Пикировщики - Павел Цупко

Василий Павлович встревожился: полк к боям не был готов. Летчики едва освоили полеты по кругу, то есть научились на Пе-2 взлетать и садиться. Лишь некоторые экипажи успели слетать в зоны на отработку техники пилотирования. К бомбометанию и стрельбам еще не приступали. Но приказ есть приказ. Командир посоветовался с комиссаром и решил поговорить с коммунистами и комсомольцами.

- Фашисты стремятся любой ценой окружить наши армии под Смоленском, открыть себе путь к Москве, - сказал собравшимся Богомолов. - Обстановка сложилась тяжелая. Сейчас под Ельней и Ярцевом идут ожесточенные бои. Наши удерживают коридор шириной всего в пятьдесят километров. Нам приказано помочь наземным войскам немедленно. Но мы не закончили переучивание. Нужно ли просить отсрочки? Или справимся с задачей, оправдаем Доверие Родины, доучимся в боях?

Нас не надо было уговаривать, особенно после того, что произошло там, у границы.

Через три часа все сорок экипажей приземлились на аэродроме города Киров. Младший лейтенант Устименко сразу улетел на разведку. Остальные начали подготовку к боевому вылету: "петляковы" дозаправлялись бензином, маслом, водой, к их бомболюкам подвешивали бронебойные авиабомбы - мы готовились драться с немецкими танками.

Богомолов побывал в штабе базировавшегося на аэродроме истребительного авиаполка, уточнил оперативную обстановку. Она была тревожной. Гитлеровцы превосходящими силами продолжали теснить наши войска. Еще 10 июля с рубежа Витебск - Орша - Шклов - Быхов они начали широкое наступление на московском направлении. Двумя гигантскими танковыми клиньями из Витебска и из Шклова фашисты устремились к Смоленску. На пятый день соединениям 3-й танковой группы генерала Гота удалось обойти Смоленск с северо-востока и выйти на автостраду Минск - Москва. Утром 2-я танковая группа Гудериана ворвалась в южную часть города.

Мы слушали командира, и тревога за судьбу столицы охватила нас. А Богомолов рассказал, что Ставка Верховного Командования принимала самые энергичные меры, чтобы остановить противника, не дать ему развить успех, побольше перемолоть вражеской силы и техники и тем ликвидировать его временное превосходство. К Западному фронту спешно подтягивались ближайшие резервы и вводились в бой. В Москве и в других городах формировались дивизии народного ополчения. Десятки тысяч людей вышли на строительство оборонительных укреплений во фронтовой полосе и вокруг столицы.

Тем временем из разведки прилетел Александр Устименко. Привезенные им сведения были неутешительными: на улицах Смоленска и на всех участках фронта шли упорные бои. Над боевыми порядками войск непрерывно висели большие группы фашистских самолетов. Особенно трудно было в районе Ельни, где разведчики обнаружили большое скопление вражеских танков, а на ближайших дорогах движущиеся мотоколонны. Под Рославлем немцы начали массированную атаку.

Устименко привез еще одно неприятное известие: во фронтовой полосе ухудшилась погода. Но командир полка принял решение и поставил боевую задачу: эскадрилье капитана Е. И. Челышева нанести бомбовый удар по фашистским войскам у Рославля, а первой и второй эскадрильям, которые поведет он сам, ударить по танкам в Ельне.

Экипажи развернули полетные карты, штурманы принялись прокладывать маршруты. Мест за столами не хватало, многие летчики расположились на земле.

Я увидел Усенко. Он тоже остался без места. Его стрелок-бомбардир младший лейтенант Ярнов, несколько флегматичный с виду, небольшого роста и круглолицый, сумел потеснить приятелей и пристроиться на углу стола.

- Костя! - крикнул он своему командиру. - Что ты топчешься? Давай карту, проложу тебе дорогу в бессмертие.

Но тот насупился.

- Я, Михаил, приучен все делать сам - оно вернее! Ты закругляй свою бухгалтерию и уступи место...

Но Усенко не успел договорить. Раздалась команда:

- По самолетам!

Мы бросились к автостартерам, которые помчали нас к самолетным стоянкам. Константин Усенко стоял рядом. Одной рукой он держался за стойку машины, другой поддерживал меня. Его загорелое, улыбающееся лицо обдувал встречный ветер. Прищуренные глаза горели огнем решимости.

- Ты чего улыбаешься? - спросил я. Он наклонился к уху:

- Я им сегодня покажу, на что способны советские летчики!..

Я крепко сжал его руку:

- Голову не теряй! Думай прежде, чем что-то сделать.

- Эге! - подтвердил он. - Я уже все продумал!.. А вот и моя "семерочка"!.. Вернись живым, Павло! - он толкнул меня в плечо и выпрыгнул из машины. За ним неторопливо перевалились Ярнов и сержант Збитнев, воздушный стрелок-радист, чернявый стройный парень из старослужащих полка.

Первой взлетела наша третья эскадрилья. Она держала курс на запад.

Фронт встретил нас сплошной облачностью. На земле севернее Рославля вдоль железнодорожного полотна и по берегу реки Остер шел бой. Разобраться, где находились наши, а где враги, было невозможно, и ведущий дал опознавательную ракету. Тотчас с земли вверх взмыли ответные. Оказалось, наши вели атаку против немцев, засевших по другую сторону железной дороги.

Зенитки, пехота, артиллерия сегодня нас не интересовали. Мы искали танки и вскоре нашли их. Они выползали из оврага и рассредоточивались, явно готовясь к атаке фланга наших войск. Я прикинул в уме возможный ракурс атаки. В это время наш ведущий капитан Челышев качнул крыльями - подал сигнал, и мы перестроились в колонку, приготовясь к бомбардировке. Но не успели: нас атаковали появившиеся с запада две четверки Ме-109. Немецкие летчики вели себя нахально. Уверенные в предстоящем успехе, они неторопливо парами разошлись в стороны, а затем, не открывая огня, начали сближение с нашим замыкающим звеном. В сумеречном небе вытянутые фюзеляжи "мессершмиттов" с тонкими короткими крыльями походили на черных ос, которые готовы были ужалить избранные ими жертвы.

Увы! Растянутые в цепочку, мы не могли помочь друг другу, и фашисты имели возможность атаковать и уничтожить каждое звено в отдельности. Как же поступит ведущий, что предпримет? Вокруг челышевского самолета полыхали разрывы зенитных снарядов, но он не маневрировал - выдерживал боевой курс и готовился бомбить: танки были почти под ним. По "петляковым" стреляли зенитки, установленные на платформах автомашин. Через несколько секунд и мне предстояло вывести машину на боевой курс.

Я снова оглянулся на четвертое звено и разглядел следующее: три "мессершмитта" прекратили атаку и взмыли вверх, а четвертый, окутанный дымом, падал вниз. Звено Пе-2 продолжало полет к цели в полном составе.

- Молодцы ребята, - порадовался я за товарищей.

Отбомбившись, Челышев вместе со своими ведомыми огнем из пулеметов решил прикрыть последующие звенья, защитив их от вражеских атак. Им удалось отогнать "мессершмитты", и те улетели.