Сильмариллион - Джон Толкин

Но Идриль Келебриндаль была мудрой и предусмотрительной женщиной, и потому, когда в сердце ее закрались дурные предчувствия, она принялась незамедлительно действовать. По ее приказу был подготовлен секретный проход, ведущий из Гондолина; он пролегал под землей и выходил далеко за стены города, к северу от Амон Гварета. Отдавая этот приказ, она особо подчеркнула, что о работах этих должно знать как можно меньше народа, а до ушей Маэглина и вовсе не должно долететь ни звука.

Однажды, когда Эарендиль был еще совсем юн, Маэглин потерялся. Как уже говорилось ранее, он любил горное дело, и поиск руды предпочитал всем прочим ремеслам; к тому же, он возглавлял всех работавших на удаленных от города горных разработках, занимавшихся поиском металлов для гондолинских кузниц — как для мирных, так и для военных нужд. Нередко Маэглин забредал с несколькими своими помощниками далеко за цепь окружавших Гондолин холмов, и королю было неведомо о том, что он продолжал этим заниматься вопреки его запретам. Вот и вышло так, что по воле проведения Маэглин оказался захвачен орками и уведен в Ангбанд.

Ни трусом, ни слабаком Маэглин не был, однако те жестокие пытки, которым он был подвергнут, сломили его дух, и в конце концов он купил себе жизнь и свободу, раскрыв Морготу местонахождение Гондолина и удобные для нападения подступы к нему.

Невозможно было передать словами охватившее Моргота злобное торжество; на радостях он пообещал Маэглину титул правителя Гондолина в качестве его вассала, и Идриль Келебриндаль в придачу. И мысли об Идриль, а также ненависть к Туору, позволили Маэглину легче перенести факт своего предательства, самого позорного за всю историю Прежних Дней.

Моргот отправил его обратно в Гондолин, чтобы там никто ничего не заподозрил, обнаружив его исчезновение. Маэглину было приказано содействовать захвату города изнутри, когда придет час; и тот вернулся в королевский дворец, сияя фальшивой улыбкой на лице и нося в сердце черную змею предательства, в то время как мрачные предчувствия все сильнее охватывали Идриль.

И в год, когда Эарендилю исполнилось семь лет, Моргот посчитал время благоприятным и бросил на Гондолин полчища своих балрогов, орков и волков; вместе с ними пришел и целый выводок драконов Глаурунга, одним своим видом наводивших страх. Воинство Моргота пришло с северных круч, где горы были наиболее высокими, а стража — наименее многочисленной; и случилось это прямо во время празднества, называемого Вратами Лета, когда весь народ Гондолина, собравшийся у стен города, ожидал восхода солнца и в предвкушении пел радостные песни.

Однако багровое зарево осияло вовсе не восточные, а северные холмы; вражеская армия беспрепятственно промаршировала к самым стенам Гондолина, и город был осажден безо всякой надежды на избавление. Немало спето об отчаянных подвигах глав благородных родов и их доблестных воинов, не последним из числа которых был Туор, в "Падении Гондолина"; о сражении Эктелиона Источника с Готмогом, повелителем балрогов, прямо на площади короля, где они поубивали друг друга; и о защитниках башни Тургона, стоявших до последнего — пока башня не была разрушена, погребя под собой отважных домочадцев Тургона и его самого.

Туор помчался на поиски Идриль, однако Маэглин первым успел наложить руки и на нее, и на Эарендиля; Туор сразился с ним на городских стенах, и одержал верх. Тело Маэглина рухнуло вниз, кувыркаясь по каменистым склонам Амон Гварет, после чего замерло в охватившем подножье холма пламени. Затем Туор с Идриль повели остатки гондолинцев, которых сумели найти и собрать вместе в суматохе горящего города, и повели к приготовленному Идриль тайному выходу. О нем военачальникам Ангбанда ничего не было известно, к тому же им и в голову не могла прийти мысль, что кто-то из беглецов решится избрать путь на север, к высочайшему отрезку горной цепи, и при том находившемуся ближе всего к Ангбанду.

Вездесущий дым и пар, поднимавшийся из быстро высыхающих прекрасных фонтанов Гондолина под действием жаркого дыханья драконов севера, накрыли долину Тумладен скорбными туманами; однако это сыграло Туору и ведомой им компании лишь на руку, поскольку от выхода из туннеля и до подножья гор им предстояло пересечь открытое пространство. Несмотря на отчаяние и не особенно надеясь на успех предприятия, они принялись карабкаться в горы, где было холодно и опасно; а меж тем среди них было немало женщин и детей, не говоря уже о раненых.

Переход, названный впоследствии Кирит Торонат, "Орлиным перевалом", был поистине ужасен; в тени высочайших пиков вилась по горным склонам узенькая тропа, по правую сторону от которой вздымались отвесные каменные стены, а по левую зияла бездна.

И на этой узкой дороге, где каждый неверный шаг мог стать роковым, на них напали орки, ибо Моргот расставил дозоры по всей длине опоясывавших долину гор; да еще балрог был с ними. Положение казалось безвыходным, и сомнительно, чтобы беспримерная отвага златовласого Глорфинделя, главы дома Золотого Цветка Гондолина, помогла им выбраться отсюда живыми, кабы не вовремя подоспевший на помощь Торондор.

Немало песен было сложено впоследствии о дуэли Глорфинделя с балрогом на остром выступе скалы; оба рухнули с него в пропасть, чтобы найти там свою смерть. Однако прилетевшие орлы ринулись с небес на орков, и те, вереща, отступили; все они были либо убиты, либо сброшены в бездну, так что слухи о беглецах из Гондолина еще долго не доходили до ушей Моргота. Затем Торондор поднял из пропасти тело Глорфинделя, и его похоронили в каменном кургане чуть в стороне от тропы. Курган этот спустя какое-то время покрылся зеленой порослью, и на голом камне зацвели желтые цветы.

Так, возглавляемые Туором, сыном Хуора, остатки гондолинцев перевалили через горы и спустились в долину Сириона; пройдя трудными и опасными дорогами через пограничье, они оказались в конце концов в Земле Ив, Нан-татрен, хранимые и оберегаемые силой Ульмо, что текла в водах великой реки. Здесь они остановились на некоторое время, чтобы залечить раны и набраться сил; лишь печаль их ничто исцелить не могло. Они устроили поминальный пир в память о Гондолине и погибших там эльфах — девах и женах, и воинах короля; о всеми любимом Глорфинделе было спето на этом пиру немало песен, скорбным эхом отдававшихся средь ив Нан-татрен на закате уходящего года.

Тогда же Туор сложил песнь для своего сына Эарендиля, в которой рассказывал о приходе Ульмо, Повелителя Вод, к берегам Невраста в былые времена; и тяга к морю пробудилась в его сердце, как и в сердце его сына. Поэтому Идриль с Туором вскоре покинули Нан-татрен и направились по течению реки на юг, к морю; там они поселились у устий Сириона, присоединившись к компании тех, кто незадолго до их прихода бежал сюда из Дориата вместе с дочерью Диора Эльвинг. И когда до острова Балар дошли вести о падении Гондолина и смерти Тургона, Эрейнион Гил-галад, сын Фингона, был провозглашен верховным королем Нольдор в Средиземье.