Вкус медовой карамели - Светлана Бернадская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет. Что за глупости. Должно быть, он просто купил первое попавшееся, думая в это время совсем о другом, а вовсе не о руках Кайи. В любом случае, это кольцо не было ей подарено, поэтому пусть себе хранится там, где его положили.
Кайя вернула бумаги в ларец, поставила его на нижнюю полку шкафа и попыталась последовать своему же собственному совету, а именно – немедленно забыть о странном кольце.
Вот только как это сделать? До самого вечера в голове вертелись мысли, которые прежде даже не приходили ей в голову. В отличие от Штефана, Эрлинг с самого начала проявлял себя внимательным мужчиной, но в супружеской постели эта разница ощущалась заметнее всего. Штефан только брал – грубо, настойчиво, не считаясь с желаниями жены и ее чувствами, Эрлинг же умел отдавать – с той же страстью, с которой и сам получал удовольствие от брачных утех, и с такой нежностью, что у нее самой порой слезы на глаза наворачивались. Что уж тут скрывать от самой себя – Кайю его немыслимо дерзкие ласки невероятно смущали, но и распаляли не меньше, пробуждая неведомые прежде желания, да так, что разум покидал голову, а душа, казалось, уносилась на небеса. Но ведь где-то же (и с кем-то!) он научился такому?
От подобных рассуждений у Кайи вконец испортилось настроение. Нет, разумеется, она не настолько наивна, чтобы верить, будто Эрлинг хранил целомудрие до брака с ней, тем более, что и ее саму он брал не девицей. Но стоило ей только вообразить, что его руки точно так же, как к ней, прикасались к другой җенщине, как ее охватывала необъяснимая тоска.
Кем были его женщины? Любил ли он кого-то из них? Что, если с ними ему было лучше, чем с ней? А она, Кайя, только на то и способңа, чтобы покорно лежать и бороться с собственной робостью и стыдом, отдавая ему на откуп свое тело.
Такие заключения нагоняли на нее подспудный страх. В горделивом запале она бросила Ирме, что никому не отдаст Эрлинга, но что, если ему однажды надоест ее покорңая безвольность и он, как и Штефан, начнет заглядываться на других женщин? Кайя с такой силой сжала кулаки, что ногти болезненно вонзились в ладони. Ну уж нет, этого она не допустит. Она должна приложить все усилия, чтобы стать хорошей женой – такой, от которой не уходят. И ведь она не какая-нибудь неопытная девица! Штефан, чтоб ему мед казалcя полынью, порой принуждал ее к таким вещам, от которых Кайю едва наизнанку не выворачивало. Но ведь Эрлинг совсем другой. Почему-то при мысли о том, чтобы повторить подобное с ним, ее не бросило в ужас. Напротив, по телу пронесся легкий трепет предвкушения, щеки полыхнули жаром, а вдоль позвоночника пронеслась волна щекочущих мурашек.
Οна взглянула в окно – во дворе уже стояла кромешңая темень. Пришла пора готовить мыльню: Эрлинг все еще возился в мастерской, но наверняка скоро закончит работу и захочет помыться после ужина. Она аккуратно сложила шитье в корзинку, приготовила чистые полотенца и исподнее для Эрлинга, растопила печку и вышла из мыльни, чтобы накрыть стол.
Из мастерской уже не доносились ни ритмичный звук рубанка, ни шорох шлифовальных подушечек. Кайя подошла к распахнутой двери, прислонилась плечом к косяку, с любопытством рассмотрела едва намеченный узор на будущей боковине Маргиткиной колыбели, но затем ее взгляд невольно переместился к Эрлингу,и некоторое время она наблюдала за тем, как ее муж протирает инструменты и неторопливо складывает их в ящички. Закончив, он задумчиво прикусил пoдушечку пальца, поморщился и только потом заметил Кайю.
– Что у тебя с рукой?
Он виновато улыбнулся и завел руку за спину.
– Да ничего страшного. Просто заноза. Мелкая пакость, а докучает.
– Дай посмотрю.
Эрлинг, поколебавшись, сполоснул руки в миске, обтер полотенцем и только тогда протянул руку Кайе. Она взяла его ладонь и пригляделась. Похоже, заноза изначально была крупной, и он сумел ее вытащить,только обломал кончик, который так и застрял глубоко под кожей.
– Без иглы никак не вытащить. Идем-ка в гостиную,там света побольше.
Она усадила его свое широкое, обложенное подушками кресло у окна, зажгла еще одну свечу на подоконнике, прокалила иглу и склонилась над рукoй Эрлинга. Несколько быстрых,точных движений – и докучливая заноза была изгнана прочь. На подушечке пальца выступила капелька крови,и Кайя, смочив чистый лоскуток ткани в винной настойке ноготков, приложила к ранке.
Эрлинг, до того терпеливо сносивший экзекуцию, теперь словно отмер. Потянул Кайю на себя, усадил на колени – так неожиданно, что она и охнуть не успела. Перехватил ее руку своей, поднес к губам и поцеловал в середину раскрытой ладони.
Она даже растерялась.
– Ты чего?
– Спасибо, - пробормотал он, щекотно опаляя дыханием чувствительную кожу у запястья.
– Да за что? Это же пустяки. У папы редкий день удавался такой, чтобы он себе руку не занозил.
Эрлинг задорно хохотнул и переместил губы ей на запястье. По спине Кайи легкой волной пробежали мурашки.
– А я-то удивляюсь, откуда в тебе такая ловкость. Натренировалась, выходит.
Он притянул ее к себе ещё крепче, не позволяя сбежать, и Кайя поддалась, обвила рукой его шею, уткнулась лбом ему в макушку. От него пахло так, как ей нравилось – деревом и впитавшимся в одежду запахом здорового мужчины. У Кайи поневоле закружилась голова,и она скользнула губами по его виску.
– Эрл…
Εго дыхание стало прерывистым,и от этого у нее самой перехватило дух.
– Эрл, но как же ужин?..
– Не хочу ужин, - хрипло oбронил он, потянувшись губами к ее шее. – Хочу тебя. Прямо сейчас.
Кайя на миг стушевалась от такого откровенного признания. Как это возможно? Ведь здесь даже нет кровати,и они еще не были в мыльне, и даже не переодеты ко сну, и он все еще голоден,и…
– Но… разве…
Он
