Стая - Виктор Точинов

Важно, что место уединенное и безлюдное… Незваные пришельцы могут появиться лишь с одной стороны – подъехать по слабо накатанной лесной дороге. А путей отступления, если не желаешь дожидаться гостей, множество, – со всех сторон тайга.

Правда, в свете последних событий можно ожидать чего угодно, – прилетевших на вертолете визитеров, например. Сам Руслан, окажись он вдруг на месте искавших его людей, так бы и поступил: начал бы методично обшаривать с воздуха подобные местечки: пустующие охотничьи зимовья и стоянки рыбаков; вымершие, обезлюдевшие деревушки и базы давно свернутых экспедиций…

Но подобный поиск, очевидно, будет вестись концентрическими, расширяющимися кругами. Причем стартовой точкой станет та, в которой преследователи потеряли Руслана. Запас времени есть… Да и не придумали пока бесшумно летающих вертолетов.

В общем, отсидеться можно. Беда в том, что отсиживаться нельзя.

Надо искать Эскулапа…

Но с этим возникли проблемы. Руслан поначалу их никак не ожидал: не может дилетант долго и успешно прятаться от профессионала. Тем более в местах глухих, где каждый чужак на виду, – однако именно в такие места тянет, как магнитом, неопытных людей, желающих затаиться… Человек же более-менее опытный знает, что лист надо прятать в лесу, – и ляжет на дно в большом, многомиллионном городе…

Однако Эскулап проявил невиданную прыть – для полного дилетанта, каким он являлся. Лихо оторвался от людей Германа в Красноярском академгородке, и, опережая их на темп, отправился в Нефедовку… Руслан вычислил без труда этот фортель беглого ученого, но лишь благодаря тому, что знал место рождения родителей Ростовцева – у Германа и его присных такой информации не было. На тот момент не было…

А вот дальше… Куда дальше отправился Эскулап – загадка природы. Судя по тому, как в Нефедовке он дотошно выспрашивал местных о судьбе всех внуков и внучек Бабоньки Ольховской, – стремился разыскать еще кого-то из ее потомков. В общем-то понятно, зачем: наверняка ищет следы гена, позволяющего делать ликантропию обратимым процессом, в идеале – произвольно обратимым.

Проблема в том, что внуков и внучек у Бабоньки народилось от двух сыновей не много, не мало, – восемь. Если отнять Елизавету, мать Андрея Ростовцева, – семь. И все разъехались по городам и весям бывшего Советского Союза, не ограничиваясь одной лишь Сибирью: еще и Москва, и Киев, и Воронеж, и даже Душанбе, – именно туда судьба занесла Елизавету Яновну Ольховскую, по мужу Сухотину, – кузину и тезку Елизаветы Владиславовны, матери Ростовцева…

Две «сибирских», не так далеко расположенных точки Руслан успел отработать – но не обнаружил никаких следов Эскулапа. Оставалась третья и последняя в здешних краях: Касеево, где жила Евстолия Яновна, – за потомков Яна Ольховского, по предположению Руслана, Эскулап должен был приняться во вторую очередь… Предположение не оправдалось, и в Касеево Руслан съездить не успел, – на их троицу началась облавная охота.

А гончей нелегко преследовать зайца, когда по пятам несется готовый вцепиться ей в глотку волк…

Руслан сидел, слушал мерзкий стук дождевых капель, задумчиво созерцал пепельницу, наполненную бычками, скуренными до самого конца, до фильтра, – сигаретами во время визита в Канск запастись не удалось, а после стало не до того.

Курить хотелось зверски… А думать о том, что произойдет, когда иссякнет запас препаратов, захваченный при налете на Лабораторию, – не хотелось абсолютно… А он иссякнет, причем куда быстрее, чем планировалось, – вводимые Ростовцеву дозы постоянно увеличиваются.

В своем организме Руслан пока никаких изменений не замечал… Но лишь пока. Насколько он знал, трехкратный прием штамма-52 (весьма ослабленного варианта «пятьдесят седьмого») шансов выжить не оставлял. Вопрос лишь в том, какой срок отпустит ему судьба: несколько месяцев? Год? Два? Едва ли больше…

Ростовцев – легок на помине – заворочался за стеной, испустил низкое, глухое рычание. Руслан взглянул на часы. Погано… Совсем погано.

Ну, допустим, отыщут они Эскулапа. Допустим, склонят к сотрудничеству, – убеждением или силой… И что? Только в фантастических романах гении-одиночки варят чудодейственные снадобья в кастрюльке, на кухонной плите, или собирают чудо-устройства в личных гаражах из подручных запчастей…

Возня в соседней комнатушке прекратилась, Наташа за последние недели неплохо освоила обязанности медсестры при странном пациенте.

Он услышал ее неуверенные шаги за спиной, но не обернулся. Она подошла, положила руки на плечи… Он не обернулся.

– Руслан… Я больше не могу так…

Он промолчал. Ждал, когда же Наташа сама первая скажет про единственный разумный выход из сложившейся ситуации….

Но она тоже молчала.

2.

Для серьезного разговора Мастер пригласил Мухомора за периметр Логова, на высокий обрывистый берег озера: протяженного, довольно узкого, но длинного, изогнутого наподобие кривого клинка – клыча или ятагана.

Карельская тайга изобилует такими водоемами с кристально прозрачной водой, и этот отличался от прочих разве что полнейшим безлюдьем, – ни единой рыбачьей лодки на водной глади, ни единой машины на берегах, никаких палаток или следов старых туристских стоянок.

…Мастер за минувшие три часа оправился от шока. Осмыслил последствия неожиданной смерти шефа, прикинул возможные перспективы…

Перспективы, если честно, хреновейшие.

Покойный господин Савельев не то планировал для себя личное бессмертие, не то ему было попросту наплевать, как пойдут дела в фармацевтической империи после смерти ее отца-основателя… Наследники имущества Савельева остались – несколько детей от нескольких бывших жен – но принимать их в расчет не стоит. Наследники есть – нет преемника, и нет продуманного механизма передачи ему власти. Значит, предстоит великая грызня стаи гиен за наследство сдохшего льва. И свои шансы в предстоящей схватке Мастер отнюдь не переоценивал.

На него многие влиятельные в «Фармтрейд-инкорпорейтед» люди посматривали косо. Да что там многие – практически все… Для них он был реликтом-отморозком, пережитком начала девяностых, когда признаком высшей крутизны бизнесмена считалось умение лихо перестрелять на стрелке коллег-конкурентов, а не способные к тому коммерсанты признавались за лохов, за баранов, которых надлежало неукоснительно стричь и доить…

Сейчас времена иные.

Битва за наследство г-на Савельева пройдет тихо, незаметно для публики – не станут взрываться «мерседесы» и грохотать автоматные очереди… Все произойдет куда как буднично и заурядно – тихие и мирные голосования акционеров, еще более тихие разговоры с людьми, занимающими не последние кабинеты в Смольном. А безутешные родственники должны быть счастливы, если получат дозволение поделить квартиры-тачки-шубы-побрякушки – к финансовым активам концерна никто их не подпустит.