Дунаевский — красный Моцарт - Дмитрий Минченок

На подъехавшую чёрную "эмку" смотрели с разинутыми ртами. Такие машины нечасто останавливались во Всеволожском. У райисполкома приехавших встретил председатель, сиявший, как медный грош. Добрые ангелы в кожаных портупеях обо всём предупредили заботливого председателя. Он знал, что делать. Крепко пожал руки важным гостям. Спросил, как доехали. Предложил поставить у машины сотрудницу своего аппарата, чтобы отгоняла мальчишек. Затем пригласил будущего депутата к себе в кабинет, предложил высоким гостям чайку. Дунаевский рассказал краткий план выступления. Председатель выслушал, согласно покивал, потом махнул рукой на окно, показывая на забитые крестьянами скамьи. Сказал: "Сидят уже".

Дунаевский подходил к импровизированной эстраде первым. На него все оглядывались. Вслед за Дунаевским шли Флакс и Спивак, покачивая головами вверх-вниз. Здоровались. Колхозники приветливо кивали всем, но не могли понять, кто из трёх главный герой. Дунаевский снял шляпу, застегнул пиджак и взлетел на эстраду. Крестьяне дружно заулыбались.

Композитор поблагодарил избирателей за высокое доверие, за то, что выбрали его кандидатом в депутаты. Сказал, что его любят за бодрость и оптимизм, но этот оптимизм он черпает у своих слушателей, то есть у них, у тех, кто сидит перед ним, пообещал и впредь ещё больше сочинять музыки для народа.

Исаак Осипович замолчал. Начиналось самое главное. Подошёл к пианино, взял пару аккордов. Пианино оказалось сносно настроенным.

— Что-нибудь споём? — спросил он у колхозников.

Послышались робкие названия его песен. Видно было, как аппаратчицы стреляли глазами по кричавшим, словно нажимали на кнопки. Вскоре народ оживился. В дело пошли незаготовленные названия. Называли все песни, какие в то время передавались по радио, не отдавая себе отчёта, принадлежала эта музыка Дунаевскому или нет.

— Этак нам и ночи не хватит, чтобы все ваши заявки выполнить, — весело оборвал разноголосицу Дунаевский и сел за пианино. Сыграл начальные аккорды. Взмахнул рукой, приглашая крестьян подпевать. Работницы исполкома опять застреляли глазами. На скамьях кто-то тихонько заскулил, видимо, подпевая. Дунаевский махнул рукой Флаксу. Певец поднялся на эстраду и запел:

Каховка, Каховка, родная винтовка,

Горячая пуля, лети

Замолчал… В зале подхватили песню. Вспомнили слова, узнали мелодию, словом, "артисты приехали" подействовало. Начиналось самое интересное. Дунаевский саккомпанировал ещё несколько известных мелодий "Песню о Родине", марш из кинофильма "Вратарь" Флакс громко начинал петь, потом махал рукой залу, приглашая подпевать Композитор посматривал вверх, по привычке Искал над головой деревянный потолок, чтобы прикинуть, насколько хорошо отражается звук Ему не хватало акустики.

Председатель, который стоял у самой эстрады, внизу, перехватил его взгляд, зашептал, так что слышно было всему "залу", "Дождя не будет, я справлялся", Дунаевский улыбнулся. Выступление продолжалось часа два Флакс вёл себя мужественно Исаак Осипович периодически поднимался на эстраду, раскланивался, рассказывал кратко историю появления на свет той или иной песни, Флакс начинал петь. Вся его спина была мокрая Ему приходилось хуже всех. Надо было и петь, и двигаться, и шутить.

Неожиданно на эстраду вышла сотрудница аппарата. В руке она держала сложенный вдвое листок. Подняла руку, призывая всех к тишине. Это было непредусмотренное событие Женщина обратилась к слушателям:

— Мы тут получили телеграмму из Москвы, в адрес товарища Дунаевского Телеграмма от товарища Александрова, режиссёра-постановщика фильма "Волга-Волга", и товарища Любови Орловой

На имя Орлова в зале загудели. Про Александрова стали спрашивать кто это такой, кого он играл?

— Это тот товарищ, который снял фильм, — пояснила аппаратчица — По просьбе авторов я зачитаю телеграмму вслух.

Женщина посмотрела на Дунаевского, затем развернула листок и громким голосом начала читать В бумажку она почти не смотрела, видно, выучила всё наизусть:

Кандидата дружно поздравляем’

Жизнь, как Волга полная!

Мы другой такой страны не знаем,

Где искусству слава и почёт

Не дремать, идти к победам новым,

Чтобы песня лилась, как ручей,

Все целуют Вас!

Любовь Орлова,

Александров,

Оба Кумачей

"Кумачей" прозвучало как "палачей"

Дунаевский посмотрел на Спивака. Как ему импровизация от Александрова. Видимо, Гриша специально звонил Кумачу, просил его сочинить стишок, потом отправлял срочно телеграммой. Интересно, отправлял за свой счёт или со студии? Со студии можно было заказать правительственную "молнию", чтобы быстро дошла. Про "обоих Кумачей" в зале никто не понял. Кто такие двое Кумачей? Может, двое братьев? Тогда почему знают только одного? А Александров молодец, его поздравление понравилось как наиболее тёплое.

Наступило второе отделение встречи. Исаак Осипович выслушивал людские жалобы. Аппаратчицы прислушивались, кто о чём говорит, и записывали. В принципе все жалобы были одинаковые. Не хватает школ, клубов, темно на улицах. Дунаевский всё записывал в огромный блокнот. Люди следили за тем, как ползёт ручка по бумаге. С каждой новой буквой создавалось впечатление, что проблема тает. И совсем истаяла, когда композитор заканчивал писать. Дунаевский шутил, похлопывая по книжке.

— Я всё записал. Хотя обычно это я делаю нотами. Теперь не забуду. Обещаю, что буду вмешиваться во все неполадки, — говорил он. — Замучу письмами и требованиями. Я в вашем Всеволожском хулиганов-то искореню.

Вот частичное содержание записи депутата Дунаевского. Благодаря путанице она потом стала кем-то восприниматься как марсианские хроники. Однако текст её был чётким и удивительным.

"1) направить поздравительную телеграмму бригадиру Ёлкину, выполнившему своё трудовое обязательство;

2) принять решительные меры по борьбе с хулиганством в посёлке Всеволожский;

3) принять участие в смотре одарённых детей для направления во Дворец пионеров;

4) организовать работу по освещению улиц рабочих посёлков;

5) ответить колхозникам Ивановской области".

Все вопросы имели отношение к коллективному хозяйству. Проблемы и трагедии индивидуума в блокнот не попадали.

После концерта-встречи всех пригласил к себе председатель. Достал бутылочку водки. Флакс и Спивак расслабились. Допущенные за один стол с главным героем аппаратчицы смотрели на него, как будто он был съедобным. Ожидали его реакцию. Затихали, как только Дунаевский начинал говорить. Удивлялись, что композитор умеет нормально разговаривать, а не поёт всё время песни. Спросить ничего не могли, не знали, с какого боку можно зайти — разве что узнать про положение дел в Англии?