Стратегия непрямых действий - Гарт Лиддел

Войска Конева пытались оказать давление на фланг немцев, наступая в северо-западном направлении вдоль западного берега Одера, но в свою очередь были остановлены на р. Нейсе, которую немцы использовали в качестве оборонительной, отсечной позиции.

Закон перенапряжения усилий (в результате слишком большой растянутости линий коммуникаций) снова вступил в действие, и русские были задержаны на востоке до тех пор, пока исход борьбы не был окончательно решен на западе.

Когда русские сражались за Одер, армии Эйзенхауэра в начале февраля провели новое большое наступление с задачей окружить и уничтожить германские армии западнее Рейна, не дав им возможности переправиться через реку. Наступление было начато 1-й канадской (и английской) армией на левом крыле, устремившейся вверх вдоль западного берега Рейна с целью ударить во фланг немецких войск, занимавших оборону против американских 9-й и 1-й армий западнее Кёльна (см. рис. 13). Но в связи с арденнским ударом немцев наступление американских войск задержалось настолько, что в результате наступившей оттепели дороги стали труднопроходимыми. Это помогло немецкой обороне. Немцы укрепили свое положение, взорвав дамбы на р. Рур и задержав тем самым американское наступление через эту водную преграду на две недели. Но и после переправы немцы оказывали упорное сопротивление. В результате американцы вошли в Кёльн только 5 марта. Немцы получили возможность эвакуировать свои потрепанные войска и большую часть техники через Рейн.

Однако немцам пришлось использовать значительную часть своих сил, чтобы сдержать левое крыло союзников. Ослабление вследствие этого левого крыла немцев создало благоприятные возможности для 1-й и 3-й американских армий. Войска на правом фланге 1-й американской армии прорвались к Рейну у Бонна, и одна из частей этой армии внезапно захватила неповрожденным мост через Рейн в районе Ремагена (20 км юго-восточнее Бонна). Эйзенхауэр не сразу использовал эту неожиданно представившуюся возможность, так как для этого потребовалось бы перебросить резервы и внести значительные коррективы в план следующего, и решающего, этапа операции. Но угроза немцам со стороны Ремагена заставила их приковать свои скудные резервы к этому направлению.

Большое преимущество союзники получили тогда, когда 3-я армия прорвала оборону немцев в районе горного массива Эйфель (продолжение Арденн на немецкой территории). 4-я бронетанковая дивизия (снова в первом эшелоне армии Паттона, как и при действиях в Нормандии) стремительно прорвалась к Рейну у Кобленца. Затем Паттон повернул свои войска на юг через низовья Мозеля, в Пфальцграфство, после чего быстро двинулся вверх по западному берегу Рейна, в тыл немецким войскам, оборонявшимся против 7-й армии Пэтча. Этим маневром немцы были отрезаны от Рейна. Паттон захватил большое количество пленных и обеспечил себе беспрепятственную переправу через Рейн, когда он снова повернул на восток.

Войска Паттона переправились через Рейн ночью 22 марта на участке между Майнцем и Вормсом и устремились в глубь Северной Баварии. Это привело к развалу всего немецкого фронта и не дало немцам возможности отступить в свою прославленную горную твердыню на юге, что немецкое командование неоднократно прогнозировало.

Планировавшееся форсирование Рейна в его нижнем течении у голландской границы было осуществлено ночью 23 марта группой армий Монтгомери. Эта мощная водная преграда была форсирована в четырех пунктах, а утром в тыл противника Лыли сброшены две воздушно-десантные дивизии для ослабления давления на захваченные плацдармы. Сопротивление немцев начало ослабевать по всему фронту, что и продолжалось нплоть во общего крушения немецкой обороны.

Но даже и после этого конец был отсрочен более чем на месяц. Это произошло не из-за серьезного отпора со стороны разбитой немецкой армии, хотя они и оказывали значительное сопротивление в нескольких пунктах на крайних - северном и южном - участках фронта, а из-за трудностей снабжения армий союзников Но мере их продвижения за Рейн и необходимости считаться со сложными политическими факторами, а также вследствие помех, чинимых воздушными бомбардировками союзников, в результате которых все дороги во Франции и Германии были завалены грудами обломков.

Исход войны был окончательно решен после форсирования союзными войсками Рейна. Но еще задолго до этого было ясно, что развал перенапряженной германской армии был неминуем, неизвестно было только, когда именно это произойдет.

