Кровавая правая рука. Билеты на тот свет - Джоэль Таунсли Роджерс

— Нет, Джил! — умоляла Мидж, прижавшись к нему. — Я ничего не понимаю, — причитала она. Девушка провела языком по пересохшим губам, но они остались сухими.

— Ты ничего не говоришь. Что означают эти разговоры об убийстве? Почему мистер Шейн станет пытаться нас остановить? — Она говорила с громадным усилием, то и дело облизывая губы сухим языком.

— Потому что он слишком умен, — рявкнул Матрикс. — Потому что он не удовлетворился тем, что было у него прямо перед глазами. Ему понадобилось раскапывать что-то еще.

Маленькое тело редактора затряслось. Курок не был взведен, но Шейн знал этот механизм двойного действия — если очень сильно нажать курок, выстрел все равно произойдет.

Мидж положила руку Матриксу на плечи. Ужас стер молодость и красоту с лица девушки, и она казалась сейчас такой же старой, как Джил.

— Ну-ну, Джил. Ну-ну, милый, — почти пропела она, как мать, успокаивающая своего ребенка.

Мидж чуть усилила мягкое давление на трясущееся тело Матрикса, медленно подводя его к кушетке. Он позволил ей усадить себя, Пистолет задрожал и выпал из его ослабевшей руки. Матрикс в каком-то удивлении посмотрел на него и медленно пошевелил пальцами правой руки, словно проверяя, способны ли они двигаться.

Когда он снова поднял глаза на Шейна, в них уже не было отчаяния. Его тонкое лицо выражало сейчас страдание и муку. Матрикс кивнул и как-то странно криво улыбнулся.

— Ты выиграл. Ты и Мидж. Ей нечего ехать отсюда со мной.

— Конечно, — согласился Шейн. — Ехать вообще не стоит… Росс. Тебе пора бы уже понять, что, удирая от жизни, ничего не выигрываешь.

При имени Росс веки редактора дрогнули. Это было единственным признаком удивления, который он себе позволил.

— Итак, вы обо всем уже знаете?

Мидж села на кушетку рядом с ним. Она обнимала Матрикса за шею, поглаживая его кончиками пальцев по щеке и смотрела на Шейна ясными вопрошающими глазами. Видно было, что она отчаянно пытается понять происходящее, не задавая вопросов.

— Да, я все об этом знаю. — Шейн помолчал и небрежно добавил:

— Сегодня вечером я говорил по телефону с начальником тюрьмы в Джольете.

Он вытащил из кармана пачку сигарет и предложил Матриксу.

— Нет, спасибо, — сказал маленький редактор. — Я не понимаю, как… — Он замолчал, изо всех сил закусив нижнюю губу.

Шейн закурил.

— Вы не понимаете, как я все это выяснил — когда Бен Эдвардс и Мэй Мартин уже мертвы и когда вы перехватили анонимную записку, которую Гардеман прислал мне в гостиницу.

— Как, вы и об этом узнали?

Шейн пожал плечами.

— Я догадался, что она от Гардемана, — пожал плечами Шейн, — Уж очень ему хотелось что-то мне рассказать так, чтобы никто об этом не знал. Я даже догадываюсь, что было в этой записке.

— Продолжайте, — сказал Матрикс. — Выкладывайте свои догадки.

— Он наверняка написал мне, что вы сидели в тюрьме вместе с Беном Эдвардсом. И я думаю, что он указал на близость редакции "Голоса" к окнам первого этажа типографии "Элита" и упомянул о фотоаппарате, который изобрел Бен. Я знаю, что этим аппаратом можно было делать четкие снимки с большого расстояния. Это, конечно, давало вам возможность фотографировать каждую новую серию билетов, когда они печатались, и делать точно такие же в своей типографии. И еще, я думаю, он не преминул написать, что Эдвардс вдруг отказался патентовать свое изобретение — он решил хранить его в глубоком секрете, хотя патент должен был принести ему кучу денег.

— Все это было в записке, — кивнул лохматой головой Матрикс. — Напрасно я думал, что чего-то добьюсь, выкрав ее у вас из-под носа. Легко было сообразить, что вы поедете прямо к нему и получите ту же самую информацию.

— Этого не было, — спокойно ответил Шейн. — Я действительно только что был на треке, но Гардеман молчал.

Матрикс застыл. Он с безразличным видом посмотрел на лежащий на полу пистолет.

— Слишком поздно, — снова сказал Шейн.

— Да, — тихо согласился Матрикс. — Да, пожалуй, вы правы.

Шейн сунул руку в карман и вытащил старую вырезку из газеты. Он протянул ее Матриксу со словами:

— Вы забыли взять это у Гардемана, когда виделись с ним в последний раз.

Матрикс взял листок, начал его разворачивать, потом быстро посмотрел на Мидж и остановился.

— Покажите ей, — спокойно приказал Шейн. — Она имеет право это увидеть. Именно попытки бежать от прошлого привели вас в западню.

— Я понимаю, что вы правы, — сказал Матрикс. — Я был нечестен с Мидж. Но, черт возьми, мужчина должен думать…

Голос его стал деревянным, невыразительным. Он дал вырезку Мидж, отодвинулся от нее и закрыл глаза. Девушка развернула листок и с напряженным вниманием посмотрела на фотографию. Потом быстро прочла текст.

Когда Мидж дочитала, заметка выскользнула из ее пальцев, и она обеими руками обняла Матрикса за шею.

— И это все? — спросила она. — Но ведь это же было давным-давно. Почему это должно меня беспокоить? Ведь это же ерунда — ерунда! Все люди ошибаются. Абсолютно все!

Джил Матрикс сидел прямо и напряженно. Он медленно снял руки девушки со своей шеи.

— Нет, это не все. Ты не понимаешь, дорогая. — Он повернулся к Шейну. — Как вы все это раскопали?

— Это было нетрудно, после того как я вышел на след. Я думаю, что получил ключ к разгадке в том же месте, где и Гардеман. Это сделка между Джилом Матриксом и Теодором Россом. Не нужно быть экспертом-графологом, чтобы увидеть сходство почерков. Гардеман, как директор банка, изучал эти бумаги, когда решался вопрос о вашей ссуде.

— Да, — кивнул Матрикс. — Наверное, так и было. А я-то удивлялся, откуда он все знал! Я уже давно подозревал, что он это знает. Но не был уверен, пока не перехватил сегодня вечером эту записку. А когда прочел, то понял, что это написал он.

— Мэй и Бен Эдвардс были уже мертвы, — задумчиво сказал Шейн. — Вы думали, что они единственные, кто знает. Для вас, наверное, было большим потрясением узнать, что их смерть ничего не дала, что Гарден тоже легко может вас разоблачить.

— Я не знаю, почему он раньше не доказал моей вины, — беспомощно сказал Матрикс. — Он должен был подозревать меня с самого начала. Любой мог об этом догадаться, — сердито закончил он.

— Ваше прошлое не могло не вызывать подозрений, — спокойно согласился Шейн. — А если соединить это с камерой Бена, которая давала возможность узнавать, как меняются каждый день билеты, ясно, что любое жюри очень быстро признало бы вас виновным. А вы изо всех сил старались навести меня на Макферлейна, — мимоходом заметил он.

— Конечно, старался. Я знал,