Дочери Дагестана - Булач Гаджиев

Хаджер сказала дочери:

– Чует мое сердце, что он без тебя не сумеет жить.

– Да, конечно, – хотела крикнуть Фируза, но решила, что будет лучше, если промолчит.

Счастье счастьем, но надо было думать и о хлебе насущном. Два месяца они ходили по учреждениям и предприятиям Дербента в поисках работы. Ведь кем бы ты ни был вчера, сегодня снова обязан доказывать свои права на достойную жизнь. Евгению повезло. Его пригласили главным конструктором на только что открывшийся завод «Электросигнал». И оказалось, Бурлаков – единственный специалист в области радиотехники. На глазах изумленных сотрудников он разбирал и собирал радиоаппаратуру, произведенную не только в СССР, но и за рубежом. Но при этом Евгений Николаевич никогда не подчеркивал свое превосходство, чем заслужил глубокое уважение в коллективе.

Семь лет Евгений Николаевич трудился на «Электросигнале» вместе с Фирузой. К этому времени у них уже было двое мальчиков. С ними жила и мать Евгения, которая взяла на себя почти все заботы о доме.

Фируза Ибадуллаевна по натуре лидер. И меня удивляет, как она, работая на заводе, оставалась в тени. Думаю, здесь главную роль играла любовь к супругу. Но оказалось, что все это было до поры, до времени.

Открытие Дворца культуры в совхозе «Геджух» (1982 г.)

Как-то летом, когда муж с детьми проводил отпуск у своих родителей, Фируза, не предупредив его, выехала в Геджух. Возвращалась, вновь уезжала. Он оставался один с детьми. Бурлаков, видя, как жена мечется между работой в совхозе, директором которого она стала, и семьей в Дербенте, предлагал: «Давай уедем куда-нибудь». Она ссылалась на то, что вне Дагестана не мыслит жизни, к тому же на чужбине всегда болеет. Так тянулось долго: он – в Дербенте, а Фируза будто челночные поездки совершала между двумя пунктами, чтобы в конце концов осесть в Геджухе. И надолго.

Фируза Ибадуллаевна Бурлакова (1982 г.)

Жизнь ее раздвоилась, зато была регламентирована до мелочей. Фируза Ибадуллаевна с головою ушла в работу, не замечая времени. Всю свою энергию и любовь она отдавала совхозу и его людям. И добивалась многого, чем удовлетворяла честолюбивые планы женщины-лидера.

На виноградных плантациях совхоза

Дети жили то с матерью, то с отцом. Вокруг много языков, а глаз – еще больше. Уберечься от сплетней и пересудов никто не может, будь ты трижды святым.

Фируза Ибадуллаевна пришла к судье и поинтересовалась: «Мне нужен развод с мужем. Можно ли это сделать без суда?» – «Можно». Судья поинтересовался: «Вы, наверное, претендуете на квартиру?» Когда она шла к судье, у нее было из рук вон плохое настроение, а тут совершенно неожиданно засмеялась. Нет, она не претендовала ни на квартиру, ни на вещи, а просто хотела узаконить то состояние, которое тянулось последние годы.

Ф. И. Бурлакова с сыновьями

…Была осень. Был особенно удачный год по рекордному сбору винограда. На торжества приехало много гостей, в том числе из столицы республики.

Фируза Ибадуллаевна, только что отчитавшись, устало присела в президиуме, как ее вызвали в холл Дворца культуры. Там из угла в угол шагал ее Евгений. Оказалось, приехал попрощаться. Этот час когда-нибудь должен был наступить. Говорили самые простые слова:

– Как живешь?

– Ничего.

– А ты как?

– Тоже ничего. Как с планом?

– Как раз сейчас подводим итоги! Может, зайдешь, послушаешь?

– Спасибо, мне этого только не хватало.

– Вот дура, чего это я предлагаю тебе!?

– Ничего не дура. Это твое второе «Я».

Паузу нарушила Фируза Ибадуллаевна:

– Я сама создала семью, сама же ее и разрушила.

Это был приговор им обоим. Из зала слышались приглушенные звуки аплодисментов. На дворе угасал осенний день, насыщенный ароматом густо посаженных цветов вдоль ограды дворца.

Пока Фируза возвращалась от входных дверей в зал, он глядел ей вслед. Она не оглянулась. Евгений постоял еще минуту и решительно двинулся к выходу.

Наша героиня после выхода на пенсию осталась в Дербенте. С ней живут внук, внучка, навещают сыновья.

Фируза Ибадуллаевна оказалась однолюбом. Она ни за какие блага на земле не захотела кого-либо представить на месте Евгения Бурлакова.

Высокий подвиг души

Жила-была девочка. Звали ее Аминат. Девочка играла со своими сверстниками, бегала по улочкам аула, мастерила куклы с бабушкой, помогая по дому – растопить печь, погнать скот до окраины села.

Так тянулось до конца дня, пока Аминат не взобралась на макушку легендарной горы. Оглянулась и замерла. Далеко внизу, разбросав свои сакли, как спичечные коробки, таинственно молчал Харбук. Набежали тучи, загремел гром, но Аминат все не спускалась с горы.

Картина потрясла девочку, она будто оцепенела, а придя в себя, написала стихи о родном ауле.

На пути к творчеству происходили невероятные события, неожиданные ситуации, когда приходилось до ссадин, до крови разбивать локти и колени, от слез краснели глаза, но жизнь дарила свою улыбку.

Однажды Аминат еще в школе раскрыла свою тайну учителю, который также баловался стихосложением.

– Просто ужас! – говорила она. – Что ни пошлю в газету, все возвращают обратно.

– А со мной никогда такого не случается, – похвалился старший.

Аминат думала, что стихи учителя замечательны, поэтому их печатают. Дело оказалось гораздо проще.

– Я просто не пишу обратного адреса, – объяснил тот.

Так Аминат делала для себя маленькие открытия.

Как-то она из города приехала в Харбук, обошла старших, знакомых и заперлась дома. Ни на вечеринки, ни на булка, ни на свадьбы шагу не делала. Давняя подруга, доярка Патимат, прорвавшись в ее «крепость», недоумевала:

– Что с тобой, Аминат, превратилась в былинку, под глазами синяки. Что ты делаешь целыми днями?

– Пишу книгу.

Подруга не могла успокоиться от смеха и, наконец, произнесла:

– Вот чудачка! Зачем так страдать? За два рубля в нашем кооперативе можно купить не одну, а несколько книг да еще сдачи получить.

Но однажды случилось такое, что несказанно обрадовало Аминат.

– Вы впервые в нашем ауле? – спросила ее незнакомая женщина.

– Да, – ответила Аминат. – А что?

– А то, что вам повезло. Понимаете, в наш аул, где нет ни телевизоров, ни кино, приехала Аминат Абдулманапова и будет читать свои стихи. Но если вы еще не купили билет, вам придется слушать ее стоя.

– Да, не везет мне, – улыбнулась поэтесса и добавила: – Везде, где выступает эта чертова Аминат, мне приходится стоять!