Победитель. Лунная трилогия - Ежи Жулавский

— Да. Это Он, — говорило что-то в ней с глубоким убеждением. — Он пришел.

Поэтому все остальное казалось ей не имеющим никакого значения и маловажным. Она безразлично смотрела на Малахуду, спускающегося с непокрытой головой по ступеням; на Элема, в шапке первосвященника, на толпу, клубящуюся около ног Победителя.

Около Его ног…

И она снова улыбнулась, хотя неожиданно разразившееся сражение у ворот города в мгновение ока смело всю толпу со ступеней храма, улыбнулась, глядя, как Победитель, словно молодой бог, бежит в сторону распространяющегося дыма и огня, созывая мужчин и стражников, в первый момент отступивших под натиском противника. Даже когда он исчез из поля зрения, она по-прежнему смотрела ему вслед зачарованным взглядом, с той же самой спокойной улыбкой на губах.

В храм начали сбегаться многочисленные женщины, согласно обычаю ищущие здесь спасения от опасности. Они вбегали туда с криками и причитаниями, некоторые — в страшном испуге, обезумевшие от страха. Резкий запах дыма и гари врывался вслед за ними сквозь распахнутые двери.

Ихезаль, не двигаясь с места, удивленно смотрела на них, как будто не понимая, почему они кричат и чего боятся, когда Он находится здесь…

Он!..

Одна из женщин, увидев внучку старого жреца, стоящую в дверях, схватила ее за широкий рукав, торопливо говоря что-то, чего она не понимала. Другие тоже звали ее, тянули в темную глубину храма, но она освободилась от их рук и вышла из дверей. Площадь была совсем пустой; на ступенях лежал затоптанный плащ из шкуры шерна, украшенный жемчугами и кораллами…

Ихезаль подняла его, набросила себе на плечи и вошла назад в храм. Женщины укрылись в дальних помещениях и в открытой сегодня подземной сокровищнице, в огромном зале не было никого. Девушка, пройдя через него и миновав амвон, свернула налево, откуда поднимались крутые ступени лестницы, огибающей колонну и ведущей на крышу высокого здания.

Она шла медленно, все выше поднимаясь к сводчатому потолку, не думая ни о чем другом, и только тихо улыбалась, видя, как исчезает внизу мозаичный пол. Каждый раз, когда она оказывалась на уровне очередного окна, до нее долетала волна шума со стороны продолжающейся битвы, но она не обращала на это внимания, как ребенок, радуясь, что поднимается все выше и выше…

Очнулась она только ступив на крышу, когда ей в лицо ударил свежий ветер с моря. В первый момент она даже не поняла, как попала сюда, на эту возвышающуюся над городом и окрестностями площадку. Только теперь она заметила у себя на плечах затоптанный плащ и с отвращением отбросила его от себя. Какой-то неожиданный спазм перехватил ей горло: она с трудом удерживалась, чтобы не заплакать, хотя не знала, о чем хочет плакать и почему старается удержаться от этого…

Море раскинулось широко, золотое и подвижное в солнечном свете. Волны, по мере того как приближались к берегу, вскипали белой пеной и с глухим шумом выплескивались на песок, разливаясь по нему серебристыми полукружиями. Их гнал ветер, оставшийся где-то далеко, под лениво поднимающимся солнцем, там, за островом, видным издали, который называли Кладбищенским, так как, по преданию, именно там были похоронены останки первых людей, прибывших на Луну с Земли вместе со Старым Человеком. Ихезаль, опершись спиной о каменную балюстраду, смотрела на солнце и на остров, который выглядел отсюда как черно-синее пятно на серебристом пространстве.

Удивительны были этот ветер и неустанный шум моря при ярком солнце, уже достаточно высоко поднявшемся на небе. Оно обжигало ее лицо, которое хлестал морской солнечный ветер. Девушка с радостью вдыхала в себя это свежее дыхание моря, приоткрывая запекшиеся губы. Под полуприкрытыми веками, в глазах, ослепленных блеском, все стало затуманиваться и волноваться: море, беспокойное и золотое, небо и черный остров, который, казалось, летел ей навстречу на гребнях волн…

«С далекой звезды, светящейся над пустыней, однажды пришли люди…» — снова зазвучало в ее ушах.

Она обернулась. Ведь Он там и сражается! Как будто только теперь вспомнив, наконец, зачем она сюда пришла, она сорвалась с места и быстро перебежала на другой конец площадки, откуда был виден город и широкая равнина за ним. Шум битвы затихал, и дым медленно оседал над пепелищами.

Шерны, победившие при первой атаке, несмотря на невероятный натиск, были обращены в позорное бегство. Одной из причин этого явился переполох, возникший в рядах преданных им морцев, когда они увидели великана, сражавшегося на стороне людей. С паническим страхом они бросали оружие и бежали укрыться за крепостной стеной, бросая своих хозяев на произвол судьбы, забыв об ужасном наказании, которое ждало их за отступничество. Предоставленная собственным силам горстка шернов упорно сражалась, но не могла, однако, справиться с превосходящим противником. Тяжело взлетая над человеческими шеренгами, они разили их сверху огнем и стрелами, но каждую минуту кто-то из них падал, сраженный страшным орудием Победителя или хорошо нацеленным камнем, выпущенным из пращи. Однако, несмотря на потери, они не отступали до последней минуты, пока крылья у них не начали гореть, отдавая их во власть разгневанной толпы.

Ихезаль видела сверху, как те, которые были ближе к укрепленному замку, истекая кровью, тяжело летели к своим башням, падая сразу же за оградой от ран и усталости. Однако те, которые слишком углубились на территорию поселения, не могли уже дотянуть до безопасного места и падали среди сражающихся, на крыши домов, чтобы найти тут немедленную и страшную смерть от рук победителей. Им ломали крылья, превращали их тела в кровавое месиво камнями или бросали связанных в огонь догорающих пожарищ. Однако ни один из подвергающихся пыткам не просил пощады, зная, что эта просьба была бы напрасной или из-за безграничного презрения к людям.

Ихезаль безразлично смотрела на этот естественный, как ей казалось, конец сражения и искала в толпе Победителя. Он стоял поодаль, уже закончив свое сражение, но все еще со своим страшным орудием в руках — бдительный и настороженный, что чувствовалось по его движениям. Он оглядывался вокруг, голосом и жестами отдавал какие-то распоряжения. Девушка не могла услышать слов, но легко догадалась, что речь идет о том, чтобы помешать вернуться назад двум или трем шернам, в пылу борьбы задержавшимся здесь и желающим теперь вернуться в свою укрепленную башню. Один из них, уже не способный от усталости улететь, укрывался на крышах, с трудом перелетая с одной на другую, когда его настигли. Второй уселся на стене и спокойно ждал смерти от руки Победителя, который, заметив врага, прицелился в него из своего убийственного оружия. За третьим — с криком неслась целая толпа.