Шпага д’Артаньяна - Анастасия Перфильева

— Куда уехал? — переспросила Милочка. — В Сосновку, я знаю, он говорил! Витя, а почему Марья Ивановна с твоей мамой тебя ищут? Я видала, они и меня спрашивали. Может, тебе надо что-нибудь сделать? Витя, а? — Голос Милочки начинал дрожать, потому что он ничего ей не отвечал.

— Не надо — Ничего мне не надо! — наконец вырвалось у него. — И Марья Ивановна ничего не знает! Я сам… Нет, нет, ничего мне не надо! Пропал я!..

И вдруг, зацепившись боком за помойку. Витя рванулся в сторону, перескочил через валявшуюся у сарая трубу и что было сил побежал к воротам.

— Витя, постой, Витя, ты куда? — жалобно крикнула Милочка. Но его уже не было во дворе.

Глава девятая

Как же так получилось, что на другой день после печального происшествия в клубе железнодорожников Милочка всё-таки пришла к Вите и разыскала его за сараем на дворе?

Печальное происшествие в клубе — скандальный уход Вити — сильно подействовало на девочку. Её заставили остаться о зале, но она уже ничего не слышала из того, что говорил писатель на сцене.

Ну, а Шурка Кривошип? Ведь его стул был рядом с милочкиным? И хотя Шурка изо всех сил старался не обращать на свою соседку внимания, всё равно он видел то её вздёрнутый маленький нос, то белый воротничок вокруг шеи, то ленту в косичке…

Кривошипу вовсе не было приятно, что Витю так позорно изгнали. Вообще их затянувшаяся ссора мучила его. Сегодня они, конечно, уже могли бы помириться, и вот…

«Дёрнуло же меня, — думал Кривошип, сердито косясь на Милочку. — Дёрнуло же меня сострить про эту… девчонку! Ясно, всё из-за неё. Витька взъелся, потому что строит из себя перед ней какого-то героя. Нашёл, на кого товарища сменять! Эх, сказать бы ей что-нибудь такое, чтобы заревела, или хоть на ногу наступить, что ли!..»

Он тоже давно уже перестал слушать говорившего со сцены. Нехорошие, мстительные мысли проносились у него в голове.

И вдруг он услышал: с левого бока приглушённо всхлипнули. Вот тебе на! Готово, сама ревёт!

И правда. Нагнув голову и прикрыв ладошкой рот и нос, Милочка тихо плакала и утиралась скомканным платочком. Кривошип видел теперь только её розовое ухо и вздрагивающий завиток волос.

Он беспокойно заёрзал на стуле и кашлянул. Вот что значит девчонка! Сама не знает, чего ревёт! Не её же из зала выводили…

Милочка всхлипнула громче и сунула в рот кончик платка.

«За Витьку ревёт!» — вдруг догадался Кривошип. И, сам не понимая, как это случилось, прошептал девочке в ухо:

— Слушай, ты… брось! Не плачь, ничего с ним не будет. Ну, вывели, и всё!

— Я… я не оттого! А оттого… С Витей, по-моему, что-то случилось… плохое! — чуть слышно ответила Милочка. — А вы… а ты ещё на него напал!

Кривошип побагровел и сказал шёпотом (он уже сам понимал, что поступил нехорошо):

— Подумаешь, напал! Ты чего-нибудь про него знаешь?

— Нет, я… не знаю.

Кругом стали поглядывать на них и зашикали.

К счастью, в этот критический момент объявили перерыв. Ребята повскакали с мест, дружно захлопали, зашумели и бросились в разные стороны: кто к сцене, поближе рассмотреть писателя, кто к выходу.

Зажгли свет, и Милочка скорее стала вытирать глаза и нос. Кривошип продолжал сидеть на месте.

Ему очень хотелось тоже посмотреть на писателя, но теперь он уже не мог бросить эту несчастную плаксу. Да и про Витьку надо было получше узнать: вдруг и в самом деле с ним какая-нибудь беда?

— Слушай, ты… — обратился он к Милочке (назвать её по имени Кривошип не мог: Милочка — слишком нежно. Мила — вроде «милая»). — Всё равно пропал теперь вечер. Что ты там про Витьку слышала?

— Я ничего не слышала, — тихо сказала Милочка, — Только он какой-то странный стал! Какую-то шпагу хотел отнести, а потом вдруг расхотел. И вот теперь…

Кривошип хлопнул себя по лбу.

«Так и есть! Конечно, в этом дело! Конечно же, Витька, начитавшись своей романтики, откопал где-то эту шпагу и влип с ней. Может, его уже милиционеры ищут? Надо его выручать…»

— Вот что, — сурово проговорил он. — Мы сейчас пойдём домой, и по дороге я скажу, как лучше сделать. Поняла?

Глаза у Милочки посветлели. Какой решительный мальчик! Он, конечно, поможет Вите!

— Вы витин друг? Вы, наверно, и есть Шурик Кривошипов? — с надеждой начала она (Милочка слышала от Вити не раз про Шурку).

