Гарри Поттер и… просто Гарри - Светлана Исайкина

— Да! За победу! — быстро подхватил кто-то.

— Нет, — помотал головой я, — спасибо, я лучше спать пойду. А вы гуляйте, парни!

Едва зайдя в нашу комнату, я зашёлся в диком смехе, вспомнив, как едва хлебнув этого пойла, до вечера ходил, как молодой кобель на выгуле. Четвёрки Мародёров, с их воистину безграничной фантазией, вполне могло хватить ума, чтобы подлить в виски кого-нибудь возбуждающего зелья или что-нибудь в этом роде. Я что-то слышал о том, что алкоголь усиливает действие транквилизаторов — возможно, и здесь этот принцип работает схожим образом.

…- На самом деле, — непедагогично хихикая, расскажет мне Рем на следующий день, — это неожиданный побочный эффект.

— Побочный эффект? — поднял я брови, — а какой же должен был быть первоначальный?

— Об этом лучше Сириуса расспроси, — посоветовал мне Люпин, хмыкнув, — он тебе расскажет, как они с твоим папой экспериментировали с усилителями алкогольного опьянения.

Да, чего только не узнаешь о своих родителях. Зато каково было зрелище моих похмельных сокурсников по утру, рассорившихся в пух и прах со своими девчонками… Стоит ли говорить, что я не стал им раскрывать страшную тайну о том, что они пили. Рассказал я только своим друзьям, и Лу с Гермионой мужественно взялись за роль миротворцев.

Экзамены подскочили внезапно — вроде бы, до них была ещё куча времени, а теперь только неделя. Мы (исключая счастливую Лу) полностью утонули в учёбе, забыв обо всех заговорах и волдемортах. Прошёл зачёт по аппарации — Пат и Гермиона сдали его вполне успешно. Мой друг потом признался мне, что Снейп даже поздравил его со столь знаменательным событием. Вид у него был при этом удивлённый (у Пата, не у Снейпа).

И вот однажды во время обеда мне пришла записка.

— Любовное послание? — подмигнула мне через стол Джинни.

— Угу, — согласился я, пробежав взглядом короткий текст, — от профессора МакГоноголл. Моя экзекуция случится сегодня в восемь часов вечера. «Мистер Филч будет ждать в Холле». Не нравится мне это, Гермиона, — повернулся я к ней.

— Ну, нравится — не нравится… — философски протянула она, разглядывая записку.

— Терпи, моя красавица, — саркастическим тоном добавил мой друг, материализовавшийся за нашими спинами.

— Это я не Поттеру, — вкрадчиво объяснил Пат на повернувшиеся к нему головы и, наклонившись, чмокнул Лу в щёку.

— Я чую, сегодня нас ждёт увлекательный вечерок, — хмыкнул я.

Предчувствие меня не обмануло. Вечерок нас ждал — просто зашибись. К восьми вечера я спустился в Холл, где встретил Филча. Лицо смотрителя выражало радость маньяка-убийцы перед очередным злодеянием. Меня передёрнуло. Со стороны подземелий вышли Пат и Малфой. Друг от друга они держались на безопасном расстоянии.

— Идите за мной! — рявкнул нам Филч, и вывел нас из замка.

Солнце уже практически село, и потихоньку опускались мягкие майские сумерки. Вопреки голосу разума, твердящего, что не к добру нас тут вывели, как на расстрел, сердце моё забилось в предвкушении каких-то будоражащих кровь приключений. Как тогда, в октябре, только погода теперь не подкачала. Правда, пришлось согласиться мне, в компании с Гермионой интереснее, чем с Малфоем. Но ведь и Пат здесь.

Пока мы пересекали двор, Филч всё бубнил про то, что бы он с нами сделал, не отмени в школе прежнюю систему наказаний (куда входили цепи, плети, и прочий арсенал порядочного инквизитора), и предполагал, что это наказание будет настолько ужасно, и так сильно отразится на нашей психике (это я редактирую, он и слов-то таких не знает), что у нас разом отпадёт вся охота нарушать правила. Мы с Патом весело переглянулись — уверенность, что в школе нас не могут заставить делать что-то действительно опасное, нас не покидала. Придурки. А вот у нашего сотоварища по несчастью вид был угрюмо-беспокойный. Видимо, он предполагал худшее. Глядя на его бледную физиономию, мне в голову пришла занятная мысль, что судьба так часто нас с ним сталкивает, будто навёрстывая упущенное — ведь мы на самом деле должны были познакомиться на пять лет раньше.

— Не грусти, Малфой, — бодро сказал Пат, — ты разве ещё не понял? Мы будет копать светящихся ночных флоббер-червей для директорской рыбалки.

Тот его проигнорировал. Тем временем мы дошли до сторожки Хагрида. Сам хозяин сидел на ступеньках, ласково трепля за ухом прибалдевшего Клыка. На коленях лесничего лежал его огромный арбалет.

