Супружеский долг - Линси Сэндс

Искоса взглянув на Блейка, он увидел, что тот тоже пребывает в недоумении. В тот момент, когда Эмори спешился, во дворе появилась бойкая, но невзрачная на вид служанка.

Сиберт! — крикнула она. — Ты должен проводить его светлость в часовню. Епископ, миледи и лорд Рольф уже ждут его там.

— Страсти Господни! — Эмори обернулся к Блейку, забыв о своем намерении не разговаривать с ним. — Они уже в церкви дожидаются.

— Кажется, невеста настроена решительно, — ухмыльнулся Блейк, глядя на подходившего к ним Сиберта.

Не обращая внимания на слуг, Эмори направился прямо в замок, громко объявив:

— Сначала я хочу поесть.

Маленькая служанка кинулась к дверям, преграждая ему дорогу.

— Нет! Ее светлость велела, чтобы вы сразу…

— Теперь я здесь хозяин, — холодно произнес Эмори.

— Еще нет.

Медленно обернувшись на эти слова, произнесенные не менее холодным и мрачным тоном, Эмори увидел перед собой высокого человека с благородной осанкой. Он выглядел хозяином, что сразу привело Эмори в раздражение. В конце концов, замок вот-вот будет принадлежать ему. И он не потерпит, чтобы кто-то еще тут распоряжался.

— Кто вы? — угрожающе процедил сквозь сжатые зубы будущий владелец замка.

— Лорд Рольф Кенвик. — Высокий человек слегка кивнул. — Двоюродный брат леди Эммы. И в недалеком будущем ваш названый кузен.

Рольф слегка улыбнулся, говоря последнюю фразу. Интуиция подсказывала ему, что хоть Эйнфорд не отказался жениться, но никакой радости от брака по приказу не испытывает.

— Я долго пробыл в дороге, — сказал Эмори, — и хочу освежиться и поесть.

— У вас будет на это много времени потом, — поспешил объяснить Рольф. — Пока мы разговариваем, слуги торопятся приготовить трапезу. Однако сию минуту епископ и моя сестра с нетерпением ждут вас в часовне. Вы ехали сюда дольше, чем мы предполагали.

Эмори виновато переступил с ноги на ногу, прекрасно понимая, что умышленно тянул с прибытием. Чувство вины заставило его последовать за Рольфом.

— Я отправился в путь, как только получил высочайшее повеление, — пробурчал он, бросив огненный взгляд на Блейка, чтобы тот не посмел оспорить его слова.

Но друг его только кашлянул, прикрыв рот ладонью, чтобы скрыть улыбку, и молча последовал за Эмори. Они пересекли внутренний двор. За ними тянулась чуть не сотня солдат, участвовавших вместе с Эмори в многочисленных битвах. Эти люди решили остаться с ним, услышав, что он собирается стать владельцем поместья.

— Не сомневаюсь, что вы так и поступили. Уверен в этом, — холодно заметил Рольф, похлопывая его по спине. — Я, разумеется, уверил сестру, что все так и обстоит. Она очень волновалась, ожидая пас, — добавил он, затем, уже у самой часовни, приостановился и, повернувшись к Эмори, тихо произнес:

— Обращайтесь с ней хорошо, или мне придется вас убить.

Он проговорил это таким веселым тоном, что растерявшемуся Эмори оставалось только хлопать глазами, когда тот двинулся сквозь расступающуюся толпу к часовне.

— По-моему, тебя предостерегли, — ухмыльнулся Блейк, наблюдая, как Рольф присоединился к стоявшим у дверей часовни епископу и женщине, и, глядя на них, сдвинул брови: — Господи Боже, у нее такой вид, словно она собралась на похороны!

Эмори посмотрел на ту, о которой шла речь, и растерянно открыл рот.

— Ну… по крайней мере она не верзила… и не щепка…

— Да, фигура у нее роскошная, — заключил Блейк, разглядывая миниатюрную, с пышными формами женщину. Черное платье и черная вуаль вновь заставили его поморщиться: — Однако я, кажется, ошибался насчет силы ее желания вступить в брак. Думаешь, она и в самом деле любила Фалька? — обернулся он к другу. — Слушай, закрыл бы ты рот, а то муху проглотишь.

Эмори, спохватившись, процедил сердито:

— В чем дело? Это такая шутка, что ли? Одеться в траур на свадьбу! Ждать в часовне! Я что, с ума схожу?..

— Милорд, — нетерпеливо позвал его с порога часовни епископ. Он неодобрительно хмурился. — Не медлите!

Женщина в черном, до сих пор стоявшая к ним спиной, обернулась и, с любопытством поглядев на них, быстро отвернулась. Только вуаль мелькнула.

— Наверное, Эмори, она и в самом деле уродина. Может, поэтому она так торопится обвенчаться с тобой? Чтобы ты не успел разглядеть ее лицо до женитьбы.

Эмори угрюмо насупился. В голове у него крутилась только одна мысль: может, стоит вскочить на коня и умчаться отсюда подальше? Но тут же плечи его распрямились. «Возьми себя в руки! Будь мужчиной! — сурово приказал он себе. — Подумай о поместье».

Тяжело вздохнув, он выпрямился и двинулся сквозь толпу с ощущением, что идет на виселицу.

Эмма заставила себя больше не оборачиваться. Она сразу заметила двух незнакомцев. Они резко выделялись на фоне одетых в черное людей. Один из них — ее будущий муж. Открытие это вовсе не обрадовало Эмму: не о таком муже она мечтала. Оба были просто гигантами, а ведь ее рост был ниже среднего. Что тут скажешь, она была коротышкой, и это стало проклятием всей ее жизни. В детстве Рольф бесконечно потешался над ее страданиями по этому поводу. Эмма едва достигала до плеча своего кузена, а двое мужчин оказались еще выше его. Более того, они были не только высокими, но и мощными, с широкими плечами и торсами. Эмма тревожно задумалась, но есть ли у нее выбор?

Разве что Бертран. В его пользу говорило то, что он гораздо мельче этих незнакомцев, походя тем самым на покойного Фалька. Но это было его единственным преимуществом.

Нет, выбора у нее не оставалось. Какого бы роста ни был ее будущий муж, хуже Бертрана он никак оказаться не мог.

Поджидая жениха на пороге часовни, Эмма старалась сообразить, кто из двоих станет ее мужем. Один был светлый, другой — темный, как ночь. На таком расстоянии она не могла толком рассмотреть их лица, но различила, что белокурый улыбается легкой, жизнерадостной улыбкой, а смуглый торжественно мрачен, как на похоронах. Вряд ли мужчина будет так угрюмо выглядеть в день своей свадьбы! Отсюда она заключила, что ее суженый — весельчак блондин.

Когда рыцарь наконец подошел, Эмма, не глядя, ощутила его присутствие. Судорожно сглотнув, она стиснула в пальцах свадебный букет и неотрывно уставилась на епископа, не решаясь взглянуть на человека, который вот-вот станет ее мужем. Эмма боялась, что он окажется безобразным. Не то чтобы она ценила красоту превыше всего на свете — она не была настолько суетной, — но, право, насколько ей будет легче, если у мужа окажется привлекательная внешность. Если же он уродлив, она оскорбит его невольной реакцией… Так что разумнее всего вообще на него не глядеть.

— Миледи? — раздался строгий голос епископа.