Вмешательство мисс Сильвер. Когда часы пробьют двенадцать - Патриция Вентворт

— Привет, Марк, — сказал Дики и добавил: — Думаю, мне пора.

Слова кузена и манера, в которой они были сказаны, остались Марком незамеченными. Они не проникли в сознание и вообще как будто не существовали. Лидия рассеянно посмотрела на вошедшего, улыбнулась, что-то невнятно пробормотала и замолчала. Дики удалился.

Как только дверь закрылась, Марк приблизился и облокотился на каминную полку, глядя в огонь. Он не смотрел на Лидию с той секунды, когда увидел ее лицо, склоненное для поцелуя. Он пришел, чтобы встретиться с ней, но, оказавшись здесь, не мог поднять глаза. Они должны были слишком многое сказать друг другу, но этим словам предстояло остаться несказанными. Она выйдет замуж за Дики и будет счастлива. В семье всегда надеялись, что так и случится.

Голос Лидии прервал «жизнерадостные» мысли Марка:

— В чем дело?

Он ответил, не поворачиваясь:

— Я хотел тебя повидать…

И безнадежно нахмурился — что было толку говорить теперь? Порыв, который привел Марка сюда, лишил его последних сил. Попытка провалилась, и он чувствовал полное изнеможение.

Лидия сказала:

— Дорогой, если ты хотел повидать меня, не надо так упорно смотреть на огонь. Ты ошибся направлением.

Он выпрямился, взглянул на нее и заметил, как она бледна. Запинаясь, Марк произнес:

— Ты странно выглядишь…

— Как?

— Ты очень бледна.

— Дорогой, мой цвет лица — это средство из косметички. Перед похоронами не красятся — по крайней мере насколько я знаю.

— Понятно… — рассеянно кивнул он.

— Марк, зачем ты пришел?

— Меня скоро арестуют. Я хотел увидеться еще разок.

— С какой стати полиции тебя арестовывать?

— Я же сказал, что вернулся в Ривер-Хаус. Я забыл на столе ежедневник, который подарила тетя Грейс. Об этом узнали. Я пробыл у дяди до половины двенадцатого. А сразу после полуночи он погиб. Я наследую большую часть того, что он оставил. Полицейские просто обязаны меня арестовать. А какие у них еще варианты?

— Зачем ты вернулся к дяде?

— Я хотел уйти из фирмы… и уехать из Берлтона. Мы с ним об этом и раньше говорили. И даже поругались. Я решил попробовать еще раз. Я объяснил, отчего хочу уехать. Дядя сказал: «Ладно, если через месяц не передумаешь, я все устрою».

— Ты все рассказал полиции?

— Более или менее.

— Ты объяснил, почему хотел уехать?

— Нет.

— А мне скажешь?

Марк покачал головой:

— Нет. Сейчас уже не важно. Я просто зашел… попрощаться.

Повисла пауза. Лидия посмотрела на него и отвернулась.

Она устремила взгляд на огонь. Он трещал и шипел самым загадочным образом. Лидия не помнила, когда плакала в последний раз, но подумала, что сейчас, наверное, заплачет. Срывающимся от гнева голосом она сказала:

— Перестань нести чушь. Нам незачем прощаться.

— Я все сказал, а теперь лучше пойду. Никого не хочу видеть. Дики сделал тебе предложение?

На щеках Лидии двумя яркими пятнами выступил румянец — уж точно не благодаря косметике. Она взглянула на него.

— С чего ты взял?

— Вы целовались, когда я вошел.

— Милый, я угодила бы в тюрьму, если бы выходила за всех, с кем целовалась. Исключено.

— Зачем он тебя целовал?

Очаровательные глаза Лидии были невинны, как у ребенка. Влажный воздух комнаты, от которого шипели дрова в камине, сделал их еще зеленее.

— Ты правда хочешь знать?

— Да.

Ее голос упал до застенчивого шепота:

— Я пообещала стать его сестрой.

— Что?!

Лидия кивнула:

— Сестрой… Дики пристал буквально с ножом к горлу. Сказал, что делал мне предложение одиннадцать раз и не прочь дойти до дюжины, но если я снова откажу, он поставит точку. Ему неимоверно нравится Дейзи Картер, и он полагает, что они будут счастливы вместе. Но все-таки Дики решил рискнуть еще разок. Я ответила: «Ладно, малыш, я говорю „нет“». Так что поцелуй был прощальным. Никаких разбитых сердец. И вдобавок Дейзи принесет в приданое богатство Картеров.

— То есть ты не собираешься замуж за Дики?

Ресницы взметнулись.

— Ты что-то туговато соображаешь, милый. — Лидия подошла ближе, поднялась на цыпочки и обратила лицо к Марку. — Ты меня любишь?

— Да.

— Очень?

— Ужасно.

— И давно?

— Всегда.

— Тогда почему ты хотел уехать?

— Я думал, ты выйдешь за Дики. Я бы не пережил.

