Витки - Фред Саберхаген

Да, Кора, я иду. Так легко меня не остановить – всего лишь несколькими демонами, упырями, чудовищами. Я знал, что сам придумываю их для развлечения в полете, чтобы сбалансировать свое внутреннее состояние. Схожу с ума? Какое там!.. При следующей нашей встрече я буду исключительно рационален. На происходящее надо смотреть, как на результат приема слабительного, как на благополучный исход всего того, что грызло меня на самом глубоком уровне. Я не схожу с ума. Честно, Кора, ведь не могу же я сейчас сойти с ума? Это было бы верхом иронии: обрести столь многое – тебя, свою истинную личность – и сразу все потерять, сойдя с катушек. Нет, я должен верить, что все это служит высшей цели – рациональности. Именно так…

Я сделал еще глоток. Уже чуть лучше. Пока, по сути, я совершенно невредим. И разве участники шабаша не расслабились сами, потягивая из своих стаканчиков? Вздохни, Белпатри. Когда это ты бросил курить? Ты вроде бы имел обыкновение…

А затем чаши весов дрогнули, и я понял, что попался.

– Не желаете перекусить, сэр?

Отказываясь, я машинально открыл глаза. Стюард был все тем же чудовищем, но мой взгляд упал вниз, на открытый храм с колоннадой и скульптурами, где юноши играли на флейтах, а девы танцевали. А посреди храма на некоем подобии алтаря меж пылающих жаровен две седовласые старухи голыми руками раздирали младенца, перемалывая челюстями его косточки, то и дело вытирая кровь, струившуюся из их ртов. Они почувствовали мой взгляд, подняли головы и затрясли кулаками.

Это было кошмарно, и все же так знакомо…

– «Снег»! – вырвалось у меня. – «Снег»! Черт побери, помню!

Сон Ганса Касторпа в главе «Снег» романа Томаса Манна «Волшебная гора». Изучая в университете литературу, я прочитал эту книгу, о чем упомянул Энн. Оказывается, она тоже читала ее. Как-то мы целый вечер обсуждали значение этой сцены, слияние аполлонического и дионисийского, классического и бесформенного, интеллектуального и эмоционального…

Энн знала, какое впечатление произвел на меня когда-то «Снег».

Я глубоко вздохнул и уловил запах ландышей. Этот аромат все время исподволь сопровождал меня, погребенный под лавиной других ощущений.

«Моя дорогая Энн, – сказал я про себя, – если слышишь, что я сейчас думаю, можешь убираться к черту! Ты дала промашку, я тебя раскусил. Того, что ты делаешь, недостаточно».

Вид подо мной замерцал, стал расплываться. Меня окружали нормальные люди, сидящие в салоне самолета.

Я не сходил с ума, моя психика не выворачивалась наизнанку. Энн каким-то образом внушала мне иллюзии. Но и всего лишь – пустые и бесплотные.

Вскоре они вернулись. Нас атаковали сверхскоростные птеродактили, они разносили в куски крылья самолета. Некоторое время я бесстрастно наблюдал за этим, потом смежил веки – все же картинки отвлекали, а мне надо было обдумать кое-что поважнее. Например, что я скажу моим бывшим работодателям, когда доберусь до них.

Глава шестая

Змей цвета морской волны, обвивавшийся вокруг фюзеляжа, растаял, когда мы зашли на посадку. Самолет мягко коснулся бетона и без промедления подкатил к своим воротам.

У выхода из туннеля, на сей раз свободного от чудовищ, ко мне приблизился сотрудник аэропорта – невысокий, темноволосый крепыш в новенькой, с иголочки, форме.

– Мистер Белпатри?

– Да.

– Дональд Белпатри?

– Точно.

– Прошу вас следовать за мной.

Я машинально сделал несколько шагов, а потом спросил:

– Куда вы меня ведете?

– В зал для особо важных лиц.

– С чего это вдруг?

– Там вас ожидают.

– Любопытно, кто?

– Имя этого господина мне неизвестно, сэр.

– Что ж… – сказал я. – Пойдем и выясним.

Мы прошли по короткому коридору, и передо мной распахнули дверь.

