Рыцарь Золотого Сокола - Констанс О`Бэньон

Когда Джиллиана встретилась взглядом со старым кардиналом, он улыбнулся.

— Я прошу моих баронов явиться ко мне завтра утром для составления плана действий, — сказала она. — И передайте тем, кого нет сегодня, что на завтра назначен королевский совет.

Она уже собиралась удалиться, когда ее взгляд случайно упал на сэра Эдварда, стоявшего в стороне от всех. Почему-то он показался Джиллиане удрученным, и она вдруг поняла, что его не слишком высокое звание не позволит ему даже присутствовать на совете. Между тем сэр Эдвард, несмотря на свою молодость, не раз доказывал ей свою преданность и отвагу. Она безоговорочно могла доверять ему. Более того, именно такого человека она желала бы видеть во главе своего войска.

— Сэр Эдвард, — сказала Джиллиана. — За вашу беззаветную преданность и храбрость я жалую вам титул барона с намерением в дальнейшем поручить вам верховное командование всем талшамарским войском. Прошу всех присутствующих приветствовать моего барона, лорда Маркема.

В первую минуту сэр Эдвард, видимо, не мог поверить, что ему оказана такая честь, но, когда знатные талшамарцы окружили его и начали осыпать поздравлениями, в его глазах появился горделивый блеск.

После этого Джиллиана вместе с кардиналом Фейлшемом снова удалилась в свой кабинет, чтобы заняться следующим вопросом.

Решение, которое предстояло сейчас принять, было для нее мучительно, но, видимо, неизбежно. В кабинете она долго стояла у окна — вероятно, так же, как когда-то королева Фелисиана, — глядя в черноту безлунной ночи.

Наконец она подошла к столу и обратилась к кардиналу:

— Я решила принять один закон — конечно, он будет иметь далеко идущие последствия, но я надеюсь с его помощью нанести поражение Мелесант и освободить свою дочь, не применяя оружия.

— Боюсь, Ваше Величество, что ничто, кроме военной силы, не заставит Мелесант отказаться от своих честолюбивых планов.

— Я подпишу указ, запрещающий правление женщин в Талшамаре. Ни одна королева после меня не сможет взойти на престол.

Кардинал глядел на нее в беспредельном изумлении.

— Но сознаете ли вы все последствия такого шага? Ведь, лишая себя наследницы, вы снова подвергаете опасности собственную жизнь! Король Франции непременно этим воспользуется.

— Да, я знаю, и все же это единственное, что может обеспечить безопасность моей дочери, — твердо произнесла Джиллиана.

— Когда я должен отправляться? — спросил кардинал.

— Вы? — Она удивленно вскинула на него глаза.

— Разумеется. Коль скоро у нас нет должности посланника на Фалькон-Бруине, то передать документ королеве Мелесант должен тот, кто лучше всех подходит для этой миссии, — то есть я, — слегка поклонившись, сказал его преосвященство.

Джиллиана внимательно взглянула на него. Впалые щеки, сгорбленные плечи… На сердце у нее стало тревожно. Не исчерпает ли окончательно его силы столь ревностное исполнение долга.

— Вы уже столько сделали для Талшамара. Я собиралась освободить вас хотя бы от части забот, а не взваливать на вас новые.

— Да, я старею и, разумеется, предпочел бы доживать свой век без тревог и волнений. Но я служил вашей матери и намерен служить вам до тех пор, пока у вас будет надобность в моих услугах.

Джиллиана опустилась перед ним на колени, и старческая рука коснулась ее головы.

— Молитесь за меня, ваше преосвященство. Меня страшит то, что мне предстоит совершить.

Он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

— Я буду молиться за вас. Но, что бы ни случилось, помните вы рождены королевой, и если вы должны вести свой народ на войну — ведите, и будьте беспощадны, и вернитесь с победой!

34

Королева Мелесант никогда не отличалась большой набожностью, и теперь, стоя в своей приемной, она небрежно оглядывала старика в красных одеждах — скорее всего кардинала — с весьма недовольным видом.

— Ваше преосвященство. — Прикрыв рот ладонью, она зевнула, не особенно скрывая полное отсутствие интереса. — Чему я обязана честью принимать у себя высокочтимого посланника самого Папы Римского? — Несмотря на упомянутую «честь», в тоне ее звучала нескрываемая досада.

— Миледи, должен сказать, что я прибыл сюда не в качестве посланника Его Святейшества, а по поручению королевы Талшамара.

При таких словах Мелесант, до этого момента изучавшая узор кружева у себя на рукаве, настороженно вскинула голову.

— Ах, королева Джиллиана шлет ко мне просителей! Если она полагает, что я так просто отдам вам свою внучку, то она ошибается.

— Ее Величество действительно выражала надежду, что вы передадите принцессу мне. — Взгляд кардинала сделался пронзительно-холодным. — Это отвратило бы войну, которую вам не выиграть ни при каких обстоятельствах.

Смех Мелесант многократно отразился от каменных сводов приемной.

— Вы, верно, ждете, что я сейчас паду ниц и буду молить о пощаде? Плевала я на ваши угрозы, кардинал.

— И совершенно напрасно. Если я вернусь в Талшамар без принцессы, то королеве Джиллиане придется прислать за ней свое войско.

— Велика важность! Стены этого замка неприступны, и никому еще не удавалось его взять.

— Значит, скоро это случится впервые.

На самом деле сердце Мелесант учащенно колотилось и страх ледяной рукой держал ее за горло, но она не собиралась выказывать этого перед посланником Джиллианы.

— Что ж, пусть будет война, как-нибудь я справлюсь.

— Ваше Величество, я привез один документ, который может показаться вам небезынтересным.

Он протянул ей свернутый трубкой пергамент, но Мелесант презрительно отшвырнула его, и свиток отлетел чуть не в самый угол комнаты.

Кардинал пожал плечами.

— Я и так могу сообщить вам, что говорится в послании.

— Меня это не интересует.

Кардинал Фейлшем почувствовал внезапную усталость. Эта женщина просто не способна прислушаться к голосу разума. Но завершать свою миссию все равно придется.

— В документе сказано, что ни одна женщина после королевы Джиллианы не имеет права взойти на талшамарский престол.

Мелесант смертельно побледнела, и гримаса ярости исказила ее лицо.

— Она не могла этого сделать.

— Разумеется, это было нелегкое решение, но все же королева Джиллиана его приняла.

— Нет. — Мелесант отчаянно замотала головой. — Нет! Вы хотите меня одурачить. Как только я верну ей принцессу, она скажет, что передумала и отменит свое решение.