Королева Юга - Артуро Перес-Реверте

– Оно перестало находиться в моей компетенции после визита того американца. – В голосе его прозвучала обида. – Того типа из ДЭА.

Доктор Рамос, обладавший своеобразным чувством юмора, дал операции по доставке двадцати тонн гашиша в Черное море кодовое название «Нежное детство».

Те немногие, кто был в курсе этого предприятия, уже две недели разрабатывали ее с почти военной тщательностью; а этим утром они узнали из уст Фарида Латакии (перед этим он поговорил с кем-то на непонятном остальным жаргоне по мобильному телефону, и когда захлопнул его, на его лице сияла довольная улыбка), что ливанец нашел в порту Алусемаса подходящее судно – старенький тридцатиметровый сейнер под названием «Тарфайя», принадлежащий испано-марокканской рыболовецкой компании. Со своей стороны доктор Рамос к этому времени уже руководил движением «Холоитскуинтле» – судна-контейнеровоза под германским флагом, с командой из поляков и филиппинцев, который регулярно совершал рейсы между атлантическим побережьем Америки и восточной частью Средиземноморья, а в настоящий момент шел из Ресифе в Веракрус. У «Нежного детства» имелся, так сказать, второй фронт – параллельная операция, решающую роль в которой играло третье судно: на сей раз сухогруз, которому предстояло преодолеть расстояние между колумбийской Картахеной и греческим Пиреем без промежуточных остановок. Он назывался «Лус Анхелита», приписан был к колумбийскому порту Темуко, ходил под камбоджийским флагом, а принадлежал одной кипрской компании. В то время как на «Тарфайю» и «Холоитскуинтле» возлагалась деликатная часть операции, «Лус Анхелите» и ее владельцам отводилась роль весьма простая, доходная и не грозящая никаким риском: роль ложной цели.

– Все будет готово через десять дней, – подвел итог доктор Рамос.

Вынув трубку изо рта, он подавил зевок. Было почти одиннадцать утра: долгая ночь работы в сотограндском доме с садом – офисе, оборудованном самыми современными средствами электронной безопасности и контршпионажа; два года назад он заменил собой прежнюю квартиру в окрестностях яхтенного порта.

Поте Гальвес стоял на страже в вестибюле, двое охранников обходили сад, а в зале заседаний стояли телевизор, портативный компьютер с принтером, доска на треножнике, а на столе для заседаний – грязные кофейные чашки и пепельницы, полные окурков. Тут же лежали два мобильных телефона. Тереса только что распахнула окно, чтобы проветрить комнату. Вместе с ней там работали, помимо доктора Рамоса, Фарид Латакия и оператор дальней связи Тересы – инженер-гибралтарец по имени Альберто Рисокарпасо, молодой, но очень надежный. Это был, как называл его доктор, кризисный кабинет – оперативный генеральный штаб «Трансер Нага».

– «Тарфайя», – говорил Латакия, – будет ждать в Алусемасе. Очистка трюмов, мелкий ремонт, заправка горючим. Все безобидно и спокойно. Мы выведем ее из порта только за два дня до назначенного свидания.

– Хорошо придумано, – сказала Тереса. – Меня совершенно не устраивает, чтобы она целую неделю болталась у всех на виду и привлекала внимание.

– Не беспокойтесь. Я сам этим займусь.

– Команда?

– Все марокканцы. Капитан Черки. Как обычно, люди Ахмеда Чакора.

– Ахмеду Чакору не всегда можно доверять.

– Это зависит от того, сколько ему заплатить, – улыбнулся ливанец. Все зависит от того, сколько заплатят мне, говорила эта улыбка. – На этот раз нет никакого риска.

То есть на этот раз ты тоже получишь лишние комиссионные, подумала Тереса. Судно плюс люди Чакора равняется деньгам. Она заметила, что улыбка Латакии стала шире: он угадал, о чем она думает. По крайней мере, этот сукин сын не скрывает своей жадности. Он проделывает все это открыто и вполне естественно. И всегда знает меру. Потом она повернулась к доктору Рамосу:

– Что там насчет лодок? Сколько штук потребуется для перевозки?

На столе перед доктором лежала карта №773 британского Адмиралтейства, на которой во всех подробностях изображалось марокканское побережье между Сеутой и Мелильей. Он указал мундштуком трубки: в трех милях к северу, между скалой Велес-де-ла-Гомера и отмелью Шауэн.

