7 дней в июне - Алексей Ивакин

Тут звонок в дверь, прибежала такая же потерянная Лидия Геннадьевна, наша соседка, тоже вся в слезах — позвонил её сын — и его забирали. На флот.

Блин… я потерял почти сорок минут, прежде чем смог закончить сборы.

Будто камень упал на сердце. Война…

Что ж делать? А что делать? Уже вручили предписание. Вот оно: листок белоснежной бумаги с двуглавым орлом и штампом военного комиссара. И с приказом: как можно скорее прибыть в военкомат.

Я, всё же, простился с матерью. Мы обнялись, сев на дорожку. Мои руки разжали объятия первыми, а мама всё не отпускала.

— Посиди ещё.

Запиликал сотовый, пришла смс: "Санчез! Мы только тебя ждём"

— Мама, — я встал.

— Я вернусь.

Теперь не оборачивайся… Только не оборачивайся…

— Саня! Давай быстрее, — я на ходу запрыгиваю в битком набитый салон микроавтобуса. Он тут же срывается с места в карьер. Сидим друг на дружке, пьём пиво и водку прямо из горла, динамики орут песни о службе в армии, мы обнимаем своих подружек. У кого есть, а у кого нет — те тоже не грустят — дым в салоне — топор можно повесить, и пахнет не только табаком. Доезжаем до центра посёлка — там уже стоят остальные машины наших пацанов. И народ ещё подходит — кто поодиночке, кто парочками, кто пешком, кто на машинах — "Жигули", "Нивы", "Тойоты", "Мазды" и другие японки, микроавтобусы, японские грузовички — вскоре собирается уже приличная толпа. Выбираемся к остальным, чтобы обняться, и выпить на прощание. Кто-то уже влез в дембельскую форму с оборванными украшениями и с наспех прикреплёнными лычками и значками классности. Если у кого-то есть берет — то он уже лихо заломлен на затылке — погранцы, морпехи, десантура, а нас ротный отучал выделяться. И правильно.

— Саня…, -тут я пропущу, ибо нынешняя "мова" у молодежи нецензурна, если кратко — то мы им, агрессорам, натянем половые признаки на глаза и заставим моргать.

— Держи, — ребята протягивают мне белый пластиковый стаканчик, до краёв наполненный водкой, — Жди… Щас вот… Скажем!

— Пацаны! На нас напали колбасники! Ну (цензура) и что… Наши деды их били?

— Да… Да! — невпопад гудит толпа, тут Белый, вэдэвэшник, и мой друг, вдруг резко срывается на крик, — А! Били?!!! Не слышу (цензура)!!!

— ДАААААААА!!! — огненная вода обжигает глотку, прохожие разбегаются от греха подальше…

Моей спины касается чья-то рука. Чьё-то знакомое дыхание и запах хороших духов. Повернув голову я вижу, что не ошибся — перед мной стоит Женя… Ого, это же наша "мисс надменность", только вот сейчас никакой напускной надменности в её глазах нет. Читаю по глазам, что она сейчас "ой как жалеет!", что тогда, на днюхе у общей знакомой, отшила меня.

— Саш, а тебя что… тоже? — голосок то выдаёт.

— Да, — моя рука ложится на её плечо. Она вздрагивает как от удара током, краснеет и всё-таки тоже обнимает меня.

— Дай, — я отбираю бутылку у уже нетрезвого к этому моменту Белого и доливаю в свой стакан. — Держи, — протягиваю Жене нехитрую закуску: кусок чёрного хлеба с колбасой, купленной в ближайшем магазине.

От спиртного её щеки краснеют ещё сильней. А когда мы обнимаемся и целуемся, я чувствую, что наши сердца бьются в унисон. И бились они ещё издавна, просто одна ждала, а другой не решался.

Спустя некоторое время, появляется патруль милиции в полной боевой выкладке — с автоматами, в брониках и касках, и нас просят свалить в военкомат. Мы рассаживаемся по машинам и срываемся с места, с визгом и воем клаксонов, рёвом динамиков и гулом сабвуферов.

Как мы добрались до райцентра, я пропущу, ибо это описание не для слабонервных — колонна, длинная, шла с включенными фарами, заезжая на встречку, лихача и обгоняя всех, кого можно… Кто-то высунулся с флагами ВДВ и России. Со стороны можно было подумать, что стая бабуинов справляет свадьбу.

В райцентре машины пришлось оставить вдалеке от военкомата — всё было забито припаркованным или просто оставленным на дороге автотранспортом, а хаос, по мере приближения нас к нему возрастал — шли провожать своих родных, близкий и дорогих людей на войну. Шли и те, в ком нуждалась наша страна — защитники, молодые и старые, пьяные и трезвые, отцы семейств и прыщавые мальчишки. Стоп… вот прыщавых было мало — в основном — народ, призванный из запаса. Да и что эти дрищи могут… Автомат-то в руках не держали, а от танка, когда он на тебя, сидящего в окопе, наползает, оглушая грохотом, а ты должен сначала выстрелить по нему холостыми — типа отсекаешь пехоту, или портишь триплексы или прицел. А затем, отлежав и отбоявшись свои секунды на дне осыпающегося от тяжести проходящей сверху машины ровика, поднимаешься и швыряешь в пердящую выхлопом корму гранату. Кто-то орал от страха, а кто-то и терял сознание. Это только в фильмах и на словах все смелые.