— Ты был не прав, Пат, — нервически хихикнул я, — мы будем охотиться на вампиров. Ты, надеюсь, прихватил осиновый кол?

— Нет, — сделал страшный глаза мой друг и хлопнул себя по груди, — но со мной всегда святое распятье!

Самое смешное, что оно действительно всегда было при нём. Как миссис Рэндом сумела заставить носить крестик неисправимого атеиста Пата — оставалось тайной.

— Ну, щас дождёмся профессора Дамблдора, и пойдём, — жизнерадостно кивнул нам головой Хагрид, — вы как?

— Отлично, — улыбнулся я.

— К-куда это мы пойдём? — уточнил Малфой, снизойдя до разговора с простыми смертными.

— В Запретный Лес, — гнусно усмехнулся Филч.

— Ах, чёрт! — воскликнул Пат, с выражением искренней досады стукнув кулаком по руке, — накаркал!

Малфой побледнел.

— В лес? — переспросил он, причём голос его звучал отнюдь не так равнодушно, как обычно, — нам туда ночью нельзя — там всякие эти… оборотни!

Тут меня проняло. Я резко развернулся к нему и почти закричал:

— Какие оборотни, придурок! — я ткнул пальцем в небо, — ты что, видишь полную луну?!

Пат хмыкнул. В небесах висел тонкий серп умирающего месяца.

— И вы абсолютно правы, мистер Поттер, — послышался за моей спиной умиротворяющий голос директора, — никаких оборотней бояться не надо. Но, тем не менее, бдительность нам совсем не помешает.

Профессор Дамблдор умел прекрасно ободрять окружающих…

…- я вообще вот так думаю, — продолжал разглагольствовать Пат, пока мы топали такой странной компанией по Запретному Лесу, который при близком знакомстве казался вовсе не таким страшным.

И, наверное, только Пат Рэндом мог спокойно, практически на равных беседовать с профессором Дамблдором на свою любимую тему по дороге в самую чащу. Собственно, директор слушал с неподдельным интересом.

— …если нет никакой принципиальной разницы между генетикой мага и маггла, то в принципе, делать то, что подразумевается под словом «магия», умеет каждый человек.

На этих словах мы с Малфоем синхронно споткнулись. Такой идеи я ещё не слышал. Дамблдор крайне изумлённым тоном произнёс:

— Это воистину революционная гипотеза, Патрик, и крайне занятная. Но если магглы способны на волшебство, то почему же они этого не делают?

— А кто-нибудь пробовал? — легкомысленно пожал плечами Пат, — но я, наверное, не совсем точно выразился. Я не о том говорю, что каждый маггл возьмёт палочку в руку, произнесёт заклинание… нет, вот так понятнее. Представьте, — решительно продолжил он, — все люди способны петь и учиться играть на музыкальных инструментах. Но у одних врождённый абсолютный музыкальный слух, другим нужно учиться, третьим нужно очень долго и упорно учиться, ну а четвёртым совсем медведь по ушам прошёлся. Ну и, кончено, есть глухонемые, например. И магией то же самое. Ведь магия — это есть процесс преобразования окружающей среды. Да взять те же Превращения — трансформации одного состояния в другое есть суть всего живого на планете. Мы своими усилиями лишь ускоряем это процесс, или направляем его в нужную сторону…

Я, как обычно, когда Пат говорил не сверхнаучными терминами, заслушался. Выстраивать красивые логические цепочки Пат умел мастерски. Я даже забыл, зачем мы шли в Запретный Лес. А шли мы по следу раненого единорога — их опять тревожили непонятные существа. Почему выслеживать раненое животное должны именно провинившиеся студенты, или почему гулять с нами напросился Дамблдор, я понятия не имел. А директор, кстати, тоже увлёкся патовским повествованием — он слушал очень внимательно, изредка хмыкая в бороду. Даже Малфой, кажется, слушал.

…- и если предположить, что существует некий критерий — что-то вроде… порога чувствительности к природе. И этот порог чувствительности у волшебников на порядок ниже, чем у магглов. Поэтому мы можем намного легче, чем они, взаимодействовать и изменять природу вокруг нас. Но это не означает, что они не могут то же, что и мы. Да даже сами волшебники отличаются по своему уровню. Кто-то может больше, кто-то меньше. Так же, как и практически не бывает магов-самородков — всем нужно учиться. А магглам просто нужно дольше этому учиться… И, скорее всего, другими методами.

— Что же вы предлагаете, Патрик? — спокойно спросил директор, но когда я посмотрел на него, мне показалось, что на какую-то долю секунды за стёклами очков-полумесяцев мелькнул страх, — чтобы волшебное сообщество отменило Статус Секретности и открылось магглам?