Но он прервал её:

— Друг, не друг, не в этом дело. Пошли!

Они выбрались из зала и через несколько минут уже шагали по улице: Милочка впереди, Кривошип чуть поодаль, а когда свернули в безлюдный переулок, — рядом.

— Вот что! — так же сурово повторил он. — Что ты там ещё знаешь про эту шпагу?

— Я, правда, больше ничего не знаю!

— Ну, ладно. В общем, ты ступай домой и сиди там, а я всё разведаю, — приказал Шурка.

— Но я просто не могу сидеть дома! — тревожно воскликнула Милочка. — Вите, может быть, надо помочь!

— А я говорю, сиди. Ну, хорошо… — Шурка смягчился. — Когда что-нибудь узнаю, я сам приду к тебе. Ты где живёшь?

— Переулок Водников, двенадцать, — сказала Милочка. — Только ты… вы, правда, придёте?

— Приду. Нет, лучше так. Ты выйди завтра… — Шурка подумал, — в семь ноль-ноль вечера на угол под часы, знаешь?

— А если я днём? Пораньше? — робко сказала Милочка.

— Нет. Днём я буду занят. Завтра у меня одно ответственное обсуждение одной книги. — Шурка вовсе не собирался на это обсуждение, сказал просто так, для важности. — В общем, прощай. И сиди дома.

Кривошип только сию минуту сообразил, как он опростоволосился. Связался с девчонкой, да ещё сам назначил ей свидание под часами! Какой конфуз!..

Однако Шурику не удалось ничего узнать про Витю ни в тот вечер, ни на следующий день.

Вечером он заходил к Вите дважды, того всё не было. На следующее утро они с Витей точно в прятки играли: Шурик прибегал, а Витя, скрываясь от Марьи Ивановны, убегал из дому.

Шурка, конечно, немного успокоился: Витю никуда в милицию не забрали, иначе соседи сообщили бы. А потом Кривошип решил всё-таки пойти в школу на обсуждение, задержался и опоздал к семи часам на угол. Впрочем, это не очень его беспокоило: во-первых, он ничего толком ещё не разведал, а потом, пусть Милочка не слишком воображает!..

Одним словом, прождавшая весь день в тревоге Мила так и не узнала, что же такое приключилось с бедным Витей.

Когда часы перевалили за половину восьмого. Милочка, честно дежурившая под ними, не выдержала и сама пошла к Вите. Чем закончилась их мимолётная встреча, мы с вами уже знаем: Витя совершенно вне себя выбежал из ворот в неизвестном направлении, а Милочка осталась в тёмном дворе одна.

Она тоже побежала к воротам.

По улице торопились прохожие, но Вити нигде не было видно.

Скрепя сердце, стараясь не думать, что всё это значит. Милочка пошла вперёд. Идти искать Витю? Но куда? Ждать опять Шурика Кривошипова под часами? Слишком поздно. Вернуться домой? Пойти к Марье Ивановне? Но вдруг выдашь чем-нибудь Витю? Он же сам почему-то отказался идти к ней вчера!..

Несмотря на нежную внешность, Милочка обладала деловым характером. Сейчас, в трудную минуту, она рассудила трезво: единственно кто может дать ей правильный совет, — это Кривошип. Он живёт где-то в их переулке, но где точно, Милочка не знала. Значит, надо было всё-таки подождать его под часами — рано или поздно он может придти туда!

Сжав кулачки. Милочка встала на углу. Пробегавшие мальчишки задевали её, кто-то запустил в спину снежком; у неё мёрзли ноги и руки, но она храбро ждала и смотрела на стрелку часов.

Стрелка то ужасно долго не двигалась с места, то прыгала сразу на две минуты.

И вдруг Милочка увидела Кривошипа.

Он стоял на противоположном тротуаре и делал вид, что читает под фонарём афишу, — Милочка сразу разглядела, что на самом дело он исподтишка озирается по сторонам.

У неё забилось сердце: Кривошип не обманул, всё-таки пришёл! А может быть, он ждёт её уже давно и она просто его не заметила?

Она быстро пересекла мостовую, задыхаясь, сказала:

— Так это же не под часами! Вы что-нибудь знаете?

Кривошип круто повернулся. Расшвыривая ботинком подтаявший на тротуаре снег, ответил:

— Его всё нет дома. В общем… с ним ничего особенного. Так, чепуха… Можешь не волноваться.

— Шурик, но Витя только что убежал со своего двора! — быстро сказала Милочка. — Шурик, он был совсем, совсем чудной! Он даже плакал!

Кривошипа покоробило от «Шурика», однако сейчас было не до того.

— Где ты его видела? Когда? Давно?

— Ах, Шурик, я боюсь, — что это всё из-за той самой шпаги! — воскликнула девочка. — Витю и его мама и Марья Ивановна везде ищут!..

— Какая Марья Ивановна? — нахмурился Кривошип.

— Да Гаврилы Семёновича жена! Понимаешь, ещё два дня назад… — И Милочка рассказала Кривошипу всё, что слышала перед отъездом Гаврилы Семёновича у Поповых.