Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 1 - Ник Перумов

Кладки больше не было. Факелов (явно светивших благодаря магии) – тоже. Место каменных глыб занимало странное вещество, тёмно-коричневое, блестящее, не имевшее ни швов, ни шероховатостей. Словно неведомая сила проплавила ход в сплошном монолите. И сделали это явно нечеловеческие руки.

Император не успел задаться вопросом чьи. Он не сделал и двух десятков шагов, когда на стене справа ему попался барельеф. Трое уродливых существ стояли, соединив руки, попирая чудовищными ногами и сушу и море. Трое. Шестирукий великан, какой-то получеловек с вытянутой, чешуйчатой, словно у змеи, головой, и третий...

Третьим был крылатый кошмар, знакомый Императору Мельина. Тот самый, что вырвался из-под башни Кутула.

Далеко ведёт дорожка, да только всё равно кончится когда-нибудь. Далеко раскидываются концы великой сети, протянувшейся от мира и до мира, – да только в любой, самой крепкой сети небольшая колючая рыбка-шипояд найдёт лазейку. И сумеет, пусть даже и выхваченная из воды, всадить ядовитую иглу спинного плавника в руку неосторожного рыбака, так что не помогут даже и крепкие кожаные рукавицы.

Ступени исчезли, но, странное дело, Император спускался совершенно спокойно, словно по ровному, ноги не скользили. Хватало и света – его источали крохотные золотистые искорки в толще стен, словно замурованные жуки-светляки.

Мало-помалу стена слева стала истончаться. Постепенно она превращалась в подобие тёмно-коричневого стекла, сквозь которое чувствовалось присутствие поистине великойбездны. Не замедлил явиться и плавающий в пустоте огонь. Пламенный канат, словно языки огня карабкались наверх по смолёной верёвке. Его точно колебал ветер, пламя медленно смещалось то вправо, то влево, временами желтоватый свет выхватывал из девственной тьмы стены исполинского колодца, и Император всякий раз невольно вздрагивал.

Стены колодца выложены были человеческими телами. Мужчины, женщины, старики, дети – здесь были все. Всем нашлось место. Неведомое чародейство сохранило тела нетленными. Были мгновения, когда Императору казалось, что они – живые. Часть тел была обнажена, другие – одеты: одежда показалась Императору очень простой и грубой, такое могли сделать, едва-едва изобретя ткачество. Кое-кто так и вовсе облачён был в набедренную повязку из трав. И на лицах всех до единой жертв запечатлелся непередаваемый, непереносимый ужас. В свои последние мгновения они увидели что-то такое, перед чем бессилен оказался и знаменитый яростный духхуманса, как прозвали людей другие обитатели родного для Императора мира Мельина. Быть может, ту троицу великанов?..

Как бы то ни было, Император шёл вниз. Видали мы вещи и похуже. Стояли мы в распадающемся на части мире, где только мечи да доблесть имперских легионов предотвратили исполнение зловещих пророчеств. Сам Спаситель повернул назад – потому что предсказанное не сбылось! Так неужто дрожать сейчас перед какими-то давно сгинувшими страхами?!

Таковы люди – и потому они будут побеждать. Побеждать до тех пор, пока не встретят кого-то, способного на ещё более всепоглощающую ярость, на ещё более испепеляющий гнев, чем они сами. Но пока что ни под одним солнцем они не встретили равных себе.

Мало-помалу отделявшая спиральный спуск от бездны стена сошла на нет. В лицо Императору плеснуло ледяным ветром. Тропа шла теперь над пропастью, словно в горах, – а вместо выступов и корней угнездившихся в трещинах деревьев были головы, плечи и руки недвижно застывших трупов. Искажённые чудовищными гримасами лица, выкаченные в агонии глаза, скрюченные, отчаянно вцепившиеся во что попало пальцы... Император шёл вниз и вниз по этому пути Смерти, и его сердце леденело. Кто бы ни сделал это, он заслуживал даже не казни – а медленного, предельно мучительного умерщвления. Подобно тому, как казнила Радуга заподозренных в «незаконной» волшбе обитателей Империи, также не делая различий между мужами, жёнами и детишками.

Огненный канат качнулся, прошёл совсем рядом – и тогда Император увидел далеко внизу крошечный островок, плававший в тёмном море, а на самом островке он разглядел скорчившуюся фигурку. Рядом с ней застыла Белая Тень.

Мгновение тишины. А затем Император почувствовал, как его губы раздвигаются в улыбке. Конец пути. Конец всего. Его враг, его любовь – перед ним.

Император занёс ногу над пропастью. А затем шагнул с обрыва. Это было словно во сне, когда ты падаешь, но так медленно, что никакая высота не в силах убить тебя.

Призрак поворачивался к нему. Пустые серые рукава просторного балахона вытягивались, обретая форму двух прямых не то мечей, не то очень длинных копейных наконечников. Призрак никуда не собирался бежать.

– Ты пришёл, – услыхал Император. Голос был старческий, надтреснутый, неприятный. – Ты всё-таки дошёл. Но, как ты понимаешь, мы всё равно выиграли. Этот мир, твой мир... ещё целое их множество...

– Почему вас всех перед решающей схваткой тянет на высокопарные рассуждения? – бросил Император. Он уже стоял на плавающем в ничто островке. Прыжок обернулся плавным спуском. Очевидно, хозяева этого места хотели закрепить успех. – Хватит болтать, и займёмся делом. Дану – моя!

– Что нам в твоей Дану, что нам в тебе, что нам во всём глупом человеческом роде, – высокомерно бросил призрак, однако Императору показалось, что за этими словами не было ничего – ни искренней веры, ни подлинной преданности. Кукла повторяла то, что шептали уста неведомого кукловода.

Кто же отбросил эту тень и как она оказалась во власти здешних сил? Впрочем, какая разница. Сейчас это – враг, и враг последний.

– Мы делаем то, по сравнению с чем творения всей твоей расы, разбросанной по множеству миров, есть не что иное...

Император резко взмахнул мечом. «Призрак ты или не призрак, но я начну с честной стали. Что будет дальше – посмотрим».

Как и следовало ожидать, клинок легко прошёл сквозь серое облако, не причинив Тени никакого вреда.

Призрак издевательски засмеялся.

– Что ты можешь сделать против меня, человек? Твоё оружие против меня бессильно. Тебе поможет лишь то, что ты носишь на левой руке, но не твоя собственная Сила. Наша Сила. Сила, которую тебе одолжили. И которую пришла пора вернуть.

– Император Мельина не торгуется, – надменно ответил человек. – Император Мельина берёт то, что считает нужным, и делает с ним то, что считает нужным. Можешь отобрать у меня это, – он потряс левой рукой, – отбери.

– Сам отдашь, – ухмыльнулся призрак.

Император ощутил касание чужой Силы – но перчатка, похоже, имела собственное мнение по этому вопросу. Рука не дрогнула.