Союз можно было сохранить - Владлен Логинов

А в контексте мировой ситуации я вопрос ставлю так: в чем заинтересован Запад, в чем заинтересован окружающий мир? В том, чтобы Союз остался? Реформированный, демократический, динамичный, экономически здоровый – все это так, т. е. в новом виде, но Союз.

Миттеран. … Я не хочу извлекать выгоду из отношений с теми или иными республиками. Я рассуждаю совершенно холодно: в интересах Франции, чтобы на Востоке Европы существовала центральная сила. Если будет распад, если вернемся к тому, что было у вас до Петра Великого, это – историческая катастрофа и это противоречит интересам Франции. Вековая история учит нас тому, что на Юго-Западе Европы для Франции необходимо иметь союзника, чтобы можно было обеспечивать равнодействие. Любой распад целостности на Востоке несет нестабильность. Вот почему мы не хотим и не будем поощрять сепаратистские амбиции.

… Горбачев. Вижу свой долг в том, чтобы через Союзный договор выйти на новый Союз. И я хотел бы рассчитывать, что на Западе, руководствуясь своими реальными интересами, действовали бы так, чтобы поддержать этот процесс. А я вижу, что кто-то присматривается, как воспользоваться нашим распадом.

Миттеран. Мы имеем мало возможностей воздействовать на республики. Но будем стараться – через понимание значения международного аспекта событий у вас, через международно-правовое обоснование европейских границ.

Горбачев. В Союзе должны знать позицию главных действующих лиц мировой политики по этому ключевому вопросу”.

Архив Горбачев-Фонда.

Вечером 30 октября . Из второй беседы М.С.Горбачева с Ф.Миттераном в Лаче:

“… Миттеран. …Республики СССР ныне теряют свои позиции. Им важно понять, что в то время, как европейские сообщества укрепляются, единство республик союза ослабляется под воздействием националистических настроений. Конечно, было бы важно опираться на обе эти опоры. Но одна из опор уже создана. А что касается другой опоры, то неизвестно, что с ней все-таки происходит. Если бы жители всех этих республик (почти 300 млн.) были бы Горбачевыми, то вопрос был бы решен.

…Не случайно, что в своем телевизионном выступлении я высказывался в пользу сильного, сплоченного, укрепленного федеративными узами Союза. Это было бы очень важно не только для ваших соотечественников, но также и для интересов Франции и Европы в целом. Франция никогда, ни при каких условиях не будет поощрять разрушение Союза. При Сталине такая позиция была сопряжена с определенными проблемами. Но даже и во времена де Голля и Сталина Франция и СССР были союзниками. Тем более это важно сейчас, когда ваша страна становится поистине демократической.

Я уверен и в том, что Европа будет формироваться вместе с вами. Когда я выдвинул идею европейской конфедерации, меня тотчас же во Франции стали расспрашивать: Как? Вы собираетесь создавать это вместе с коммунистической Россией? Я отвечал: да, вместе с Россией, причем России самой решать, какой будет ее дальнейшая судьба. Должен заметить, что такого рода мой ответ вызвал кое-где негативную реакцию…

Горбачев. …У нас здесь с Вами общий интерес”.

Архив Горбачев-Фонда.

31 октября в газете “Литературная Украина” опубликована статья научного сотрудника Лондонского университета В.Свободы и старшего научного сотрудника Института этнографии АН СССР, советника Б.Ельцина по вопросам межнациональных отношений Г.Старовойтовой, в которой создание СССР в 1922 году квалифицируется как “международное преступление”.

1 ноября рабочая группа Г.Шахназарова в составе В.Кудрявцева, Б.Топорнина и Ю.Батурина представила альтернативный проект Союзного договора, в котором будущий союз определяется как “Союз Суверенных Государств (ССГ) – конфедеративное государство, осуществляющее государственную власть в пределах полномочий, которыми его добровольно наделяют участники Договора”.

Архив Горбачев-Фонда.

1 ноября Политсовет при Президенте СССР обсудил Союзный договор, экономическую и политическую ситуации.

2 ноября . Запись Г.Х.Шахназарова об отношениях Горбачева с Ельциным и о судьбе Союза.

“В пятницу Горбачев с утра просидел день с Явлинским, Ревенко и Яковлевым В.Ф. Обсуждали, что делать после выступления Ельцина на Съезде народных депутатов РСФСР с программой реформ и требованием особых полномочий на переходный период, о намерении объявить Госбанк СССР российским, сократить на 90 % численность МИДа, распустить союзные министерства, перестать содержать их и т. д. Правда, после разговора с Силаевым, Ельцин отрекся от покушения на банк, которое озлобило и напугало республики, привело в смущение и Запад.