В зале были четверо – трое мужчин и женщина. Двое мужчин принадлежали к свите, я это сразу понял: высокие, молодые, с короткими стрижками, атлетически сложенные; рубашки апаш под светлыми пиджаками – типичные телохранители. Они стояли немного позади седовласого, радушной наружности мужчины постарше, который сидел лицом ко мне. На нем был темный, отлично сшитый пиджак, белая рубашка, строгий галстук. На столе красовалась бутылка минеральной воды, и все трое держали по стакану прозрачной искрящейся жидкости. Только у женщины в руке был большой старомодный бокал со зловещего вида напитком. Женщина сидела справа от седовласого. Привлекающие внимание черты лица – очевидно, квартеронка – и почти бесцветные волосы. Лет сорока. На ней была милая желтая блузка с оборками и нитка черных бус вокруг шеи. Мари располнела с последней нашей встречи – я заметил это, когда она вместе с мужчиной поднялась мне навстречу. Мари… Мари Мэлстренд, вспомнил я так же внезапно, как и то, что вообще ее знал. Однако больше моя память ничего о ней не подсказывала.

Оба мне улыбались.

– Как поживаешь, Дон? – спросил Босс.

Босс… Мы почти всегда звали его так. На самом деле имя председателя правления «Ангро энерджи» было Крейтон Барбье.

Мы?.. Я не мог сказать точно, кого имел в виду под этим местоимением, здесь мне память изменяла. Но себя я смутно воспринимал членом некой особой группы, которая работала на Босса. Мари… Мари была одной из нас.

– В последнее время весьма интересно, – ответил я. – Как вы узнали, что я прилетаю этим рейсом?

Он прищурил левый глаз и улыбнулся – на языке его мимики это означало, что Босс считает вопрос глупым. Разумеется, я должен понимать, что ему известно все…

– Я беспокоюсь о тебе, Дон, – сказал он и, приблизившись, сжал мое плечо. – Ты неважно выглядишь. Я полагал, что мы лучше о тебе печемся. Устал от Флориды?

– Я от многого устал.

– Безусловно, – согласился Босс, тронув мою руку. – Прекрасно понимаю. Не всякому по душе ранняя отставка…

Я машинально позволил подвести себя к столу.

– Выпьешь?

– Не сейчас, спасибо.

– …Но ты же знаешь – такие обстоятельства, – продолжал он, сделав глоток из стакана. – Пришлось порядком повозиться, чтобы вовремя увести тебя из-под удара.

Он сел и посмотрел на меня открытым прямым взглядом.

– Видит Бог, ты этого, разумеется, заслуживал. Ситуация сложилась довольно деликатная, и рисковать было нельзя. Однако стоит похлопотать ради хорошего человека.

– Дональд, – произнесла Мари, прежде чем я успел что-либо сказать. Она протянула руку, и я, опять машинально, пожал ее.

– Мари, как ты живешь?

– Неплохо, – ответила она. – С каждым днем мои способности возрастают. Чего еще можно желать?

– Действительно, – согласился я, чувствуя ее враждебность под маской улыбки.

– Я много о тебе думал, Дон, – вновь продолжил Босс. – Знаешь, нам тебя недоставало. Ощутимо недоставало.

– Где Кора? – спросил я, поворачиваясь к нему.

– Кора? – Он нахмурил брови. – Ах, Кора… Конечно. Кто-то мне о ней говорил. Девушка, с которой ты в последнее время встречался. Знаешь… Знаешь, Дон… готов поспорить, что она не выехала даже за пределы штата. Спорю, что она там, в Кис, сейчас тебя разыскивает. Сперва надула губки и ушла, а потом спохватилась. Тебе следовало оставить ей записку.

Я немного смутился, потому что в принципе такая возможность не исключалась. А Босс гнул свое, не давая мне выразить свои сомнения.

– Знаешь, я не думаю, что тебя на самом деле привели сюда поиски, – заговорщически сказал он. – Может быть, ты себя в этом убедил, но причина в другом. Я думаю, что тебе стало лучше, чем несколько лет назад. Думаю, ты пришел к нам – возможно, не отдавая себе отчета, – потому что устал бить баклуши. Полагаю, ты хочешь вернуться к прежней работе.

Конец ознакомительного фрагмента.