Пятно - Владислав Вишневский

– Пожалуй… – улыбнулся генерал. – Ну что, возьмёшься, Илья Ефимович, за секретную разработку?

– Да в лёгкую, Сергей Степанович. Одной больше, одной меньше… Была бы задача.

– Не задача, полковник, необходимость. Простая элементарная необходимость. Пока это наши доблестные следаки доказательную базу соберут, пока на уликах подловят, пока юридические процедуры выполнят, суд, то сё… Столько он нервов народу и нам попортит. Лучше уж так, с твоей помощью. Такой, с позволения сказать, «образец» должен на небесах в очередь к котлу стоять. Нам здесь спокойнее.

– Ладно. Там посмотрим.

8

С качеством личного состава боевиков Владимира Петровича, отставной полковник определился сразу. Никакая уличная шушера у него служить (служить!) не будет. Только спецы. Спецназовцы, вэдэвэшники, бывшие собровцы. В крайнем случае, бывшие спортсмены, никаких ментов. Он так и сказал своему единственному начальнику – Владимиру Петровичу, директору фирмы. При встрече Владимир Петрович произвёл на полковника впечатление тщедушного, сугубо гражданского человека, вроде слабака-шибздика, но с интеллигентскими замашками. На своей прежней службе полковник таких не встречал. С другой стороны – он заметил, в фирме директора уважают, больше того, боятся. И публика его, кроме молоденьких секретарш и менеджеров с ноутбуками, окружала порой довольно специфичная: в дорогих костюмах, но в кепках, руки в наколках, и речь в основном блатная… И ещё, у директора на указательном пальце левой руки красовался большой, странной формы перстень. Словно знак или печать…Тогда и догадался полковник на кого он работает. Но, опять же, зарплата и желание соответствовать – хоть здесь – своему званию легко победили возникшие было сомнения. К тому же, встречались они не часто: один раз в месяц, а то и в два месяца. Директор жил на Рублёвке, а офис имел в центре Москвы, а полковник загородом, на базе. Общались в основном по телефону и по-армейски кратко.

Главный убойный аргумент ждал полковника уже на следующий день, утром. Без каких-либо бюрократических проволочек, полковник получил из кассы, если её таковой можно было назвать, из рук директора, не много ни мало, целых пятьсот тысяч долларов (половина миллиона зелени!!), наличными. Без какой-либо ведомости и расписки.

– Это на первое время, полковник. Действуйте, чтоб у нас всё было чики-чики, – напутствовал Владимир Петрович, ободряюще при этом, в полуулыбке, кивнув полковнику.

Коротко и ясно. Так где-то с ним, помнится, поощрительно разговаривали заместители Председателя КГБ СССР, если доводилось. Ну и дела! Суммой и условиями выдачи денег, полковник был безмерно поражён, но удивление не выказал, чётко повернулся и вышел. Но ведомость расходов всё же составил. Ею и отчитался. Директор опять был немногословен, даже не посмотрев, убрал ведомость в ящик стола, заметил.

– Всё нормально, полковник, всё путём, я в курсе. Надо будет ещё, скажете, я выдам.

Дела!! С таким отношением полковник раньше знаком не был, но понял, здесь это нормально, к этому нужно привыкать. И он постарается.

Молодые люди, претенденты, приходили по рекомендации. Те, кого лично знал полковник, или те, кого они сами предлагали. Куда поступают не знали, и не спрашивали. Понимали одно, если полковник их набирает, значит, естественно, в какое-то закрытое воинское подразделение. Пусть и в боевики. Многие из них прошли и афганскую, и чеченские «школы». Знали, оплата будет не такой, как «там», а хорошей, если не проштрафишься, и с хорошими премиальными, если заслужишь. Требовалось только одно – соответствовать и уметь молчать. Как в армии. Нет ничего проще. Но с условием: сухой закон. Вот с этим было сложнее, но узнав, что за невыполнение никакого штрафбата не будет, а только суд тройки, как в сталинские времена, приняли безоговорочно.

Отбор производился строгий. И кросс, и полоса препятствий, и тир, и демонстрация рукопашных и боевых навыков…

Кто прошёл отбор, а таких набралось чуть больше полусотни, практически два взвода, поселили загородом, на бывшей базе охотхозяйства. Территорию обустроили, оконтурили, выставили ограничивающие таблички: «Опасно», «Не заходить», «Территория охраняется». Случайно или специально вторгнувшихся в лес, вычисляли быстро, жёстко и наказывали, ружья ломали, добытую ягоду и грибы отбирали, не нанося при этом заметных физических изменений на лицах провинившихся, только на корпусе. Иди потом, друг, жалуйся. Слух, среди ягодников и грибников о жёстко охраняемой территории распространился мгновенно Пойманные неудачники демонстрировали поломанные ружья, пустые руки. Лес в момент очистился от пришлых людей.