– Готово к использованию шесть лодок, – начал объяснять он. – Скажем, пара рейсов из расчета плюс-минус по тысяче семьсот килограммов на каждую… Если рыбак будет двигаться вдоль этой линии, вот так, все можно закончить за три часа. Если море неспокойно, за пять. Груз уже готов в Баб-Беррете и Кетаме. Пункты погрузки: Рокас-Неграс, бухта Кала-Трайдорес и устье реки Месташа.

– Зачем так дробить груз?.. Не лучше ли все разом?

Доктор Рамос серьезно взглянул на нее. Задай этот вопрос кто-либо другой, тактик «Трансер Нага» обиделся бы, но вопрос задала Тереса, и это было вполне нормально. Она всегда вникала во все до мельчайших деталей. Что было хорошо и для нее, и для остальных, поскольку ответственность и за успехи, и за провалы всегда делилась на всех, и в случае чего потом не приходилось вдаваться в слишком долгие объяснения. Мадам влезает во все по самую задницу – так выражался Фарид Латакия своим живописным средиземноморским языком: разумеется, не в присутствии хозяйки. Но Тереса знала, что он так говорит. На самом деле она знала все обо всех. Внезапно Тереса поймала себя на том, что думает о Тео Альхарафе. Еще одно дело, которое тоже надо решить в ближайшие же дни. Она мысленно поправила себя: она знает почти все почти обо всех.

– Двадцать тысяч килограммов на одном берегу – это чересчур много, – принялся объяснять доктор. – Даже если «механи» [79] будут на нашей стороне… Я предпочитаю не привлекать лишнего внимания. Поэтому мы изложили это марокканцам так: намечается три отдельных операции. Идея в следующем: погрузить половину товара в одном пункте всеми шестью лодками сразу, затем четверть в другом пункте тремя лодками, а последнюю четверть – оставшимися тремя лодками в третьем пункте… Таким образом уменьшим риск, и никому не придется возвращаться за грузом на прежнее место.

– Какая ожидается погода?

– В эту пору вряд ли уж будет очень плохой. У нас три подходящих ночи, в последнюю чуть-чуть выглянет месяц. Правда, есть вероятность тумана, и он может осложнить дело. Но каждая лодка будет снабжена ГПС, и сейнер тоже.

– Средства связи?

– Обычные: клонированные или закодированные мобильники для лодок и сейнера, Интернет для большого судна… Для маневра – радиопередатчик СТУ.

– Я хочу, чтобы Альберто находился в море со всей своей техникой.

Рисокарпасо кивнул. Инженер-гибралтарец, молодой интроверт с детским, почти лишенным растительности лицом, был отличным специалистом в своем деле. Его брюки и рубашки были всегда в заломах и складках – следствие долгих часов, проведенных у радиоприемника или за клавиатурой компьютера. Тереса взяла его в свою команду, потому что он виртуозно умел маскировать контакты и операции через Интернет, используя в качестве фальшивого прикрытия страны, недоступные для европейских и американских полицейских служб: Кубу, Индию, Ливию, Ирак. Мог в считанные минуты открыть несколько электронных адресов, проделать все необходимое, а затем навесить их на местные серверы этих стран, пользуясь номерами кредитных карточек, выкраденных или оформленных на подставных лиц. Кроме того, он отлично владел стеганографией и профессионально работал с системой PGP [80].

– На каком судне? – спросил доктор.

– На каком угодно. Пусть будет спортивное. Не бросающееся в глаза. «Фэрлайн Скуодрон», который стоит у нас в Пуэрто-Банус, вполне может подойти. – Тереса указала инженеру обширную зону на навигационной карте, к западу от Альборана. – Ты будешь координировать связь оттуда.

Гибралтарец изобразил на лице стоическую улыбку. Латакия и доктор насмешливо смотрели на него; все знали, что его моментально укачивает в море, однако, несомненно, у Тересы были свои причины для такого решения.

– Где намечена встреча с «Холоитскуинтле»? – спросил Рисокарпасо. – Есть зоны, где с прикрытием дело обстоит неважно.

– Ты все узнаешь, но в свое время. А если прикрытия не будет, мы воспользуемся радио, маскируясь на каналах рыбаков. Установленные фразы для смены частот, в промежутке от ста двадцати до ста сорока мегагерц. Подготовь список.

Один из телефонов зазвонил. Секретарша офиса в Марбелье получила сообщение от посольства Мексики в Мадриде. Сеньору Мендоса просят принять высокопоставленного чиновника для разговора об одном срочном деле.

– Насколько срочном? – поинтересовалась Тереса.

– Этого они не сказали, – был ответ. – Но чиновник уже здесь. Средних лет, хорошо одетый. Очень элегантный. На его визитке написано:

Он уже пятнадцать минут сидит в приемной. А с ним еще один человек.