Последние листья - Василий Розанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тигранов, оказывается, читает и перечитывает оба произведения, и особенно «Войну и мир», и заметил такие его детали, каких никто не заметил. Он мне между прочим указал на то, что когда впервые в доме Ростовых появляется кн. Андрей, т. е. «жених» Наташи, с кем будет у нее «судьба», — и эта судьба ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БУДЕТ, — так все в дому, отец, мать, Соня, Николай «точно разбежались», почувствовав трепет и страх… Страх о дорогом, страх о любимом (дочь). Я этого совершенно не заметил. Тигранов передал это удивительно, в интонациях голоса. «В дом вошла судьба». И еще никто не знает, черная она или светлая. Не знает и трепещет.
Также он отметил, что во всех местах, где Толстой говорит о князе Андрее, — он говорит о нем с каким-то внутренним трепетанием. «Заметьте, — сказал Тигранов, — что все важнейшие события с князем происходят в день и дни, когда решается судьба России. Он тяжело ранен при Аустерлице, он смертельно ранен при Бородине». Также он что-то говорил о въездах князя. «Он в Лысые Горы приезжает ночью». Кажется, еще Наташу он впервые видит ночью же.
Не помню. Тигранов говорил тихо и вдумчиво.
И когда он говорил это (ему всего 30 лет), мне как-то осозналось, до чего «в те годы», в «свое время» Толстой в самом деле превосходил всю Россию не «головою», а несколькими головами, многими головами. До чего он был как Калифорнская тысячелетняя лиственница между молоденького сосняка своего отечества.
Удивительно. Вполне удивительно. Вот величие. И что мы болтаем про его богословие.
* * *8. V.1916
Все, что принадлежит минуте — принадлежит и вечности.
Смеет разве вечность зачеркнуть минуты? зачеркнуть свое питание?
Свои зерна?
Ни-ни-ни.
Вот отчего мое «вчера», хотя настало уже «сегодня», а это «сегодня» нисколько не похоже на «вчера», — продолжает быть и сегодня и останется завтра. Правда, я не «думаю» его: но я благоговею перед ним, и вообще оно священно.
* * *12. Х.1916
В России так же жалеют человека, как трамвай жалеет человека, через которого он переехал. В России нечего кричать. Никто не услышит.
(в трамвае)
* * *28. V.1916
Вот что, русский человек: вращайся около своей оси.
Той, на которую ты насажен рождением. На которую насажен Провидением.
Где у тебя «Судьба».
Не рассеивайся. Сосредотачивайся. Думай о «своем» и «себе».
Даже если у тебя судьба к «Рассеянности» — ну, и не сдерживайся — «будь рассеян во всем». Тогда выйдет ясность. Будет ясен человек и ясна жизнь. А то — сумерки и путаница. Ничего не видно. У нас ведь как, рассеянный-то человек и играет роль сосредоточенного, угрюмый — весельчака, пустозвон обычно играет роль политика. Все краски смешаны, цвета пестры и ничего не разберешь.
Пусть будет разврат развратищем, легкомыслие — легкомыслием, пусть вещи вернутся каждая к своему стилю. А то вся жизнь стала притворна и обманна.
Россия — страна, где все соскочили со своей оси. И пытаются вскочить на чужую ось, иногда — на несколько чужих осей. И расквашивают нос и делают нашу бедную Россию безобразной и несчастной.
Следы и последствия 200 лет «подражательной цивилизации».
* * *17. VI.1916
Неудачная страна.
Неудачна всякая страна, если она не умеет пользоваться у себя «удачными людьми». Видеть их, находить.
Сколько я видел на веку своем удивительных русских людей с душою нежною и отзывчивою, с глубоким умом и любивших Россию… как не знаю что. «Какая же Греция не воспользуется Патроклом». И в то время как русские министры «не находят людей» (и Победоносцев о себе это говорил) и гимназии и университеты переполнены учителями и воспитателями юношества, которые не ухмыльнувшись не могут выговорить слово «Россия», — эти люди удивительного ума и сердца умирали с голода на улице.
Да вот припоминаю Дормидонтова…
Тоже — Великанов…
Цветков[52].
Рцы.
Я думаю — тоже с Фл.[53]…
А Глинка-Волжский[54]?
Я благодарю судьбу, что видел людей, не менее любивших Россию, нежели «Федор Глинка» 1812 г. (Майков[55] рассказывал). Видел людей именно по любви к России — прямо удивительных. Патроклы.
Что же они все?
Да ничего. Топтали тротуары.
