Выбор - Андрей Завадский

  - Кто еще может биться, за ними, - приказал хриплым голосом Эрвин. Кто-то из слуг торопливо подал ему флягу с ключевой водой, но принц не обратил на нее никакого внимания. - За ними, будь я проклят! Всю казну тому, кто принесет мне голову Эйтора! Король не должен уйти!

  - Он не должен уйти!

Витар, оставшийся на холме, в тылу войска мятежников - или сторонников истинного правителя Альфиона, это уж кому как больше нравится - видел все сражение от начала до конца в мельчайших подробностях. Но больше всего старого рубаку заботило, как там его господин. Витар не спускал глаз с Эрвина, и в тот миг, когда вражеская булава коснулась его шлема, был готов сорваться туда, в ад битвы. И с огромным облегчением Витар видел, как его господина, пусть раненого, но все же уверенно державшегося в седле, увели прочь от места схватки. А в противоположном направлении уходил сам король Эйтор, возле которого теснились немногочисленные слуги, телохранители, самые преданные бойцы, готовые защищать господина до последней капли крови.

  - Если Эйтор спасется, все, что было сегодня, все смерти, окажутся напрасны. - Витар требовательно взглянул на хранившего спокойствие, невозмутимого, точно камень, чародея. - Ты предлагал уничтожить всю армию врага, колдун, так убей хотя бы одного из них!

Кратус не проявил ни тени беспокойства даже в тот миг, когда ведомые королем Альфиона рыцари врезались в строй пехоты, едва не добравшись до того самого склона, с которого и наблюдал за битвой - не без интереса, между прочим - чародей. Оставался он спокойным и сейчас, чувствуя, конечно, гнев и возбуждение Витара.

  - Принц пожелал, чтобы эта победа полностью досталась людям, - бесстрастно вымолвил волшебник. - Он запретил мне вступать в бой, и разве должно мне нарушать волю господина?

  - Ты и всегда так же покорен, колдун? - фыркнул воин. - Не играй со мной. Я знаю, что твое послушание - лишь маска, так, будь ты проклят, сбрось ее хоть на миг! Тебе ничего не стоит такой пустяк, убить лишь одного человека, чтобы прекратить этот кошмар. Уже пали сотни храбрецов, неважно, под чьими знаменами они вступили в бой, и довольно смертей на сегодня!

Кратус усмехнулся - этот воин, несмотря на кажущуюся бесхитростность, был слишком умен и догадлив. Он раскусил игру чародея, и это могло создать в будущем немало трудностей. Но пока и он, и сам Эрвин еще были полезны для дела мага.

  - Желаешь вновь увидеть, на что я способен? - чародей пожал плечами, удивленно вскинув брови: - Что ж, изволь! Но не смей впредь укорять меня в никчемной жестокости, воин, - ухмыльнулся он.

И, указав левой рукой на почти уже скрывшегося в зарослях короля, маг громко и отчетливо произнес:

  - Кано!

Сгусток пламени, рукотворное солнце, оставляя за собой шлейф стремительно гаснущих искр, проплыл над полем боя. И воины, увидев его, опускали оружие, забывая о том, что рядом полно врагов, и, задрав головы, следили за редкостным зрелищем, невольно рождавшим страх в их огрубевших душах.

На поле, там, где проплывал пламенный шар, внезапно стихал звон железа, тишина сменяла яростное рычание старавшихся пересилить друг друга в поединках врагов. Сжигавшая бойцов еще мгновение назад ненависть друг к другу сама собой угасла, уступив место почти детскому удивлению - здесь, в считанных шагах от них, творились самые настоящие чары.

Замер и Эйтор, не в силах оторвать взгляд от грозившей с небес смерти. Он знал, что неведомый колдун предназначил именно ему этот удар, как знал, что не в силах человека отразить его. Но в этот миг в игру вступил еще один участник, о котором кое-кто уже успел позабыть. Со стороны альфионской пехоты, так и стоявшей в строю на границе лагеря в полной готовности вступить в бой, метнулась серебристая молния, впившаяся в сгусток пламени, и тот рассыпался огненными брызгами, погасшими прежде, чем коснулись земли.

  - Что это, - Витар был вне себя от ярости. Казалось, враг обречен, и тут случилось нечто, чего воин не мог и допустить, втайне давно уже уверовав в неодолимую мощь колдуна. - Как это возможно?

  - Наш незнакомец все же показал себя, - хищно усмехнулся Кратус, ощутивший вдруг настоящий азарт охотника, подкравшегося к желанной добыче. - Что ж, так будет даже интереснее.

  - У них есть маг, - удивленно спросил Витар. - Но отчего же он молчал все это время?

  - Неважно, - отмахнулся не терявший уверенности чародей. - Теперь он все равно обречен. Я знаю, где этот фигляр - он среди пехотинцев Эйтора. И сперва я разделаюсь с ним, а уж потом наступит черед и самого короля, - зло посулил Кратус. - Никто не уйдет отсюда живым без моей воли!

Ученик Ризайлуса в этот миг чувствовал, как крылья вырастают за спиной. Враг бросил вызов, и он, Кратус, мог дать достойный ответ. Заклятье сплеталось само собой, а Линза, это чудо, верх творения, открывало доступ к безбрежному морю, океану силы. Низко стелющиеся над равниной Локайн облака озарились багрянцем, над полем прозвучал настоящий раскат грома, а затем с неба хлынул дождь, каждая капля которого была расплавленным металлом. По полю боя прокатилась волна смерти.

Струи огненного дождя, сплетаясь в тугие жгуты, обрушились на строй пехоты. Капли пламени, едва прикасаясь к шлемам и щитам, насквозь прожигали металл, и над равниной поднялась мерзкая вонь жженой плоти, и раздались крики ужаса и боли.

Адский ливень полосой прошелся по вытоптанной сотнями конских копыт равнине, надвое разрезав фалангу пехоты. Кое-кто инстинктивно вскинул над головой длинные щиты, словно закрываясь от стрел. Но сотворенный Кратусом огонь не могли остановить ни прочные доски, ни кольчуги. Равно вспыхивали, превращаясь в пепел, и металл, и человеческая плоть и кости. Люди падали на землю, катаясь по измочаленой множеством подкованных сапог траве и истошно вопя, а те, кто был рядом, стояли над несчастными, не зная, как им помочь.

  - Магия, - закричал кто-то в толпе воинов. - Братцы, бежим! Спасайтесь, кто может! Колдуны души наши заберут! Бежим!

Словно услышав команду, воины, швыряя себе под ноги щиты, каски и оружие, кинулись во все стороны, сталкиваясь друг с другом, затаптывая тех, кто оказался чуть менее расторопен. Толпа, которую в один миг охватило безумие, билась под струями жидкого пламени, выкашивавшего целые просеки. Лишь немногим, тем, кто оказался в самых крайних рядах фаланги, удалось выбраться целыми и невредимыми, пусть и не на шутку напуганными. Строй окончательно распался, и никто уже не вспоминал о неприятеле, который был совсем рядом, и жаждал победы, до которой и так уже было рукой подать. А еще мгновение спустя над метавшейся в ужасе армией короля Эйтора - точнее, над тем, что осталось от еще час назад грозного, казавшегося почти непобедимым войска - разлилось золотое сияние, и капли колдовского пламени стали бессильно гаснуть, стекая по невидимой чаше, купол которой словно накрыл разом сотни уже не веривших в спасение людей.