При дворе Вечного императора. Флот обреченных - Аллан Коул

Стэн пожал плечами.

– Для меня армия – дом родной, – сказал он, нисколько не кривя душой.

Император задумчиво кивнул.

– Мне подобная преданность знакома. Только я своим домом считал инженерное дело, а искусство убивать, слава Богу, никогда не жаловал. Признаться, не люблю вояк. И никогда не любил. Даром что я верховный главнокомандующий такого количества солдат, какого вы себе... да, какого вы себе даже представить...

Он так и не докончил фразы – вместо этого осушил остатки виски в своем стакане.

– Короче говоря, я должен был стать инженером. И думал посвятить этому делу всю свою жизнь – чтобы оно стало мне навсегда домом родным.

Вечный Император медленно покачал головой, словно изумляясь, что сохранил эти воспоминания более чем тысячелетней давности.

– Все имеет свойство меняться, капитан, – произнес он после некоторой паузы. – Вы и вообразить не можете, как все меняется в этом проклятущем мире!

Призвав на помощь все свои не ахти какие актерские способности, Стэн ответил многозначительным молчаливым кивком – дескать, как я вас понимаю! Император раскусил его игру и рассмеялся. Он потянулся к ящику своего письменного стола очень старинной работы и вынул бутылку совершенно прозрачной жидкости. Открыв пробку, властитель наполнил этой жидкостью два стакана – до самого края.

– Итак, вот заключительное испытание для вас, капитан Стэн. Миновали девяносто циклов вашей службы, юноша, и вот вам финальный тест. Осилите – и я вас зауважаю всерьез.

Император одним духом осушил полный стакан чистого спирта и с грохотом опустил его на стол. Теперь он внимательно следил за Стэном, который сперва осторожно нюхнул жидкость, слегка поежился – и послал этот белый огонь вниз по глотке.

Стэн залпом выпил содержимое стакана – и хоть бы поморщился. Поставив стакан на стол, он потянулся за бутылкой – налить еще.

– Крепенький напиток. На мой вкус, немного металлом отдает.

– Это из-за радиатора, – хохотнул Император. – Я использую в качестве дистиллятора автомобильный радиатор. Для придания пикантного вкуса.

– О-о! – протянул Стэн с прежним непроницаемым видом. – Любопытно... Вы не возражаете, если я плесну себе еще?

Он налил еще два полных стакана и, молча подняв тост, выпил спирт медленными глотками, словно это была обыкновенная вода. Император озадаченно наблюдал за ним.

– Бросьте, – сказал он не без нотки отчаяния в голосе. – Такого чистого спирта вы сроду не пробовали – и не вздумайте отпираться! Не дурачьте меня!

Стэн с невинным видом тряхнул головой.

– Вы правы, этот спирт и впрямь забористый, – согласился он. – Однако – уж вы не обижайтесь – пивал я напитки и покрепче.

– Например? – почти кипя от ярости, спросил Император

– Например, стрегг.

– Это что за проклятущая штуковина?

– Не знаю, помните ли вы такой народ – бхоры, – ответил Стэн. – Вот они этот стрегг и глушат.

– А-а, помню, – отозвался Император. – Ребята, что населяют звездное скоплении Лупус. Кажется, я им отдал в пользование какую-то звездную систему или что-то в этом роде.

– Да, что-то в этом роде.

– Ну и как пьется этот самый стрегг? Бьюсь об заклад, что мой самогонный спиртец куда лучше! У вас часом, нет стрегга на пробу?

Стэн кивнул.

– Имеется. В моей комнате. Если вам действительно любопытно, могу отрядить курьера.

– Разумеется, любопытно!

Император поднял стакан для тоста.

– Чтоб моя матушка... – произнес он заплетающимся голосом, – чтоб у моей матушки... Ну-ка, повтори этот тост, который был принят у бхоров.

– Чтоб у моей матушки бородища выросла! – подсказал Стэн не менее заплетающимся голосом.

– Верно. Чтоб у моей матушки бородища выросла! – рявкнул Император, охнул и ухватился за стол – подвластная ему империя вдруг закружилась перед его глазами.

– Проклятущий мноюгонный спирт, – нараспев сказал Император, – ему, увы, далеко до стрегга, далеко! Стрегг – самое оно! У этих бхоров был еще один тожд... то есть тост. Чтоб мой папаша...

– Чтоб мой папаша зад себе отморозил! – снова подсказал Стэн.

– Не суйсь, сам помю... вот это тожжжд... тость... тост. Чтоб п-паша зад се заморозил! Ну и пойло этот стрехх...