Цветкову даже не дали кончить в университете. А он студентом сделал ученое издание «Русских ночей» Одоевского, со всем шиком понимания бумаги и шрифтов. Издание вполне удивительное, например по отброшенности своих примечаний. Он мог бы их сделать гору и сделал по необходимости 2–3 от неизбежности. Это так скромно, так великолепно, что хочется поцеловать руку. А ему было 26 лет.
Его рассказы о животных и их таинственных инстинктах, о больной собаке, которая была «как больной ребенок», и чувствовала в нем друга и отца — все это удивительно. Его письмо ко мне о муравьином льве (хищное насекомое), если бы его поместить в «Аде». Его мысль побродить по Руси, постранствовать и записать все случаи, «где открывается величие и красота души», стать Далем добродетели, — не удивительная ли это мысль, вчуже источающая слезы.
И его речь задумчивая, «как бы он не видит вас», его гордость, но тайная, аристократизм всей его натуры, какая-то музыка вкусов и «выбора» вещей и людей: все это какого из него делало «воспитателя студентов», «инспектора гимназии»…
Я писал Любавскому[56]. Чины. Программы.
Юноша, студентом знавший греческую скульптуру, так что специалисты спрашивали его совета в своих трудах, не кончил, «потому что не умел сдать курса средних веков, напичканного политической экономией и классовой борьбой» профессора Виппера[57], колбасника и нигилиста.
А чистые сердцем Великанов и Дормидонтов? Дормидонтов сошел с ума, — просто от безысходности, от «некуда себя деть».
Рцы задыхался, «считая заготовленные шпалы» на жел. дорогах.
И эти с…д… кричат: «У нас <нет> людей».
— Только я. Тайный советник NN.
С этими-то «тайными советниками» Россия и проваливается. Нет, когда-нибудь я закричу: — Давайте нигилистов!! Безверов, хулиганов, каторжников. П.ч. эта меднолобая св….. гораздо хуже и, главное, гораздо опаснее каторжников.
Каторжники — это: «Се творю все новое». Что-нибудь выйдет.
Примечания
1
Статья Алексея Н.Веселовского «Альцест и Чацкий». Отрывок из этюда о «Мизантропе» опубликована в журнале «Вестник Европы», 1881, № 3 cc.91-112; перепечатана н его книге «Этюды и характеристики» (М., 1894; 4-е изд. М., 1912).
2
Первый сборник стихов Н.А.Некрасова «Мечты и звуки» (СПб., 1840) вызвал резкий отзыв В.Г.Белинского, который написал об этой книге: «Посредственность в стихах нестерпима».
3
Строки из комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума» (д. II, явл.2). Цитируется неточно.
4
В письме И.С.Тургеневу 19 февраля (3 марта) 1847 г. В.Г.Белинский писал о Некрасове: «Что за талант у этого человека! И что за топор его талант!» Розанов мог читать это письмо в третьем томе «Писем» Белинского, вышедшем под ред. Е.А.Ляцкого (СПб., 1914, сс. 177–181).
5
Строки из стихотворения Н.А.Некрасова «Поэт и гражданин» (1856).
6
Речь идет и балладах В.А.Жуковского «Светлана» (1813) и «Ленора» (1831), представляющих собой переложение баллады немецкого поэта Г.А.Бюргера (1747–1794) «Ленора» (1773). Стихотворение Жуковского «Певец во стане русских воинов» (1812) написано во время пребывания поэта в армии, когда Москва еще была занята Наполеоном.
7
Частично настоящая запись вошла в статью Розанова «По поводу новой книги о Некрасове» («Новое время», 1916, 8 января, № 14308), представляющей собой отклик на книгу В.Е.Евгеньева-Максимова «Н.А.Некрасов. Сборник статей и материалов» (М., 1914).
8
В 1870–1872 гг. Розанов жил в Симбирске и учился во 2-3-м классах симбирской гимназии.
9
О своем гимназическом товарище Кропотове Розанов писал во втором коробе «Опавших листьев» (Пг., 1915, c.117).
10
В 1872 г. старший брат Розанова Николай Васильевич, у которого жил будущий писатель, переехал из Симбирска в Нижний Новгород, и до окончания гимназии в 1878 г. В.В.Розанов учился в нижегородской гимназии, где его брат был учителем.
11
Имеется в виду 1 марта 1881 г., когда народовольцами был убит император Александр II.
12
В Цусимском морском сражении 14–15 (27–28) мая 1905 г. в Корейском проливе, около острова Цусима, во время русско-японской войны флот России потерпел поражение от японского флота. Цусима стала нарицательным обозначением грандиозного поражения.
