Этикет темной комнаты - Робин Роу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня Эван устал от работы, а я – от солнца, и потому сначала мы пьем фруктовый чай и только потом начинаем общаться.
– Что ты будешь делать в свой день рождения? – спрашивает он, порядком удивляя меня. Я всего раз мельком упомянул о своем скором дне рождения.
– Не знаю… – Я получаю часть наследства, и мама говорит, мне следует купить себе что-нибудь хорошее, но я не знаю, чего хочу. – Дни рождения не так уж и важны.
Эван корчит такую гримасу, будто я сказал нечто действительно ужасное.
– Кто говорит, что они не важны?
Калеб, это он сказал мне так.
Я молчу, и Эван утверждает:
– Ну, все-таки они важны. А восемнадцать лет – большое событие.
Восемнадцать.
Иногда мне кажется, что семнадцати мне никогда и не было, и я не понимаю толком, на какой возраст я себя ощущаю.
Лежащий на столе мобильник Эвана оживает. Он открывает его, а затем улыбается так широко, что становятся видны оба ряда белоснежных зубов.
– Хорошие новости? – спрашиваю я.
– Хочешь поужинать у меня дома?
По дороге Эван объясняет, что ему пришлось поговорить с родителями начистоту.
– Странно так близко дружить с кем-то и при этом все время врать о том, куда идешь.
– Они рассердились?
– Да, – морщится он. – Но, думаю, готовы смириться.
– Они правда сказали, что я могу прийти к вам?
– Это была их идея.
Я улыбаюсь, отвернувшись к окну и стесняясь того, что чувствую себя таким счастливым. А я и не понимал до этого вот момента, как сильно нуждался в их одобрении.
Спустя несколько минут мы уже оказываемся в доме Эвана и, сняв ботинки, проходим в маленькую гостиную, где ждет нас его отец, сидящий в обитом клетчатой тканью кресле. Лицо у него столь неприветливое, что я уверен: сейчас меня выставят вон.
– Эван, почему бы тебе не оставить нас на минутку. – говорит он, и это вовсе не вопрос.
– О, э… – Эван явно растерян, а я со своей стороны взглядом прошу его не оставлять меня одного.
– Мы недолго, – добавляет его отец.
Эван втягивает голову в плечи, словно извиняясь передо мной, и уходит.
Наступает тишина, слышно лишь, как слева от меня в окне работает кондиционер.
Я дрожу.
– Значит… – сурово начинает его отец. – Эван говорит, что вы проводили вместе много времени, пока твоей мамы не было в городе.
– Да, сэр. – Я засовываю руки в карманы. – Но она уезжала не на все это время.
– Сайерс, сядь, пожалуйста.
Усаживаюсь на деревянный стул с прямой спинкой и изучаю потертый ковер.
– Я знаю, что в прошлом у вас все было не так чтобы хорошо.
– Да, сэр. – Это еще мягко сказано.
– Но я доверяю словам Эвана. Если ты важен для него… значит, ты достоин этого.
Я, ошарашенный, поднимаю голову.
– И потому я доверяю тебе.
– Ла-адно.
– Не подведи меня.
Я сглатываю, удивленный и тронутый, и странно взволнованный.
– Не подведу.
Девяносто два
Первая половина моего дня рождения проходит очень официально. Мамины юристы приходят с документами, которые я должен подписать, и контрактами, которые нужно обсудить, но потом она везет меня обедать в хороший ресторан, и мы сидим в патио под огромными вращающимися вентиляторами.
Мама улыбается, наматывая пасту на вилку, и я не понимаю, радуется она сегодняшнему событию или же ей действительно стало лучше, но улыбаюсь ей в ответ.
– Это хорошо, верно? – спрашивает она. – То, что мы с тобой сегодня вдвоем? – У меня, должно быть, ничего не понимающий вид, потому что она добавляет: – Это вместо большой вечеринки.
– О. Ага. Это хорошо.
И я не лукавлю. Я и не думал ни о каких вечеринках, не то что прежде. Тогда мы закатили бы нечто грандиозное с сотнями гостей.
Приподнимаю свои длинные волосы, чтобы легкий ветерок обдувал потную шею. Не знаю, что удерживает меня от того, чтобы постричься, особенно летом – ведь теперь я могу брать в руки острые предметы. Да к тому же я в любое время могу пойти в салон красоты.
Короткие волосы – это хорошо.
Словно я начинаю все сначала.
* * *
Я жду Эвана перед домом и смотрю, как он выруливает на подъездную дорожку. Он выпрыгивает из своего пикапа, и глаза у него распахиваются.
– Вау, – говорит он. – Это круто.
Я слегка смущенно провожу рукой по коротко стриженным волосам, он вручает мне подарок и обнимает:
– С днем рождения.
Я, улыбаясь, разворачиваю бумагу. Это книга с очень прикольной обложкой. Читаю название:
– «Свободные люди»?
– Верно. Это, как считают, самый знаменитый исландский роман всех времен, а поскольку ты так любишь этот язык…
– Спасибо, Эван. – Провожу пальцами по выступающим буквам заглавия романа и поднимаю на него глаза:
– Я хочу кое-что тебе показать.
Веду его по стоянке, где припаркован новенький джип. Солнце играет на его серебристо-голубой поверхности, и он сверкает, словно океан.
– Вау. – Глаза Эвана становятся огромными. – Ты получил это на день рождения?
– Тебе нравится?
– Да, ужасно.
– Это тебе.
– Что? – Он так потрясен, что я смеюсь.
Подбрасываю в воздух ключи.
– Я купил его для тебя!
– Сайерс… – морщит он лоб. – Я не могу принять его.
– Что? – У меня начинает дергаться уголок рта.
– Мы уже говорили об этом.
Мы говорили о медицинской школе, а это не то же самое, что автомобиль.
– Это твой день рождения, Сайерс. Тебе нужно приобрести что-то для себя.
Я сникаю. Да, я могу купить себе машину, но у нас целый гараж прекрасных машин. Я могу купить что-то еще, но перспектива этого так же меня не радует, а вот это – именно то, что нужно, потому что мне доставили радость визит в автосалон и покупка автомобиля для Эвана.
– Пожалуйста, – говорю я с предельной искренностью. – Это единственное, чего я хочу.
– Это странно, что я ожидал, что вокруг него соберется толпа зевак? – говорит Эван, когда мы выходим из «Осенних листьев». – Это просто… действительно хорошо.
По дороге к моему дому он все время говорит о том, что тормоза срабатывают, стоит лишь коснуться педали, а если легонько нажать на газ, то ты летишь.
Но когда он паркуется рядом со своим старым красным пикапом, его улыбка меркнет.
– Что-то не так?
– Я думаю, а не обидятся ли мои родители.
– То есть?
– Они были так счастливы, что смогли купить мне этот грузовик. Для нас это было большим событием, понимаешь? Я не хочу,