— А тебе не приходило в голову спросить? Никто ведь не запрещал. Поучился бы у Дики, как это делается. Честное слово, ничего сложного.

Марк молча смотрел на нее. Лидия протянула руки, обвила его шею и сказала, то ли смеясь, то ли плача:

— Ну же, попробуй, дорогой.

Глава 40

Примерно через десять минут Ирен открыла дверь, испуганно сказала: «О!» — и застыла в нерешительности, не зная, уйти или остаться. Лидия, крепко держась за плечо Марка, который секунду назад обнимал ее за талию, со скромной гордостью произнесла:

— Не пугайся, мы помолвлены. Скажи: «Благословляю вас, дети мои». Я пойду с Марком на ленч в Ривер-Хаус, так что ты сэкономишь на провизии для меня. Поторопись с поздравлениями, ведь мы скорее всего вернемся поздно. Сама понимаешь, в каком восторге будет Грейс.

Ирен уставилась на них, затаив дыхание, и совершила самую большую оплошность в своей жизни.

— Я думала, ты выйдешь за Дики!

— Нет, — решительно отозвалась Лидия. — Так думал Марк, но мы, как видишь, уже договорились. Придумай что-нибудь пооригинальнее за пудингом, дорогая. Я долго-долго не вернусь, так что времени у тебя будет предостаточно.

В Ривер-Хаусе уже подали ленч, но он был далек от завершения, когда пришли Марк и Лидия. Грейс Парадайн чуть заметно приподняла брови, Лейн поставил еще один прибор рядом с местом Марка, и церемония пошла привычным чередом.

Когда разносили овощи, мисс Парадайн негромко спросила:

— Где Луиза?

И услышала столь же тихий ответ:

— Ей нездоровится, мэм.

Рука под тарелкой, с которой мисс Парадайн накладывала себе картофель, слегка дрожала.

Она вновь приподняла брови.

Никто сегодня не хотел долго сидеть за столом, но в отсутствие Луизы ленч проходил медленнее обычного. Филиду и Элиота посадили на противоположные концы стола. Элиот не смотрел ни на кого, ел то, что ставили перед ним, и ограничивался беседой с Марком, который то и дело отвечал невпопад. Филида не сводила глаз с тарелки. На ее лице играл румянец, губы дрожали в робкой улыбке. Грейс Парадайн, перехватив взгляд приемной дочери, застыла и перестала есть.

Марк и Лидия сидели рядом, не глядя друг на друга. Они ощущали невероятную близость. Каждый переживал почти пугающую радость, которую окружающие могли погасить в любую секунду. Для Марка молчание было не в новинку, но если бы остальных настолько не поглощали собственные мысли, они непременно бы заметили, что Лидия тоже не раскрывала рта. Одна лишь мисс Сильвер, казалось, не испытывала неловкости. Она любезно болтала с Альбертом Пирсоном, который в кои-то веки говорил очень мало.

Все обрадовались, когда ленч закончился. Марк вышел позвонить. Лидия покинула столовую вместе с Филидой. Мисс Сильвер, Альберт и Элиот Рэй направились за ними, когда мисс Парадайн, стоявшая у окна, повернулась и обратилась к Элиоту:

— Не останетесь ли на минутку? Я кое-что должна сказать.

Он закрыл дверь и подождал.

— В чем дело, мисс Парадайн?

— Я хочу знать, когда вы намерены покинуть этот дом.

Казалось, его взгляд не может стать еще суровее, но все-таки это произошло. Элиот сказал:

— Я приехал сюда по приглашению мистера Джеймса Парадайна. По очень настоятельному приглашению. Я остаюсь здесь по просьбе Марка. И вероятно, пробуду до похорон. Разговор окончен?

— Нет. Я требую, чтобы вы уехали. Вас тут не желают видеть.

— Я не ваш гость, мисс Парадайн.

Мисс Парадайн побледнела, страшно побледнела, но тут же краска бросилась ей в лицо.

— Вы совсем не уважаете Филиду?

— А вы?

— Какая наглость!

Элиот рассмеялся:

— Боюсь, и то и другое не получится. Если мы предпочтем быть вежливыми, вы не станете гнать меня из дома Марка. Если мы примемся с наслаждением высказывать все, что думаем, я тоже скажу многое. Вы готовы это выслушать? Или все-таки вновь превратимся в хозяйку и гостя?

Мисс Парадайн, взбешенная и раскрасневшаяся, пошла к двери, но вдруг остановилась и обернулась, опершись о косяк. Румянец погас, она опять побледнела.

— Что вы хотели сказать?

Они стояли очень близко друг к другу, на расстоянии вытянутой руки. Слишком близко, на вкус Элиота. У него перехватило горло от гнева. Он отступил, наткнувшись на стол, и уже оттуда предупредил:

— Вам не понравится.

Элиот подождал несколько секунд, глядя на мисс Парадайн, прежде чем продолжить. Морщинки на лице женщины углубились, мускулы напряглись, глаза горели.