Замурованные: Хроники Кремлёвского централа - Иван Миронов

— Взятка большая?

— Всего восемь миллионов рублей. Два якобы я должен был оставить себе, а шесть — передать замглавы района.

— Тоже сидит?

— Нет, в розыске. Они хотят, чтобы я на него дал показания, а у меня даже мотива нет.

— Как это? А бабки?

— В том-то и дело, что деньги мне не нужны. У меня все есть: земля, дом в центре города, хорошая машина, жена нотариус, сын в МГУ учится. Зачем мне деньги?! … Эх, давно собирался на пенсию уходить, да коллектив жалко было оставлять. Я же двадцать три года как прокурор района, можно сказать, от сохи, бывший тракторист, партия направила, — толстый достал очередную сигарету.

— Слышь, комбайнер, не части с куревом, и так дышать нечем. Кстати, ты когда нервничаешь, не воняешь?

— Нет, — растерялся прокурор, пряча сигарету.

— Значит, это с продола тянет.

— Кстати, — замельтешил толстый. — У тебя дача есть?

— В смысле?

— Ну, там если нужно по земле помочь в районе Ленинградки, могу посодействовать, — прокурор перешел на вкрадчивый полушепот.

— Каким это образом? — рассмеялся я. — Маляву своим коллегам откатаешь? Кстати, Вася, в какой хате сидишь?

— В 304-й.

— С подельником Бульбова Гевалом?

— Да! — прибалдел прокурор. — Откуда знаешь?

— Хе-хе. На «девятке» только одна мусорская хата. Как поживает Госнаркоконтроль?

— Гоняет, переживает. Говорит, что это месть за «Три кита».

— Кто еще с вами?

— Омоновец и адвокат питерский, его к тамбовским вяжут.

— Жена, сын на свиданки ходят?

— Нет, — вздохнул прокурор. — Ни к чему это, видеть им весь этот… Может, не будут продлевать, как думаешь?

— Конечно, не будут. Сегодня же и отпустят, — ухмыльнулся я.

— Ладно, понятно все. Какой же у вас в Москве беспредел творится!

— Ты, я смотрю, вконец обнаглел. У кого это — «у вас»?

— Суды московские! Иван, поверь мне, это только в столице такое. А Следственный комитет чего стоит?! Там же преступники работают! Только представь, серость, ничтожество, годами готова пресмыкаться перед вышестоящими, по устному распоряжению линчевать людей и ждать, ждать, чтобы в один прекрасный день … сорвать… много и разом… На взятке или на обыске. И губит их жадность. Раза кажется мало, со вторым появляется вкус к жизни, третий входит в привычку… А дальше включается обратный отсчет…

Толстый покрылся испариной, красные пятна облепили мешковатое лицо, вплотную подобравшись к лысине.

— С сахарком проблемы? — интересуюсь я.

— Да нет вроде, — кривится прокурор.

— А что жирный такой?

— Двигаюсь мало, ноги больные. На воле же как: машина, кресло. Пообедать — так с шашлычком… Можно, я закурю? — жалостливо выдавливает прокурор.

— Кури, а то сдохнешь еще. Лет-то тебе сколько, Коля?

— Пятьдесят один, — жадно затягиваясь, довольно выпаливает прокурор. — Главное, чтобы к девяти в тюрьму вернули.

— Зачем тебе?

— А мы всей хатой смотрим «Колдовскую любовь».

— Какая у вас, у мусоров, все-таки тонкая душевная конституция.

«Неправильный прокурор» насупился, затушил хабарик, тщательно запрятав его в щель между досками лавки.

По возвращению на «Матроску» меня закрыли на сборке одного. Через полчаса подтянулись Зуев и Латушкин, фигуранты по делу «Трех китов». Дело о мебельной контрабанде гремело несколько лет. Оно то возбуждалось, то закрывалось. Но только смена руководства Генеральной прокуратуры и личное вмешательство Президента закрутили следственную мясорубку. Хотя, по мнению не понаслышке знакомых с делом, подоплека уголовного преследования Зуева заключалась в упорной ретивости последнего по отстаиванию своей собственности, которую экспроприировали в лучших большевистских традициях.

Так, в 2004 году некие братья Халидовы пригласили на Сейшельские острова хозяина мебельной империи, якобы переждать готовившееся на него покушение. На курорте Зуева подвергли горской экзекуции с традиционным опусканием почек и выбрасыванием из окна, заставив его подписать дарственную на торговый центр «Гранд», который в то время оценивался в 400 миллионов долларов. Вернувшись домой, Зуев немедля кинулся в прокуратуру с заявлением о преступлении и требованием признать дарственную ничтожной. Однако в ходе проверки органы не обнаружили нарушения закона в действиях братьев Халидовых, со слов которых выходило, что их малознакомый сосед по даче Сергей Васильевич Зуев предложил подарить им «Гранд», ставший для него непосильной обузой. Братья подумали и согласились. Впоследствии «Гранд» оказался под контролем Тельмана Исмаилова.

По аналогичной схеме, как утверждал обвиняемый, структуры ФСКН пытались забрать у него мебельный центр «Три кита». Зуева под видом рыбалки заманили в одну из психушек Астраханской области, где за жизнь и свободу он подписал отступную от «китов». И лишь вмешательство через арбитраж немецких дольщиков «подаренного» бизнеса позволило официально аннулировать сделку. Но уходить без боя с захваченных экономических высот борцы с «дурью» не собирались. Зуева посадили, за ним последовали партнеры и сотрудники: Андрей Латушкин, Андрей Саенко, Екатерина Леладзе.

Мебельный олигарх Зуев походил на деревенского батюшку, густая борода, посеребренная сединой, светлое, намоленное лицо. Наколку «Сеня» на правом запястье тщательно скрывал напульсник. Поздоровавшись, хозяин «Трех китов» достал яблоко, осенил его крестным знамением, разломил, предложив мне половину.

— Сергей Васильевич, сегодня сидел в стакане с соседом твоего друга Гевала. Нервничает Гевал, рассказывает, что мстишь им с Бульбовым за их принципиальную доблесть.

— Эти ребята выстраивали под Чиркесова весь наркооборот.

— Каким образом?

— Чиркесов пришел к Володе с предложением, что, мол, если наркобизнес победить нельзя, его надо возглавить. Убедил, получил картбланш и бюджетное финансирование в сумме трехсот миллионов долларов по секретным статьям на закупку кокаина. Кстати, Бульбова, если помнишь, приняли сразу по прилету из Эмиратов, где он как раз вел переговоры о приобретении крупной партии «белого».

— Кокс?

— Они контролируют полностью весь рынок. К примеру, знаешь, как героин идет по

России?

— Да откуда мне знать?

— Из Таджикистана отправляют три фуры с героином. В первой самое паршивое качество, за рулем таджик, готовый получить срок за транспортировку наркоты. Две другие фуры — под завязку самым чистым. Транспорт встречают на границе. Первую машину для рапортов и орденов задерживают, остальные в сопровождении ФСКН следуют «по зеленой» до пункта назначения. Кстати, такая же схема и по кокаину. В питерский порт приходит партия наркотика в триста сорок тонн. ФСКН получает оперативную информацию, что на судне находится контейнер со 170 кило кокса. Судно и все въезды-выезды блокируются бойцами наркоконтроля. 170 кило официально арестовывают, а остальные 340 тонн сгружают и вывозят.