Встречи с Богоматерью - Владимир Щербаков

Конечно, я тут же догадался.

- Тебе подсказала гостья, да?

- А ты как думаешь?

- Думаю, что она. Дежурная по коридору не знает моего номера. А списка номеров почему-то не оказалось, вернее, он устарел, и его так разрисовали, что администратор только развел руками. Обещал уточнить завтра. Выходит, я прав.

- Да, это она, Божья Матерь. Она сегодня была.

- Можешь не называть ее так, я же понимаю все...

Мне в самом деле показалось странным, что Жанна называет ее полностью. К чему? Наш разговор выходит в эфир. Видно, она хорошо отдохнула, забыла, что я догадлив.

Так я узнал номер своего телефона от Богоматери. Если бы еще год назад мне - с моей астральной подготовкой - сказали, что Афродита, она же Дева Мария и Исида, сообщит номер гостиничного телефона, я бы не смог поверить. Не смог!

Как это было?..

Богиня подняла раскрытую ладонь правой руки над плечом, и на ней возникли цифры!

* * *

Уж не сон ли это?..

Каждый день - солнце, то теплое, ласковое, то красноватое, прохладное, то жгучее. На закате оно опускается в воду, оставляет на камнях прощальные красные огни, я ложусь боком на них, во мне звучит музыка, буквально так любимые мелодии Рахманинова, Глазунова, Дворжака, Грига. Мои душа и тело отдыхают на этих серых и бурых камнях, нагретых за день, а на воде - знакомая дорожка, вот она гаснет, гаснет...

Я рассказал все, что знал, о солнечных дорожках на воде в романе "Чаша бурь", отчасти в "Семи стихиях" и "Далекой Атлантиде". Я люблю течения разного цвета далеко от берега, оттенки синего, зеленого, желтого. люблю смерчи, которые вытягиваются из туч и облаков, иногда при этом светит солнце.

Стороной пробегали серые вечера, похожие один на другой, а утром солнце! И все дни до отъезда было так. Никто из старожилов не помнил такой осени. Я был здесь двадцать третий раз. И каждый раз я выбирал то же время года, и тот же месяц, и тот же знак зодиака - Весы. Но никогда не было этого и похожего на это - тоже. Самое типичное - дождик каждые три дня, иногда только до обеда. Безоблачными были целые недели, но не было ни разу безоблачного месяца. Раньше зарядившие вдруг дожди наводили тоску, потом, когда прояснялось, я шел к речке Кудепсте, там все как летом в России: зеленые рощи, трава, огороды, деревенский пруд с утками. Я возвращался в лето после непогоды, отдыхал. Потом возвращался к морю.

А вот в этот год, после телеграммы Афродите, осень была отменена вообще, до восемнадцатого октября. И не только осень, но и грозы, дожди, дождички, непогода.

Даже когда поднялся ветер, солнце разгорелось на небе еще ярче, а близ мыса Видный, где я купался, ныряли черные птицы, ловили рыбу. Они грациозно погружались прямо в белопенные волны, проплывали метров тридцать и выныривали, держа в клюве коричневую рыбину. Казалось невероятным, что тонкошеяя птица сможет проглотить ее. Однако, помедлив, словно приготовившись, птица глотала добычу так стремительно, что я не всегда мог поймать сам момент.

Здесь большие камни, заросшие бурой водяной травой. Я любил отдыхать на них недалеко от берега. Представляю себе, как эти черные водоплавающие шли у самого дна, лавируя между камней, и выхватывали из-под них зазевавшихся окуней или, может быть, зеленух. Я не мог хорошенько рассмотреть их охотничьи трофеи. Птицы, вероятно бакланы, снялись и тяжело пошли над берегом к Сочи.

* * *

Рассказывая ранее о моих приключениях на юге, я назвал участников этих культурно-массовых мероприятий условными именами. Поскольку это были женщины, то им вполне подошли имена из оперы. Главная героиня - Кармен. Ее подруги - Мерседес и Фраскита. Я выступал в роли Хозе, мой соперник под моим пером приобрел имя Эскамильо, он и впрямь был похож на молодого тореадора. Что там тогда было? Встречи, танцы, любовь, ревность, южные вечера, объяснения. В конце концов - внимательный читатель первой книги не даст мне соврать - я оказался на грани гибели. Эта драматическая история незабываема.

Я писал о помощи Богоматери. Тогда, помнится, явились два ее помощника. Один из них сопровождал ее в ипостаси Афродиты. Но и в ипостаси великой богини - Матери скифов. Он похож внешне на зайца (и в этом виде он сопровождал Афродиту, о чем прекрасно были осведомлены древние греки) или на "грифобарана", если, употреблять терминологию археологов, занимавшихся изучением скифских и скифосарматских древностей. Он улыбался, когда я вечером после рокового для меня объяснения бросился ничком на постель в номере гостиницы, совершенно трезвый, к несчастью. Мне приходил конец, каюк.

Он появился. Тогда я еще не знал о том, что великая богиня жива и здорова, не знал о ней ничего, считал ее мифом, не знал о том, что она выступает в разных лицах-ипостасях. Ничего не знал, ничего... Не часто, но думал все же о боге. Но хотя в тот вечер имя бога не пришло мне, кажется, на ум, она помогла. Она послала этого своего помощника. И другого. Закрыв глаза, я отчетливо видел сначала это удивительное животное, улыбавшееся мне, бесспорно, разумное и божественное. Потом - генерала с лицом таиландца. На нем был синий камзол с серебряной пряжкой. Он спокойно и снисходительно улыбался. Я видел его!

Так было тогда. Тайский генерал протянул мне свою надежную руку, ласковый зверь - лапу. Но это уже образ. Они ведь просто выслушали меня и выполнили мою просьбу. Мой соперник Эскамильо ушел в тень, не появлялся до прощального вечера танцев. Это меня спасло. Я поддался иллюзии. Точно любовь могла продолжаться. И словно утопающий я уцепился за соломинку - и выплыл. Выплыл!

Когда я пишу эти строки, я не заглядываю в первую книгу встреч с Богоматерью, пишу по памяти. Надеюсь, я точен.

Когда я летел в Сочи потом, после всего - и после первой книги тоже, я задумывался: что будет, если я встречу Кармен? Я называл ее еще одним именем (она блондинка) - Ксения. Мысленно разговаривал с ней, но старался и тогда не упоминать ее настоящего имени, даже мысленно. Пусть это останется тайной. Я писал и вспоминал, как она хотела... ну, покончить со мной. И вот в моих мыслях я молча проходил мимо нее там, близ Сочи, в тех местах, которые всегда являлись мне зимой, словно эти аллеи дразнили меня, приглашали пройтись, прогуляться, как раньше, - и не одному, а с ней. Зимняя ностальгия.

У меня, повторяю, хватало сил и решимости пройти мимо, разве что легким кивком, очень сдержанно поприветствовать ее. Для того, чтобы тут же исчезнуть. Именно так. Теоретически я был готов к встрече. Готов был тут же исчезнуть с глаз ее. Уйти. Никогда не появляться на том пляже, на той площадке, где крутился Эскамильо и где она наблюдала за ним, ловя его горячие взоры - да простит мне взыскательный читатель эти обороты речи, но это-то и передает точнее всего ту атмосферу.