Кризис - Генри Киссинджер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все сомнения в том, что происходит, у меня развеялись, о чем свидетельствует следующий телефонный разговор с Добрыниным.
ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР
Суббота, 6 октября 1973 года
9:20 утра
К: По нашим сведениям, египтяне и сирийцы атаковали на всех своих фронтах, а также…
Д: Включая канал?
К: Канал и Голанские высоты. Зайят утверждает, что Израиль начал военно-морскую атаку на какое-то отдельное место в Суэцком заливе и это дало толчок всему этому.
Д: Я видел на новостной ленте телетайпа, они утверждают, что Израиль начал [именно эту] атаку. Зайят сказал Вам.
К: Он сказал мне, не вдоль Суэцкого канала, а в Суэцком заливе. Нам всем придется занять официальные позиции. Мы с Вами оба знаем, что это вздор; если они собираются атаковать, они не стали бы нападать в Суэцком заливе, и не в ключевых точках. Не в их стиле.
Д: Я понимаю.
К: Как получается, что сирийцы и египтяне начинают в одну и ту же минуту – по всему фронту? Если все началось с израильской военно-морской атаки, у нас с вами возникает проблема, как остановить это. Мы используем максимальное влияние на израильтян, чтобы израильтяне проявляли сдержанность. Пока они говорят мне, что свои контрмеры они ограничивают собственной территорией и что они не совершили глубокого проникновения на арабскую территорию. Но Вы знаете их так же хорошо, как и я, и это [израильская сдержанность] продлится недолго.
Д: Хорошо. Я отправлю дополнительное сообщение в Москву. Настоящее безумие.
К: Полное безумие. Я, наверное, вернусь в Вашингтон днем, и нам нужно срочно встретиться. Думаю, нам следует использовать эту возможность, чтобы, во‑первых, не допустить, чтобы все, чего мы достигли, разрушили маньяки с обеих сторон, а после того, как все успокоится, посмотреть, что можно сделать конструктивного.
Д: Хорошо. Большое спасибо.
ПРЕЗИДЕНТ РИЧАРД М. НИКСОН – КИССИНДЖЕР
Суббота, 6 октября 1973 года
9:25 утра
Н: Привет, Генри. Я хотел, чтобы Вы знали, что я здесь в курсе всех событий. Русские утверждают, что удивлены.
К: Русские утверждают, что были удивлены, и у меня сложилось впечатление, что они должны были быть удивлены, потому что, по всей видимости, в последние два или три дня происходит переброска по воздуху их граждан из этого района.
Н: Согласен.
К: И поэтому у нас сложилось впечатление, что они знали об этом или знали, что это возможно. Нас они не предупредили.
Н: Что сейчас происходит? Какова ситуация?
К: Бои начались на Голанских высотах и вдоль Синая. Египтяне утверждают, что израильтяне предприняли военно-морскую атаку в Суэцком заливе, которая спровоцировала все это. Я просто не могу поверить в это. Почему атака с моря? Израильтяне утверждают, что до сих пор бои по-прежнему ведутся в основном на израильской территории и что они ограничились оборонительными действиями. Мне лично кажется, что эти вооруженные столкновения почти наверняка были начаты арабами. Почти немыслимо, чтобы израильтяне начали сражения в самый священный для евреев праздник, когда в этом нет необходимости, и нет никакого доказательства того, что израильтяне начали воздушные атаки, а они дали нам заверения – которые мы передали сегодня утром, – что они не начнут превентивную атаку, и мы сказали арабам, что, если израильтяне начнут превентивную атаку, мы будем противостоять им и им следует проявлять сдержанность. Я считаю, что основная проблема состоит в том, чтобы добиться прекращения боевых действий, а затем использовать эту возможность, чтобы установить, можно ли достичь урегулирования.
Н: Вы имеете в виду дипломатическое урегулирование более серьезной проблемы [общего ближневосточного кризиса]?
К: Верно. Заседание Совета Безопасности состоится почти наверняка сегодня, а мы все еще обсуждаем, должны ли мы его созвать, или должны израильтяне. Кто-то должен созвать заседание в ближайший час.
Н: Я думаю, нам следует. Мы должны проявить инициативу. Разве мы не можем заставить русских подключиться? Я думаю, мы должны проявить инициативу, и Вы должны указать, что разговаривали со мной.
К: Позвольте мне сразу позвонить Добрынину по этому поводу. В дебатах будет много всяких диких обвинений.
Н: Не принимайте чью-то конкретную сторону. Никто никогда не знает, кто там развязывает войны.
К: Есть две проблемы. В долгосрочной перспективе, я думаю, это непросто теперь – сохранить статус-кво анте беллум, ситуацию, которая существовала до начала военных действий. Мы должны избегать того, чтобы Советы оказались втянутыми на стороне арабской группы. Если они присоединятся к нам в нейтральном подходе, при котором мы оба говорим, что не знаем, кто это начал, но что мы хотим остановить это, то это было бы лучше всего – чем если бы они выступили в защиту арабов. Но сначала мы должны посмотреть, присоединятся ли они к нам в нейтральном подходе – это будет лучше всего.
Н: Сообщите мне, что в итоге случится.
К: Мы отправили Вам отчет час назад, но он уже устарел. Возможно, я вернусь в Вашингтон сегодня.
Н: Хорошо, спасибо.
ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР
Суббота, 6 октября 1973 года
9:35 утра
К: Я только что разговаривал с президентом, и он попросил меня сделать Вам следующее предложение. Несомненно, сегодня состоится заседание Совета Безопасности, не так ли?
Д: Думаю, что да. Потому что ситуация очень опасная.
К: Мы были бы готовы занять нейтральную позицию в Совете в том, что касается фактов по существу вопроса, требуя, с учетом того, что мы не знали, кто что начал, но мы поддерживаем [то самое] предыдущее до начала конфликта состояние, статус-кво анте.
Д: Ваше предложение – восстановление линии прекращения огня [1967 года] [то есть довоенной линии]?
К: Восстановление линии прекращения огня и возобновление режима прекращения огня, а затем создание комиссии по установлению фактов. Мы готовы продолжить обсуждения, которые [министр иностранных дел СССР Андрей] Громыко, и я, и президент договорились урегулировать.
Д: Вне Совета Безопасности?
К: Да.
Д: Только между нами?
К: Верно. Мы готовы смотреть на ситуацию в целом. Теперь, если вы займете позицию, согласно которой вам требуется защищать арабов, мы будем вынуждены занять позицию защищать то, во что мы