2 ноября Горбачев встречался с Ельциным, а затем позвал Шахназарова с Ревенко и рассказал, что и как было. Я, говорит, сказал ему: давай по-мужски. Ты меняешь политику, уходишь от всего, о чем мы условились. А раз так – теряет смысл и Госсовет, и Экономическое сообщество. Я подаю в отставку. Бери вожжи в руки, раз тебе этого хочется, правь в одиночку. Я в этой кутерьме участвовать не буду. Скажу всем так: вот, друзья, лидеры 15 республик, я вас подвел к независимости, теперь, похоже, вам Союз больше не нужен. Что ж, живите дальше как заблагорассудится, а меня увольте.

Ельцин стал горячо доказывать, что политику менять не собирается, верен обязательствам, слово у него твердое. Тогда я его спросил: значит ли это, что он согласует свои реформы с республиками? Обязательно, отвечал он, я их только решил прижать: дескать, не будете следовать за Россией в реформах – нам придется делать все без вас и уж тогда не посетуйте, будем блюсти прежде всего свой интерес. Так что в ближайшие дни все согласуем, им деваться некуда.

Ладно, пошли дальше. Ты понимаешь, говорю я ему, что значит, когда Козырев заявляет, что обойдется без союзного МИДа? Кто будет участвовать в Хельсинкском процессе, представительствовать в ООН, вести разоруженческие дела? Ведь все это требует и опыта и знаний кадров, а главное – право выступать от всех республик.

Ельцин согласился, сказал, что насчет сокращения на 90 % МИДовского персонала – это был образ, примерная цифра. Можно и не на 90, а, скажем, на 70. “Ой, Борис, – возразил я ему, – кто-то тебя все время подначивает, толкает на крайние заявления, а потом тебе же приходится отступать. Зачем это, будь аккуратнее в словесных заявлениях. МИД – это ведь русские люди, мощное, можно сказать, столетиями формировавшееся учреждение. Так зачем же его разорять? Уж лучше возьми целиком в Россию. Придет момент, так и будет. Но сейчас-то надо сохранить”. Ельцин и с этим согласился. Так он по всем пунктам ретировался, обещал действовать согласованно.

…Между тем я слушал и думал, что Ельцин лукавит, завтра опять что-нибудь эдакое вытворит. Да что завтра! Он божился, что будет вести дело разумно, а в папке бумаг к заседанию Госсовета 4 ноября лежит его обращение к Президенту СССР с требованием передать России все торгпредства. Без каких-либо обещаний компенсировать другим республикам их долю; даже не потрудилась его молодая ватага напрячь мозги и выдавить 2–3 приличных довода. Просто так: мы забираем и все! Вообще, все сильнее ощущается невысокий класс этих “ребятишек”, как их обозвал Хасбулатов. Однако сам вполне из того же разлива. Честное слово, и наша команда не безгреховна, но та такое натворит, что страна еще содрогнется и вздыбится.

Не стал я в этот раз расстраивать Горбачева. …Я ушел с чувством, что все это прелюдия краха. Ельцин и особенно его команда – молодые волки, вроде Бурбулиса, Полторанина, Н.Федорова, не успокоятся, пока нас не добьют”.

АГФ. Фонд № 10, опись № 2.

4 ноября . Заседание Государственного Совета. Присутствовали президенты восьми республик и двое премьеров, заменявших своих руководителей (Украины и Армении). Заседание началось в отсутствие Ельцина.

Горбачев. Тяжелая ситуация. Тяжелейшая. Плохо распорядились победой в августе. После путча мы все тогда договорились не допустить распада государства, раскола демократических сил. За первую неделю после путча мы проделали в этом направлении огромную работу. А теперь проваливаем все согласованное тогда. Опять начались какие-то политические игры, перетягивание каната, а скорее – одеяла на себя.

Подписали Экономическое соглашение, но с трудом удается вовлечь в него другие республики, а тех, кто его подписали, – в осуществление. Очень трудно идет подготовка Союзного договора. А мы ведь договорились о нем. Не хочу обобщать, кого-то называть, не все одинаково себя ведут. Но отношение некоторых держит все процессы.

У нас на все находится время, но того, от чего зависит все остальное, не делаем. А страна задыхается, не имея ясности в этом главном. Мы должны вернуть динамику нашей совместной работе и ответственность, которую мы проявили после путча. Преодолеть колебания…