Трон на руинах - К. Ф. Брин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как получилось, что ее внутренним зверем стал дракон, если ее родители были волками? – Я резко втянула носом воздух, когда Найфейн провел большим пальцем по моему клитору.
– Меня до сих пор поражает, как мало ты знаешь о себе подобных. Если это проклятие когда-нибудь закончится, боюсь, многие погибнут, пытаясь совершить свой первый оборот. Начнется хаос.
Он прошелся ладонями вниз по моим ногам.
– У нас было не так много книг об оборотнях. Мне нужно поискать их в твоей библиотеке. Я отвлеклась на все эти вымышленные истории и… заметки.
– Это проще простого. Я сам был довольно рассеян. И даже слегка опоздал этим вечером, потому что зачитался одной книгой. – Найфейн размял мои ступни, и напряжение во мне еще чуть-чуть ослабло. – На выбор внутреннего зверя почти всегда влияет генетика. Чаще всего, у двух сильных волков-родителей рождается сильный волк-ребенок. Если они слабы, сила ребенка тоже будет слабой. То же самое с драконами, медведями, кем угодно. Однако иногда у ребенка проявляется скрытый ген. У двух родителей-волков рождается медведь-ребенок. Или дракон. Как правило, ребенок остается с родителями до совершеннолетия, поскольку первые несколько лет жизни оборотня посвящены изучению своего внутреннего зверя – как совершать оборот и делить контроль над телом. После этого чаще всего ребенка передают в коллектив людей со схожим видом внутреннего зверя, чтобы он мог больше узнать об этом конкретном виде. Драконы не очень-то любят сбиваться в стаи, поэтому дракон не понял бы стайного менталитета волков. И наоборот. Поэтому обычно драконов посылают сюда, так как… раньше это был самый большой коллектив драконов в мире.
– Оборотни обычно создают пару со схожим видом внутреннего зверя?
Найфейн сполоснул водой открытые участки моего тела, вероятно, смывая пену. Положив ладони на мои колени, он мягко раздвинул их. Нервозность узлом затянулась у меня в животе.
– О Финли… Когда я вижу тебя такой уязвимой и нервной, полностью доверившей мне заботу о тебе… Ты будешь моей погибелью в этой жизни.
Он накрыл меня своим телом, и его твердый член потерся о мой клитор. Я тихо застонала, когда губы Найфейна коснулись моих. Его поцелуй был нежным и чувственным, его язык слегка скользнул по моей нижней губе, но не проник внутрь, когда я приоткрыла рот. Вместо этого Найфейн продолжал целовать меня одними губами, слегка посасывая, покусывая, дразня. Он действительно взял кое-что на заметку.
– Почему ты улыбаешься? – пробормотал он.
– Ты быстро учишься.
– Впервые в жизни я послушал учителя. – Он отодвинулся, его ладони скользнули вниз по моему телу и вернулись к ногам. Его предплечье коснулось моего бедра, и моя попка рефлекторно слегка приподнялась. Вода оказалась на уровне моей киски и защекотала ее.
– Ого! – Я слегка покачала бедрами, испытывая желание протянуть руку и погладить клитор. Однако я подавила порыв, зная, что Найфейн дойдет до этого. Мне хотелось, чтобы контроль по-прежнему оставался у него.
Он нанес что-то прохладное на мой лобок и влажные складки, и я предположила, что это мазь для бритья.
– Что касается более сильных оборотней, да, они всегда выбирают в пару подобных себе, – ответил Найфейн. – Они ищут оборотней, у которых есть такой же внутренний зверь и похожий уровень силы. Их цель – родить самого мощного оборотня из всех возможных.
– Но если сила – самый важный фактор, тогда не должно иметь значения, будет ли потомство волками, драконами или кем-то еще.
– Ты забываешь, что часто оборотней отсылают к себе подобным. Таким образом, если бы дракон и волк спарились и у них родился бы ребенок-волк, именно волки, а не драконы в итоге получили бы могущественного оборотня. Не говоря уже о том, что родители могли потерять возможность видеть своих детей.
– Ага! Понятно. Значит, все сводится к укреплению сил внутри королевства!
– Да, принцесса. Теперь до тебя дошло.
Прохладный металл коснулся верхней части бедра, прямо рядом с моими складками. Найфейн принялся мелкими мазками водить по мне бритвой, обстригая, как овцу.
– Почему ты смущаешься? – спросил он приглушенным голосом, и атмосфера в комнате резко изменилась. Мурашки поползли вверх по моему телу, и я невольно еще немного раздвинула колени.
– Я слегка запустила себя с тех пор, как рассталась с бывшим. А до этого там все было аккуратно подстрижено. Я не понимала…
– Я не ловелас, но только дурак стал бы жаловаться. Я делаю это лишь потому, что ты сама попросила.
Он был еще тем ловеласом, но для постельных побед ему не требовалось кого-то очаровывать или уговаривать. Достаточно было просто появиться. Королевская стать, крупное телосложение, мощь и напор, суровая привлекательность – Найфейн мог просто войти в комнату, и все женщины тут же обратили бы на него внимание. Вероятно, он мог бы даже сказать женщине что-нибудь обидное, и она все равно охотно легла бы к нему в постель. Конечно, я и сама попала под его чары. Безусловно, я пыталась оттолкнуть его, но не могла отрицать, что была только рада заполучить этого восхитительного альфу между своих бедер. Будь проклята моя самка за то, что пагубно на меня влияет!
Металл продолжал скользить, не доставляя мне особенно приятных ощущений, но все равно посылая мурашки по коже. Найфейн проявлял усердие, сосредоточенность и явное внимание к деталям, возвращаясь к определенным участкам, что усиливало мое предвкушение его прикосновений и чувственность момента. Я быстро завелась, сосредоточив все внимание на движениях этого лезвия и пальцев Найфейна, когда они натягивали кожу или прижимались к внутренней стороне моего бедра. Странным образом, это было более чувственно и эротично, чем все, что мне доводилось испытывать прежде.
– По-моему, ты себя недооцениваешь, – хрипло пробормотала я.
Найфейн раздраженно фыркнул, и его дыхание коснулось моей ноющей, чувствительной плоти. Он помедлил, явно заметив реакцию моего тела.
Теперь его дыхание непрерывно овевало теплом мою киску, лаская ее. Щекоча ее. Я застонала и выгнула спину, испытывая такое сильное желание, чтобы Найфейн прикоснулся ко мне, что эта пытка казалась невыносимой. Он продолжал дразнить, сводя меня с ума. Я свела вместе ноги и ритмично сжимала мышцы киски, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания. Предвкушение и отчаянное желание накалили возбуждение во мне до невозможного предела. Я снова заскулила и вытянулась в струну. Мои соски напряглись, превратившись в твердые бутоны.
Пытка дыханием прекратилась, а затем горячий язык коснулся моего клитора.
– О гребаные кочерыжки… – Я содрогнулась, когда оргазм накрыл меня, заставив мое тело извиваться на сиденье. Я застонала,