На должность зама по боевой и тактической подготовке, полковник пригласил своего бывшего однокашника по Высшей школе КГБ СССР, Басова Евгения Петровича, тоже бывшего подполковника, теперь майора, последнее время службы, в регулярных войсках курировавшего отдельную спецбригаду морской пехоты ВМФ на ТОФе, разжалованного до майора и уволенного со службы за пропажу в походе двух морпехов.

За борт вроде свалились. Естественно ночью. Конечно же не найденных. Следствие виновных не нашло, командование наказало подполковника Басова.

Полковник с майором развернулись. Не очень большая в прошлом, запущенная база охотхозяйства, превратилась в хорошо укреплённый воинский форпост. Со своим уставом внутренней и караульной службы, распорядком дня, дежурствами, тренировками, тайным ружпарком, своей кухней, спальным корпусом.

Майор Басов, крепкий, быстроногий, сухой и жилистый служака, едва за 45 лет, вдовец, легко включился в работу. Сам разрабатывал и усложнял тренировки. Сам с ними бегал кроссы. Сам стрелял в открытом тире, сам контролировал несение службы по охране территории и прочие армейские дисциплины. Среди бойцов оказалось двое с чёрными поясами по дзюдо и карате, трое мастерами по боям без правил, они и стали тренерами. Многие отменно стреляли, все боксировали, поднимали гири, боролись, метали в цель ножи и лопатки. Занимались изучением и подготовкой по минно-взрывному делу. А по-другому и не предполагалось, слабых среди них быть не могло.

Время от времени, строго по графику, одни из них – целыми отделениями, в камуфляжах, без опознавательных знаков, с большими сумками в руках и на спинах, с документами сборной края по регби, например, уезжали сопровождать «менеджеров» группировки когда по стране, когда за границу, оставшиеся продолжали тренироваться. И в Китай ездили, и Турцию, не реже и по стране… Обеспечивали физическую защиту привезённого товара «менеджерами», крышевали свои торговые ряды на своих вещевых рынках, под видом ЧОПов охраняли казино, торговые комплексы, доставку денежной массы, участвовали в рейдерских захватах тех или иных предприятий в разных точках страны, обеспечивали успешное продвижение интересов бандитской группировки вора в законе Вовы-бешеного, теперь уже Владимира Петровича.

Москва, столица Российской Федерации, была местом прописки Владимира Петровича, вора в законе. Таких как он, в Москве, «конкурентов», и по всей стране, хоть пруд пруди. Когда жёстко воевали друг с другом, когда договаривались, но… Всё время находились в стадии перманентной войны. В Центре, Вова-бешеный управлял солидной частью бизнеса Москвы и Восточного Подмосковья. Стараниями своих «министров» имел подробные досье на всех олигархов страны, чиновников, прокурорских, судей и ментов столицы. Ловко манипулировал информацией. С кем надо делился. От кого надо получал нужную информацию, дружил с кем нужно, защищал свои интересы, и интересы нужных ему людей. В этом он опирался на боевое формирование отставного полковника, нанятых менеджеров и на группу людей, работающих во властных и силовых структурах. Были свои люди и в Госдуме, и в мэрии и префектурах. Такие же люди, Владимир Петрович знал, были и у его противников, правильнее бы сказать, подельников. У тех, с кем он – пока! – «мирно» делил территории, в том числе и в среде ментов и прокурорских. Но не всегда.

Службе физической защиты приходилось участвовать в бандитских разборках. Демонстрировать «мускулы». И не один раз. Это происходило в том случае, когда «мирное» предупреждение не действовало, в «разговор» вступали бойцы бригады. Были и потери в людской силе, не без этого. Своих в боевых разборках, ни живых, ни мёртвых боевики полковника не оставляли – это закон! – раненых лечили сами. Был у них и свой военно-полевой хирург, приезжал по надобности… ночь, полночь, без разницы – надо, значит надо. Выдёргивали хирурга из квартиры или где он там в это время находился, в машину его и… убитых сжигали в печи котельной, ночью. Родственникам погибших посылали зачётные деньги за полгода, обеспечивали похороны. Но практически всегда бойцы полковника выходили победителями. Имели соответствующую боевую подготовку, детальный план действий, автоматическое оружие, бронежилеты, транспорт и переговорные устройства. Всё это полковник с майором обеспечили довольно быстро и за небольшие деньги.