Тут Император поднес к своим губам пустой стакан и опрокинул его себе в рот. Потом отодвинул стакан от себя и обиженно воззрился на него. Наконец до властителя дошло, что стакан пустой. Это заставило Императора встряхнуться и отчасти вернуть себе подобающий Его Величеству вид.

– Ну и нажрался я, – изрек он.

– Совсем косой, – подтвердил Стэн. – Со стреггом шутки плохи. Он тебя подстрегг... то есть вас... то есть я хотел сказать... дьявол, а который, бишь, час? Мне вроде как на дежурство...

– Ни на какое дежурство. Его Величество будет недоволен. Его Величество не терпит пьяных при исполнении. Если который пьяный – не люблю. Который пьет и пьянеет – таким не доверяю. И никогда не доверял!

Стэн таращился на него сквозь марево опьянения.

– Стал-быть, я уволен вчистую?

– Не-е. Не-е. Ежели стану пьяных увольнять – надо с себя начать. Вот протрезвеем – и уволю тебя к чертовой матери. – Император с кряхтением поднялся со стула. Его качало из стороны в сторону. Но он собрал волю в кулак и стал прямо. – Ангельская похлебка! Только она спасет твою карьеру.

– Что еще за ангельская похлебка?

– Тебе незачем знать. Если б ты про нее чего знал, есть бы не стал... Это яство заодно и рак лечит... Да-да, ведь и прежде знавали способы лечить рак!.. Короче, ангельская похлебка – это самое оно. Только она прочистит наши бедные мозги.

Выписывая кренделя, Император двинулся вперед. Стэн последовал за ним – четким армейским шагом, но только с наклоном чуть ли не в сорок пять градусов.

В животе Стэна заурчало от голода, когда до него донеслись ароматы с кухни, которая находилась в императорских покоях и где Его Величество время от времени самолично стряпал. Пьяный в стельку, он зачарованно наблюдал, как отнюдь не менее пьяный Император совершал цепочку чудес – малых и великих. Малыми чудесами были его колдовские манипуляции с разного рода неизвестными пряностями и травами; к большим чудесам относилось то, что Император, приняв такую убийственную дозу стрегга, мог стремительно орудовать старинным французским ножом, шинкуя овощи с быстротой машины, а также отмерять на весах нужные ингредиенты... и при этом продолжать довольно оживленно болтать.

У Стэна в это время была одна обязанность: следить, чтобы стаканы со стреггом не пустели.

– Ударим еще по одной, – сказал Император. – Не бойся – ангельская похлебка будет вот-вот готова.

Стэн сделал осторожный глоток стрегга и ощутил, как ледяная струйка расплавленным металлом прокатилась по его пищеводу. Но на этот раз, как ни странно, действие сверхмощного алкоголя было иным. Стэн сидел в святая святых императорских покоев – на его кухне, к тому же он сознавал, что пора вспомнить о своих обязанностях капитана личной охраны; оба эти соображения неожиданно частично протрезвили его.

Кухня Императора была в четыре раза, а может, и в пять раз просторнее большинства стандартных кухонь в Прайм-Уорлде, где в нынешнем сороковом веке работали лишь компьютеры и роботы и весь процесс готовки был скрыт от глаз. Разумеется, в императорской кухне были некоторые современные элементы – встроенные шкафы, огромные холодильные камеры, открывавшиеся нажатием кнопки. Работала система абсолютной дезинфекции воздуха и всех поверхностей в помещении, а также суперсовременная система уничтожения отходов, которой Император пользовался крайне редко. Обычно он сбрасывал очистки и все, что на взгляд Стэна было отходами, в один из контейнеров и совал его обратно в холодильник, а влажные отходы сгребал и сбрасывал в помойное ведро – дырявое, подтекающее, в чем Стэн со временем имел возможность убедиться.

Главной достопримечательностью кухни был огромный разделочный стол для рубки мяса – из дуба, очень редкой древесины. В середине разделочного стола находилась антикварная нержавеющая раковина. Установленная чуть ниже уровня столешницы, она постоянно омывалась струями воды – когда Император, рубящий мясо, сбрасывал туда ненужные мелкие кусочки, они немедленно исчезали в сливе.

Сразу же за спиной властителя располагался ряд огромных приспособлений для варки и жарки – плиты и печки: темные и массивные – из чугуна, сверкающие и изящные – из стали. Стэн разглядел одну печь, стены которой были толщиной в несколько сантиметров, рядом – большой электрический гриль и газовая плита с шестью горелками, которой пользуются повара-профессионалы, а дальше другой гриль – открытый, на дровах. Судя по легкому запашку в воздухе, печь работала на какой-то разновидности природного газа.