Ее фронт, огромный сначала, сокращался по мере того, как подавался назад, к центру, под давлением со всех сторон, но в еще большей степени это сокращение обусловливалось чрезмерными потерями, понесенными немцами вследствие негибкости оборонительной стратегии Гитлера. Абсолютное отсутствие гибкости в действиях Гитлера в обороне было полной противоположностью дальновидной гибкости его прежних наступательных методов, которых он придерживался, пока одерживаемые победы не вскружили ему голову.

На фоне тех потерь, которые понесли германские вооруженные силы, и того ущерба, который был причинен их материальным ресурсам, кажется просто чудом, что Германия так долго сопротивлялась, ведя войну на столь многочисленных фронтах Отчасти это объясняется необычайной выносливостью немцев, отчасти - категоричностью требования союзников о "безоговорочной капитуляции", что нельзя расценить иначе, как слишком непрямое действие в области большой стратегии Но прежде всего длительное сопротивление Германии свидетельствовало об огромной мощи, присущей современной обороне. Согласно обычным военным расчетам, германские вооруженные силы не должны были устоять перед таким мощным натиском даже в течение одной недели. Однако они выдерживали его многие месяцы. Когда немцы оборонялись на фронте, ширина и глубина которого соответствовали их силам, они часто успешно отражали удары, несмотря на шестикратное, а иногда и двенадцатикратное превосходство противника. Немецкие войска были разбиты не противником, а пространством.

Если бы противники Германии своевременно знали об этом и подготовились к отражению агрессии, используя в максимальной степени преимущества, присущие обороне, мир был бы избавлен от колоссальных разрушений и жертв.

Много лет тому назад знаменитый боксер Джеймс Мейс, исходя из своего опыта боев на ринге, рекомендовал следующее правило: "Пусть противник бросится на вас - и он будет битым". Позднее Кид Маккой выразил то же самое так: "Заставьте противника броситься на вас первым и, сдерживая его одной рукой, другой рукой наносите удар".

Справедливость правила Джеймса Мейса была подтверждена на полях сражений в Африке, России и Западной Европе. По мере приобретения военного опыта все искусные командиры старались извлечь пользу из преимуществ, которыми обладает оборона, даже в тех случаях, когда сами наступали.

Это было также основным выводом из опыта Второй Мировой войны в целом. Германия во многом сама способствовала своему поражению. Если бы Германия действовала иначе, противникам было бы гораздо труднее разгромить ее. Слишком прямой подход Германии к проблеме завоевания победы явился непрямым решением. Крушение планов Германии и ее расширение, вместе взятые, во многом помогли союзникам сократить сроки войны. Однако если бы союзные страны, вместо того чтобы готовиться воевать по-старому, постарались понять основные принципы войны, то продолжительность войны и принесенные ею разрушения были бы значительно меньше.

Часть четвертая.

Основы военной стратегии и большой стратегии

Глава XIX.

Теория стратегии

Сделав из анализа истории наши заключения, по-видимому, полезно построить на свежей основе новое здание стратегической мысли. Выясним сначала, что такое стратегия. Клаузевиц в своем капитальном труде "О войне" определяет ее как "использование боя для целей войны". Следовательно, пишет он, "она должна поставить военным действиям в целом такую цель, которая соответствовала бы смыслу войны".

Один недостаток такого определения стратегии заключается в том, что оно захватывает сферу политики, или высшего руководства войной, которые неизбежно являются делом правительства, а не военных, используемых правительством для руководства военными действиями. Другой недостаток этого определения в том, что оно сужает понятие "стратегии" до одного лишь использования сражений, получается, что сражение является единственным средством для достижения стратегической цели. Поэтому менее искушенные ученики Клаузевица могли легко спутать средства с целью и прийти к заключению, что в войне все должно быть под чинено одному - решительному сражению.

Связь с политикой

Выявление различия между стратегией и политикой не имело бы большого значения, если бы и та и другая были сосредоточены в руках [365-366] одного и того же лица, как, например, в прошлом в руках Фридриха и Наполеона. Но такие самодержавные правители-полководцы встречаются редко в наши дни, временно исчезли они и в XIX в., и последствия этого оказались весьма вредными: военные могли абсурдно утверждать, что политика должна быть подчинена их планам ведения военных действий, а государственный деятель, особенно в демократических странах, - переступать границы сферы своей деятельности и вмешиваться в функции своих военных работников, в фактическое использование ими средств, находящихся в их распоряжении.