Школьная бойня - Николай Иванович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Алина Сергеевна Сенечкина? – с улыбкой поинтересовался Станислав, спокойно спускаясь по лестнице.
Женщина на мгновение замерла, но потом повернула к нему голову и ответила так же спокойно:
– Да, это я. А вы из ЖЭКа? Это вы нам звонили?
– Да, это мы вам звонили, – ответил за Станислава Лев Иванович, подходя сзади таким образом, чтобы отрезать путь Сенечкиным к отступлению, если они вдруг надумают убежать от них. – Но мы не из ЖЭКа, а несколько из другой структуры.
Муж Сенечкиной, Алексей Иванович, повернулся на голос Гурова и спокойно сказал:
– Значит, предчувствия меня не обманули. Аличка, – он опять повернулся к жене, – приглашай товарищей в квартиру. Или мы сразу к вам? – Алексей Иванович протянул Станиславу скрещенные руки, давая понять, что готов к тому, чтобы на него надели наручники.
– Нет, – покачал головой Крячко. – Приглашайте к себе. А потом уже видно будет.
Аличка Сергеевна открыла входные двери, и все четверо вошли в коридор небольшой, но довольно уютной двухкомнатной квартиры.
– Хотите чаю или кофе? – как-то буднично и душевно поинтересовалась у полковников хозяйка квартиры. – Вы пока в гостиную проходите, а я чайник поставлю. Да вы не бойтесь, – повернулась она к Крячко, когда тот направился следом за ней на кухню, – не убежим мы с Алешей никуда. Мы ведь к тому, что нас рано или поздно вычислят, с самого начала были готовы. Хотите, бутерброды приготовлю? – спросила она. – Вы ведь с самого утра в Чаплинске и, наверно, голодны.
– А откуда вы знаете, что мы не местные и в вашем городе с самого утра пребываем, а не только что подъехали? – Крячко наклонил голову на бок и с интересом посмотрел на эту хрупкую, но сильную духом женщину.
– Так ведь нам Нестор Петрович звонил и сказал, что к нему из Москвы оперативники приходили и про всех уволенных актеров из театра спрашивали. Про конверты с деньгами узнавали.
– И вы, зная, что вас с мужем разыскивают, все равно приехали домой после нашего звонка, а не стали прятаться и дальше? Почему? – искренне удивился Станислав.
– А какой смысл? – Алина Сергеевна посмотрела на Крячко ясными, большущими зелеными глазищами, словно в душу заглянула. Потом она поставила чайник на газ, достала из сумки, которую они принесли с собой, хлеб, колбасу, сыр, какие-то овощи, зелень и выложила все это на стол. – Я ведь сразу догадалась, что не из ЖЭКа нам звонят. Только Алеше ничего не сказала. У нас в нашем ЖЭКе есть хороший знакомый, и если бы что-то серьезное произошло с квартирой в наше отсутствие, то позвонил бы нам он, а не кто-то иной.
– Алина Сергеевна, а давайте-ка я вам помогу чего-нибудь нарезать или помыть, – предложил Станислав. – А то ведь мы с коллегой и вправду голодные как волки.
– Ну, тогда вот вам нож и режьте хлеб, сыр, колбасу, а я овощи помою, – улыбнулась Аличка Сергеевна чистой и светлой улыбкой.
Они немного помолчали, занятые каждый своим делом, а потом Сенечкина как-то так просто и без всякого волнения сказала:
– А давайте я все на себя возьму. Ну, все эти… – она плавно взмахнула рукой. – Все эти обманы. Тем более что идея этого предприятия и разработка трех из пяти афер были моими. А вы Алешу отпустите. Пусть он как свидетель проходит. Нельзя ему в тюрьму. Он очень ранимый и умрет в камере на второй же день.
– А вы, Алина Сергеевна, не ранимая? – спросил Станислав. – Вы готовы пойти в тюрьму на любой срок, который вам присудят?
Аличка Сергеевна вздохнула и, чуть помолчав, ответила:
– Мы ведь все эти аферы с Алешей не со зла затеяли. Просто обидно стало, что столько жадных и глупых людей вот так просто владеют огромными деньгами, и счета им не знают, и куда девать их – тоже не знают. Им и для комфорта-то ничего не нужно, и на черный день они сделали запасы… Да что там на черный день – на целое черное столетие! А все копят, копят, копят. А ведь вокруг столько людей, кому эти деньги очень пригодились бы! А жизни скольких людей эти деньги могли бы спасти! А сколько голодных можно было бы накормить!
– Но ведь и они эти деньги трудом зарабатывают… Не по наследству ведь получили и не на дороге нашли, – возразил Крячко.
– Кто-то зарабатывает, а кто-то и по наследству. Но опять же вопрос – как зарабатывают? Вот, на заводах и в шахтах сколько людей работает, и в школах учителя тоже работают, и в больницах медсестры… А только что-то у них на счете денег таких больших не водится. Тут дело не в том, у кого эти деньги, а в том – как они к людям приходят. И как они от них потом уходят, и на что тратятся. На взятки, на третью по счету квартиру или машину, на…
– На храм Божий, – вставил Крячко, и Сенечкина посмотрела на него с нескрываемой горькой усмешкой.
– Вы это серьезно? Вы и вправду считаете, что отдать кучу денег на строительство нового храма – это хорошо? А как быть с теми приходами, которые уже разваливаются от того, что посещают его неимущие и денег на ремонт батюшкам даже неоткуда взять?
– Все относительно, Алина Сергеевна, все относительно, – прервал Сенечкину Крячко, хотя и понимал ее возмущение, и даже был согласен с этой симпатичной ему женщиной. – Но ведь вы же умная женщина и понимаете, что таким способом, который вы с мужем избрали, всем людям помочь ну никак невозможно! Вот вы хотели кому-то помочь, а ведь только себе хуже сделали! Вот итог всех ваших благих намерений!
– Зато хоть кому-то помочь успели, – сказала Сенечкина и опустила голову. – Пусть хоть несколько человек станут счастливей. У меня уже все готово, – Алина Сергеевна поставила на большой поднос заварочный чайник, чайные чашки и блюдо с бутербродами. – Пойдемте уже чай пить… Алеша, ты стол скатертью застелил? – спросила она мужа и, услышав от него положительный ответ, сказала: – Берите поднос, а я возьму чайник и тарелку с овощами и зеленью. Будем пить чай и все вам рассказывать. Все как есть…
35
Когда Крячко и Сенечкина вошли в гостиную, муж Алички Сергеевны, сидевший на диване, встал и помог расставить принесенное супругой и полковником на стол, а потом по просьбе жены еще и принес из кухни сахарницу и вазочку с печеньем.
– Вот, пожалуйста, – сделал он приглашающий жест и посмотрел на Гурова, – чем богаты…
– Спасибо, – откликнулся Лев Иванович и встал с кресла. – Работа у нас такая, что обедать случается далеко не всегда, а возраст с гастритом сотрудничает вовсю, так что отказываться от угощения не будем.
Все уселись за стол и принялись за еду – словно двое из них не были преступниками, а другие двое – изобличившими их операми, а были все они старыми добрыми знакомыми или соседями, собравшимися для дружеской беседы за чашечкой чаю. Гурову даже на минуту показалось, что так оно и есть на самом деле и что он с Крячко пришел к Сенечкиным не как к преступникам, а как к своим старым друзьям. Но к реальности его вернуло заявление Алексея Ивановича, который, отодвинув от себя пустую чашку, сказал, обращаясь
