались к ней в бар, в котором нашлась бутылка бренди «Наполеон» — для гостей, — а затем, в компании с Наполеоном, завалились в Костикову комнату, где на столе стоял новенький компьютер. Он был включен.

— Чего ты мне хотел показать? — спросил я.

— Кажется, я догадался, — сказал Костик взволнованно. — Ты помнишь текст?

— Помню.

— «Зайди на гор. почту, на Ленина, 35». Гор. почта. Горячая почта. Хотмэйл. Он так и сделал.

— Хотмэйл?

— Это почтовый сервер. Он так и сделал, как говорил. Завел на нем ящик. На Ленина, 35 — это, наверно, просто адрес такой. Lenin-35. Или что-то в этом роде. Теперь смотри… Либо я совсем дурак, либо не совсем…

Костик со второй попытки подключился к интернету и набрал адрес: hotmail.com. На экране возникла заставка почтовой службы. Затем он вписал в нужное окошечко адрес ящика — lenin-35.

— Надо ввести пароль, — тупо сказал я.

— А ты вспомни. Пароль вы оба должны знать. Password. Он же так и пишет: даю слово!

— И что?

— Перед этим что он написал? «Ты видишь, я еще помню, когда твой день рождения».

— День рождения! Но ты же знаешь, когда у меня день рождения. Ты уже пробовал?

— Нет, Пит. Так нельзя. Я хотел тебя дождаться.

Я подсел к столу и двумя дрожащими пальцами набрал число из восьми цифр. Прошло несколько секунд, пока модем отсылал положенную порцию информации на сервер, и еще несколько, пока по старым медным проводам до нас дошел ответ: в вашем почтовом ящике одно непрочитанное письмо.

— Костик. Это просто офигительно, — сказал я. Голова у меня шла кругом. — Ты знаешь, что ты сейчас сделал? Ты, блин, разгадал какую-то очень важную вещь. Важную для меня. Я теперь для тебя что хочешь сделаю. Что попросишь.

— Да ладно, расслабься, — проговорил Костик, явно польщенный. — То ли еще будет. Мы с тобой прямо детектив пишем.

И ведь как в воду глядел!

Он вытащил пробку и предложил мне глотнуть. Меня не нужно было уговаривать. «Если потом долить чаю, то никто и не заметит, — подумал я. — К тому же мы готовимся к археологической экспедиции». Вслед за этим я нажал клавишу enter.

«Милый мой Петр! — писал мне отец. — Если ты это читаешь, значит, я все сделал правильно. Извини, что мне пришлось говорить с тобой загадками. Но ты ведь у меня понятливый парень, правда?»

«Ну да, понятливый, — думал я. — Только с задержкой в понятиях».

Пока я читал письмо, Костик деликатно смотрел в сторону, потом и вовсе встал с кресла и улегся на диван (на стене над ним был прикреплен болезненно-красный, как горло больного ангиной, постер с Энди Уорхоллом).

Отец писал:

«Если бы ты знал, как я сейчас волнуюсь за вас, ты бы простил мне то, что пришлось скрываться так долго. Я ведь и верно собирался перевести все дела в Москву, открыть реальную сеть магазинов, не чета нашей. Но тамошние партнеры захотели владеть всеми долями. И по-тихому решили меня слить. А ты знаешь, как у нас сливают? Ставят в такие условия, в которых сам все отдашь, да еще спасибо скажешь, что живой остался.

Не стану тебя особо загружать. Скажу только, что мою фирму они получили. Но чистую. На счетах — ноль. Основную часть средств я обналичил через одну дружественную контору. С потерями, конечно, но тут уж выбирать не приходилось.

И вот мои расчудесные друзья стали искать деньги. Весь офис разнесли, подняли все документы, но не нашли ничего.

Между прочим, речь идет о довольно большой сумме. Это такой тяжелый чемоданчик. В самолет не возьмешь, через таможню не пронесешь. Поэтому я спрятал его так надежно, как только смог.

К несчастью, они что-то почуяли. Они уверены, что вернуться незаметно у меня не получится. Думают, я выжду момент, выйду на связь и скажу вам, где надо искать. Так что, я уверен, за вами следят. Причем очень многие».

Я вспомнил про ментов. И про вскрытые письма. Всё складывалось одно к одному, как бетонные блоки в невидимой стене, выстроенной вокруг нашего города.

«Поэтому надо вести себя очень осторожно. Но, если все пойдет как надо, ты сумеешь найти эти деньги. Это будет твой приз за сообразительность… И тогда уже от тебя будет зависеть, когда и как мы встретимся в следующий раз. И чем потом займемся.

Теперь о том, как нам действовать. Ты ведь можешь уехать, не возбудив ничьих подозрений? Скажем, как бы в лагерь. В южном направлении. Через Волгореченск. Пока это всё, что я могу тебе рассказать. Я не могу подставлять людей, которым доверяю, как тебе. Они мне не чужие. Поэтому надо сохранять полнейшую секретность. Напиши ответ, я каждый день смотрю почту. Как только ответишь, я расскажу тебе, как добраться до места и как отыскать тайник».

«Не хватает только карты острова», — подумал я. Неумело прокрутив текст вверх, я обнаружил внизу еще несколько строк:

«И еще просьба. Когда будешь писать ответ, дай мне знать, что ты — это ты. Ну, скажем, напиши о том, что знаем только мы двое… Ты же хитрый, у тебя все получится».

Дальше было еще немного о личном.

Впрочем, я уже начал понимать шифр: чтобы попытаться провернуть наше дело и прикрыть тылы, мать нужно было на время поселить в безопасном месте. Отец имел в виду один лечебный курорт недалеко от Петербурга. Там главным врачом был его приятель, Борис Аркадьевич Лившиц. Я помнил эти места с детства. Корпуса были построены прямо на берегу залива. Далеко в море уходила коса, на которой были расставлены скамеечки: отдыхающие могли прогуливаться и загорать. Я бы сдох там со скуки, но именно поэтому место подходило как нельзя лучше.

— Спасибо, Костик. Я прочитал. А как ответить? — спросил я. Костик показал, как. Я ненадолго задумался.

«Привет, папа. Мы с мамой тоже очень беспокоились за тебя. Чтоб ты знал: она по-прежнему работает бухгалтером в бывшем нашем магазине…

Я подумал и удалил эти слова.

Извини, что не сразу догадался насчет твоего квеста. Ты все так зашифровал, хорошо еще, что мне помогли друзья…

Тут я остановился. И удалил эту строчку тоже.

Насчет того, что за нами следят — похоже, ты прав. Но я обязательно что-нибудь придумаю. Напиши мне, куда ехать, я жду.

А вот тебе доказательство, что я — это я: помнишь, я с тобой ездил в Москву, и ты меня познакомил с исполнительным директором, с Владимиром? Я сидел в машине и ждал тебя. Так вот. После того, как ты вернулся, ты несколько минут не включал мотор. И молчал. А потом мы засели в „Четырех комнатах“ и слушали какую-то питерскую группу, и первый раз вместе нажрались — я с тобой за компанию. Ночью, я помню, мы стояли у реки и смотрели на Кремль. Потом, когда мы поехали на квартиру спать, тебя остановил ДПС и снял 200 долларов. А меня стошнило прямо в машине. Но ты об этом узнал только утром».