Паспорт человека мира. Путешествие сквозь 196 стран - Альберт Поделл

Насколько я понял, самым важным ежедневным событием в самом большом городе острова было кормление коз. Пять или шесть продуктовых магазинов на главной улице закрывались в 16:00, и владельцы выкидывали ненужные коробки. Они выбрасывали их прямо на середину улицы, где на них стремительно обрушивалось несколько десятков коз, которые разрывали картон с отработанной точностью, жевали их и поглощали словно на большом пиру. Их явными фаворитами были коробки с надписью: «Яблоки штата Вашингтон».

Кажется, я ввел на острове новую кулинарную моду. Когда я проходил мимо деревенской рыбной лавки, состоявшей из нескольких досок, разложенных на земле, то заметил, что продавец разрезал свежайших длинноперых тунцов и скумбрию на части с помощью мачете. Я уговорил владельцев моего отеля закупить несколько килограммов темно-красного тунца, снять с него кожу и вынуть кости, промыть бутилированной водой и затем подать мне в сыром виде с гарниром из риса. Это было вкуснейшее, свежайшее сашими, которое я пробовал. Местные ужасались и не хотели это есть («Сырая рыба? Ты с ума сошел?»), но я убедил нескольких из них попробовать кусочек, и скоро они все просили добавки и удивлялись тому, что могли наслаждаться рыбой и при этом экономить на масле для готовки, сохраняя больше денег для ката.

Проблема заключалась в приправе. Как знает каждый любитель суши, рыба нужна лишь для того, чтобы переварить соевый соус и васаби. Я попробовал найденный в отеле «Сладкий соевый соус», но на вкус он был как растаявшая шоколадка. Попробовав все, что нашлось на кухне, я остановился на достаточно соленом соусе. Я пытался найти хоть что-нибудь, чем можно было бы заменить необходимое мне васаби, даже вытащил из своей аптечки спрей от кашля, но он был чересчур горьким. Я уже подумывал добавить немного крема от загара или бальзама для ног, но предчувствовал, что они не смогут добавить пикантной остроты азиатского хрена. Я остановился на горчице Heinz.

В мою последнюю ночь десять тайваньских туристов зарегистрировались в отеле, увидели, что я ем, начали кричать: «Суши, суши», – и потребовали, чтобы им подали то же самое на следующий вечер. Возможно, это было начало нового модного блюда, но я не уверен, сможет ли оно когда-нибудь заменить собой кат.

Я вернулся из Сане в тот же день, когда члены одного из племен магрибского региона Йемена похитили молодого немца, надеясь обменять его на своих братьев, которые сидели в тюрьме за разные антиполитические выступления. Так как в этом году это был уже девятый похищенный в Сане турист, я решил, что самое время отправиться в Додж.

Я долетел до Бейрута на следующий день и проехал 30 минут по его пригороду, пока террорист-смертник не подорвался около меня.

Теперь меня ждала «Гадкая Семерка».

Глава XXVIII. Гориллы и партизаны

Иногда вам просто не удается отдохнуть.

«Галф Эйр» отменили мой рейс в Эфиопию, на 33 часа задержав в Бахрейне – не самое плохое место, чтобы зависнуть на денек, если только это не случается в день важного праздника шиитов, и они злятся потому, что правящие сунниты попросили арабские войска разобраться с восстанием, возглавляемым шиитами.

Когда я проезжал мимо дипломатического квартала в Манаме, прямо за мной взорвался минивэн. Когда я вернулся в отель, бассейн остыл, а зал не работал. Когда я включил телевизор, то узнал, что на границах между Суданом и Южным Суданом, куда я хотел отправиться через десять дней, возобновились военные действия. Когда я пошел играть в боулинг, ни один шар не подошел мне, и я выбил всего 53 очка. А «Галф Эйр» отказались от своего обещания оплатить мой отель и еду.

В некоторые дни и правда не стоит вылезать из кровати, даже если вы там один.

На следующий день я прибыл в Эфиопию, где встретился с Эндрю Дораном – в аэропорту Аддис-Абебы. Он уже не был тем суровым, активным мачо, которым я его помнил, – он казался уставшим и нервным. Он сказал, что устал после перелета, но оказалось, что все гораздо серьезнее.

Основной моей целью в Эфиопии было навестить Динкне Тамира, семилетнего мальчика, которого я поддерживал через ChildFund International. Он жил в маленькой деревне в 200 километрах к востоку от Аддис-Абебы. За 10 предшествующих месяцев я договорился по почте, что приеду к нему, и уже месяца четыре ChildFund International знали, что я хочу купить его семье козу, чтобы они смогли сами себя обеспечивать. Я выбрал козу, потому что их разводят везде, кроме Северной Америки, и потому, что за ними легко ухаживать, и потому, что они едят почти все.

Но кто-нибудь подготовил мне подходящего козла или начал его искать? Нет, конечно.

Я встретил Динкне и его маму в деревне, которая находится недалеко от железной дороги. Мы отлично пообедали в компании моего шофера, который был еще и нашим переводчиком и экскурсоводом от ChildFund в Аддисе, и местным организатором ChildFund. Эндрю остался в городе, где нас приняли в резиденции датского посла. Он сказал, что ему нужно поспать.

После обеда я сказал, что готов купить козу Динкне.

– Но мы не можем сделать этого сегодня, – извинился местный представитель, который знал, что я могу сделать это только сегодня, – рынок закрыт.

И он больше не собирался ничего делать. Ни думать. Ни изобретать. Ни «я сделаю это любым способом!».

– Смотри, – сказал я, – примерно в десяти минутах езды от «города» мы видели стадо овец и несколько стад коз между дорогой и северными холмами. Поехали туда, купим козу. Если хочешь купить козу – езжай к козам.

– Но вдруг эти козы не продаются?

– Все козы продаются, – ответил я. – Это не дети, тебе они навсегда не нужны. Вопрос в цене.

Поэтому мы, против воли водителя и бюрократов, забрались в джип, проехали 10 минут вниз по дороге, свернули на грязную боковую дорогу, которую заметил я, и где-то через пять минут уже смотрели на стадо из примерно сотни коз.

– Иди, купи парню козу, – сказал я управляющему.

– Может, это не пастуха козы, – ответил городской житель.

– Чушь. Смотри, они явно его.

– Может, он продавать их не захочет.

– Не спросишь – не узнаешь.

Они вернулись:

– Он не готов продавать животных.

– Просто торгуется. Скажи, что я хочу здоровую козу и плачу 600 бирров, – сказал я, зная, что это примерно на 10 долларов выше обычной цены.

После переговоров с пастухом они вернулись:

– Продаст только козла.

Нет, не то.

Через какое-то время я купил Динкне козу и козла за 65 долларов, но был не уверен в выборе, потому что козел, которого выбрала мама Динкне, был годовалым сыном этой же козы.

Я сказал переводчику, чтобы он объяснил, что она не должна позволять сыну оплодотворять мать.

Все эфиопы подумали, что это крутая пошлая шутка, и засмеялись.