Темная сторона - Макс Фрай

Я спрятал хвост Дорота в карман и подошел к своему спутнику. Он деловито раскладывал тряпичные тела кукол на журнальном столе.

– Хочешь перекусить? – гостеприимно поинтересовался я. – У меня такое впечатление, что я – какой-никакой, а все же хозяин дома, так что…

– Разумеется, хочу, – Лонли-Локли был приятно удивлен. – А что, здесь и такое возможно?

Я не стал ни высказывать вслух свое пожелание, ни даже рыться в таинственной Щели между Мирами, а просто открыл дверь, ведущую на застекленную веранду. Я знал, что там стоит стол, накрытый для чаепития. Он всегда накрыт, этот замечательный стол, и чай в чашках всегда остается горячим, а клубничный пирог – свежим и воздушным.

– Прошу, – весело сказал я. – Кажется, я становлюсь похож на Кофу: чудеса чудесами, а накрытый стол всегда к моим услугам!

– Как нельзя более кстати, – одобрительно заметил Шурф, осторожно пробуя чай. – Слушай, а это вкусно!

– Да, вполне, – самодовольно согласился я. – Ты пирог попробуй. Я – патриот Соединенного Королевства, как и положено благонамеренному эмигранту, но все-таки у нас там нет клубники. А здесь она есть, и это восхитительно!

На радостях я сам откусил такой здоровенный кусок, что чуть не подавился. Пришлось проглотить его не прожевывая, но я справился и с этим. К следующей порции я приступил уже более осторожно, но мне так и не удалось по-настоящему насладиться вкусом клубничного пирога: хлопнула дверь – и мохнатые лапы визжащего от восторга Друппи со всего размаха опустились мне на плечи. Чуть ли не центнер счастливого – и совершенно невоспитанного! – белого меха навалился на меня. Мгновение спустя я лежал на полу, вместе со своим драгоценным пирогом и невесомым плетеным стулом заодно. Пес счел своим долгом наглядно продемонстрировать мне бесконечную любовь, методично облизав мой нос, сапоги и уши – все, что под язык подвернулось.

– Кажется, я начинаю сожалеть о своем добром поступке, – простонал я, пытаясь увернуться от мокрого, черного языка. – Только что ты был такой маленький, тихий и славный, а теперь… Ужас какой-то! Сидеть! Да успокойся же ты!

Может быть, я действительно Вершитель, возможно, на Темной Стороне мои слова приобретают силу могущественных заклинаний, но для моей собаки эти самые слова пока остаются тем, чем и являются на самом деле: обыкновенным набором бессмысленных звуков. Поэтому мне пришлось еще несколько минут терпеть его дружеские излияния. В конце концов Друппи все-таки убрал тяжеленные лапы с моей груди – не потому что я такой уж великий дрессировщик, просто между делом он нахально сожрал мой пирог, аккуратно слизал его остатки с моей Мантии Смерти, и ему захотелось еще…

– Твоя собака очень похожа на тебя самого, – иронично заметил Лонли-Локли. Вот кто получил настоящее удовольствие от удачного завершения нашего эксперимента!

– Когда это я с тобой так здоровался? – спросил я, поднимая опрокинутый стул.

– Еще чего не хватало! – ухмыльнулся он. – Но все равно очень похоже. Когда ты появляешься в помещении… или просто в чьей-то жизни, очень трудно спокойно продолжать заниматься своими делами. И вообще невозможно заставить себя обращать внимание на что-нибудь другое.

– Правда? – рассеянно удивился я, безрезультатно пытаясь спрятать от Друппи кусок пирога, который я только что для себя отрезал. – А что это, собственно говоря, было: комплимент или упрек?

– Ни то, ни другое. Сухая констатация факта, суше не бывает… Ты мне лучше вот что скажи: что ты собираешься делать дальше?

– Как это – что?! То, ради чего мы с тобой сюда заявились. Оживим всех этих бедняг. Конечно, придется попотеть: их же больше пяти дюжин, дырку над ними в небе, но как-нибудь справлюсь. Надеюсь, ребята будут выражать свою благодарность более сдержанно, чем Друппи, в противном случае…

– Да подожди ты! Все это как раз понятно, – усмехнулся Шурф. – Я имею в виду: что мы будем делать потом? Как ты нас всех отсюда выведешь?

– Как-нибудь, – легкомысленно отмахнулся я. Но потом призадумался.

Он был совершенно прав: мне предстояло доставить домой шестьдесят с лишним человек, увести их из этого странного места, с мифической изнанки Темной Стороны. Сам-то Лонли-Локли чуть не растаял, как прошлогодний снег, когда мы с ним попали сюда, и мне лишь каким-то чудом удалось сохранить его жизнь. И между прочим, это отняло чуть ли не все мои силы… А что, если все эти ребята тут же начнут таять и исчезать, как только снова превратятся в людей? А если они не исчезнут сейчас – кто знает, что еще случится по дороге…

– Вот именно! – Шурф как бы подвел итог моим мрачным размышлениям.

– Но Друппи-то никуда не исчез, – наконец сказал я. – Значит, и с остальными все будет в полном порядке. И вообще, когда я начинаю думать, это добром не заканчивается. Лучше уж будем действовать, а там – по обстоятельствам… Допивай свой чай, сэр Шурф. Надеюсь, мне все-таки удастся спокойно прожевать хотя бы кусочек этого дивного пирога. А потом вернемся в холл и сделаем все, что сможем. В любом случае иных гениальных идей у меня нет.

– Ладно, – согласился Лонли-Локли. – Извини, Макс, я вообще не должен был цепляться к тебе с этими вопросами. Просто мне нелегко привыкнуть к мысли, что здесь ты все решаешь сам… И что я больше не должен за тобой присматривать.

– Можешь поверить, мне самому еще труднее к этому привыкнуть, – улыбнулся я. – Честно говоря, я бы не отказался от возможности переложить всю ответственность на твои могучие плечи… Или на чьи-нибудь еще. Но боюсь, такое мне не светит. По крайней мере, сейчас… И вообще не светит, наверное!

Я все-таки съел свою порцию пирога с клубникой, почти не обращая внимания на вкус. Не хотелось мне больше никакого пирога, но я так долго собирался, что теперь это был, можно сказать, вопрос принципа!

Мы вернулись в холл, и я принялся за работу. Сделать крошечный надрез на тряпичном теле куклы, аккуратно отделить кусочек все еще трепещущего хвоста и вложить его в надрез, спрятать как можно глубже – в жизни не предполагал, что мне когда-нибудь придется заниматься столь идиотским делом, с такой серьезной рожей!

Надо отдать должное Лонли-Локли, из него получилась бы отличная операционная сестра: он так своевременно подавал мне очередную игрушку и так ловко убирал в сторону тех, кто уже прошел обработку, любо-дорого глядеть! Более того, когда расшалившийся Друппи решил сунуть свой мокрый нос в сей метафизический процесс, сэр Шурф так строго на него рявкнул, что непоседливый пес тут же присмирел и улегся в самом дальнем углу холла. Всем своим видом он показывал, что просто физически не способен помешать моей работе, а уж о таких глупостях, как вылизывание хозяйских мордас, и вовсе думает с содроганием.