Не доходя до военкомата, наша компания столкнулась с такими же бухими в пятую точку парнями и вместо драки стала ещё пьянее — встретились старые сослуживцы, и так, обрастая народом, "зёмами" и знакомыми, мы протолкались к воротам военного комиссариата.

Женя прижалась ко мне, а её красивые и тоненькие пальчики крепко сжали мою руку — как-никак кандидат в мастера спорта по дзюдо. Наставал этот гребаный момент расставания. Всё ближе и ближе с каждым шагом.

Стоять и смотреть друг другу в глаза, что-то говорить… И просить Бога подарить ещё пять минут… Две… Одну…

— Саня! Идём! — голоса ребят рвут по живому. Женя успевает что-то сунуть мне в руку. И я вижу слезы на её лице.

Зачем мы играем в эти брачные игры? Чтобы потом вот так вот стоять, даже не успев стать одним целым?!

За воротами комиссариата нас разбили на мелке группы и отсеяли от провожающих злые как собаки милиционеры и ОМОН, пропустили во внутренний двор — тот был битком набит народом. На меня начал действовать алкоголь, я это понял, когда отирал от воротника губную помаду… Ой… Ик… Блин.

В тепле приёмного кабинета меня почти разморило, но я пытался сохранять трезвость мыслей и координацию движений. Протянул свой "военник", подтвердил номер ВУС и после пары формальностей был отправлен на улицу — ждать отправки. Затем была погрузка на автобусы, и в сопровождении машины ГАИ нас повезли в город на центральный сборный пункт.

Организм быстро восстанавливался, то есть спал всю дорогу — на меня спиртное действует только так, и к тому моменту, когда мы прибыли на место я прекрасно выспался.

Нас просто вывалили из автобусов на одной из площадок. Я и ещё двое ребят распихали самых бесчувственных в теньке, подстелив куртки и подложив под головы "несчастным" сумки — земля-то была ещё холодной, несмотря на летнюю жару. Тут очень помог один лейтенант, что отдал приказ своему подчинённому — и тот прибежал с вёдрами холодной воды. Над плацем стоял мат-перемат. Ледяной душ быстро отрезвил всех, и нас погнали на склад — получать нехитрое солдатское имущество.

Затем всех кто прибыл, согнали в один строй и стали разбивать по командам согласно ВУСам и родам войск.

— Команда Кяхта — правый фланг! Команда Иркутск — левый фланг! — расталкиваю своих соседей и выхожу из строя. Кяхта так Кяхта. Нас всех собирают в колонну и гонят на погрузку в подъехавшие армейские грузовики. Успеваю лишь помахать на прощанье оставшимся в строю друзьям и знакомым.

Дальше — полевой аэродром и уже стоящие в ожидании нас транспортные вертолёты.

— К вертолётам, повзводно, на погрузку! Бегом… Марш! — мы заученно, словно только что из части, грузимся в "вертушки". Будто бы ещё вчера всё отрабатывали.

В голове бьётся одна удивительная мысль: "Ну, вот мы и дома!"

И даже шум двигателей ничуть не мешает мне снова уснуть.

Во сне я снова держу Женю за руки.

Подъём провели спокойно, но как положено — быстро. Не слишком торопясь подняться, одеться, обуться, оправиться и только потом надевать "РД", набитые металлоломом. Кто научился — успевает всегда и везде. Из одежды только берцы, штаны и майки. Если есть желание — можно надеть кепи или платок.

Это зарядка и первый день раскачки, поэтому щадящие три километра. Ползком.

Бррр, какая земля-то холодная. До такой степени, что кажется, если остановишься, то примёрзнешь к ней моментально. Но надо ползти… Пока сержанту не надоест.

А ему не только не надоедает, но и нравится. Поэтому ползёт наша рота как червяк — извилисто и по грязи.

— Шевелись парни! — Голос сержанта бодр и весел. — До завтрака уже двадцать минут, а нам ещё обратно ползти! Ну, шустрее, тараканы!

Теперь сам прыгаешь активнее, лишь бы хоть как-то согреться — джамп, вприсядку, кувырки, элементы рукопашной — лишь бы потеть, сгоняя с себя появившийся на гражданке жирок.

Рота сборная — некоторые из тех, кто хрипит и сопит позади меня, уволились в запас аж восемь лет назад. Поэтому кто-то уже пыхтит как паровоз… но всё равно ползёт к цели.