Пятиборец - Сергей Антонов

Глаза тетраморфа налились кровью. Он яростно замотал головой, замычал, пытаясь протиснуться в туннель и добраться до людей, однако не смог продвинуться ни на шаг. Брюсов даже не взглянул на взбешенного зверя. Сердце подсказывало ему, что нерукотворный Плат Маргариты находится где-то рядом. Из туннеля повеяло холодом. Андрей вынул меч из ножен. Обернулся к друзьям и прошептал:

—Ждите меня здесь. Я вернусь.

Сделав несколько шагов вперед, он увидел прямоугольник, очерченный по периметру красным колеблющимся светом. Брюсов протянул руку, чтобы толкнуть вырубленную из цельного куска черного нефрита дверь, но она с тихим скрипом открылась сама, словно приглашая войти. Как только Андрей шагнул в темноту, дверь захлопнулась с такой силой, что содрогнулся пол под ногами. Он бросился назад, но, как юноша ни старался, открыть двери не смог. Осталось только одно — идти вперед. За друзьями он вернется позже.

В почти полной темноте была видна едва заметно светившаяся изнутри рубиновая чаша. Она переливалась всеми оттенками багрянца. Словно почувствовав присутствие человека, чаша засияла ярче. Над ней медленно выступило из темноты подсвеченное снизу лицо с нечеловечески грозными чертами. Затем показалось и все распятие.

Брюсов подошел к нему ближе. Лицо распятого кривилось в гримасе невыносимой боли, но в нем было нечто дьявольски притягательное, на него хотелось смотреть и смотреть. Андрея охватила страшная усталость. Долгий, полный лишений путь завел его в тупик. Раньше он был уверен, что стоит на стороне справедливости, и лишь теперь понял, что все обстоит гораздо сложнее. Ему не следовало вмешиваться в противостояние существ высшего порядка. Какая глупость делить мир на черное и белое! Андрей понял: у Круцифера — своя правда, и вполне возможно, что его наказали незаслуженно. Так, может, стоит исправить эту ошибку, пока не поздно? Ему вдруг захотелось протянуть руки к чаше, поднести ее ко рту и сделать несколько глотков. Другого случая встать на сторону того, кто несправедливо обижен, может и не быть.

Андрей сделал шаг, чтобы взять чашу, и вдруг стены криптория расступились. Он очутился на вершине покрытой сверкающим снегом горы. Земля лежала у его ног, а передвигавшиеся по ней люди казались меньше муравьев. Время на вершине летело с поразительной быстротой. На глазах Брюсова расцветали и осыпались деревья. Зеленели и скрывались под снежным покровом луга. Рождались и умирали люди. Вырастали и скрывались под водой горы. Меняли свои очертания континенты. Изменялось все, а он оставался вечно молодым. Время сметало все на своем пути, стирало города и страны, но его, Андрея Брюсова, обтекало со всех сторон, словно вода. Андрей поднес чашу к лицу. Всего несколько глотков, и вместе с багряной жидкостью по его жилам побежит некротический фермент, дарующий вечное существование. Брюсов чувствовал на губах соленый вкус бессмертия, но тут в его голове, перекрывая все другие мысли, прозвучал голос Девы: «Остановись, безумец! Посмотри назад!»

Андрей опомнился и ужаснулся собственным мыслям. Наваждение рассеялось. Стены криптория сомкнулись, скрывая от взора чудесную картину. Брюсов почувствовал, что кто-то стоит за его спиной. Кто-то, внушающий ему чужие мысли. Он гневно швырнул чашу в деревянное изваяние. Свет погас.

В полной темноте Брюсов выставил перед собой ладонь, с нее спрыгнула желто-оранжевая, окутанная языками пламени ящерица. Она бросилась к винтовой лестнице и стремительно помчалась наверх, зажигая по дороге факелы на стенах. Брюсов двинулся вслед за ней, поднимаясь все выше и выше. Вскоре показалась окованная медными полосами дубовая дверь, ярко освещенная сидевшей рядом с ней саламандрой. Дверь отворилась. Андрей очутился на небольшой каменной площадке с уходящим вдаль узким коридором. Он ожидал чего угодно, но только не того, чтоувидел перед собой.

Глава 27

О силе магического зеркала и о новом облике Шакеласа

Король Уорвик в полном рыцарском облачении стоял на верхней площадке Западной башни ноулдонской крепостной стены. Приставив ладонь ко лбу, он всматривался в ночную даль. Монарх уже различил на горизонте поблескивающие в свете луны наконечники копий гвардии гирудов и клубы пыли, поднятые копытами черных скакунов. Армия Эдварда Мороя перешла границу Уайтроуза два дня назад и добралась до столицы, не встретив серьезного сопротивления со стороны разрозненных пограничных отрядов Стальных сутан. Такова была тактика, на которой настаивали военачальники во главе с бароном Дорнмутом. Тактика, которая состояла в том, чтобы прятаться за крепостными стенами. Тактика, граничившая с трусостью.

Теперь королевская свита дрожала от страха у него за спиной, а сам Уорвик пребывал в растерянности. Сиявшая на нем броня была свидетелем его почти забытых военных подвигов, однако теперь она стесняла движения располневшего короля. К тому же у него сильно болел лоб, более привычный к ночному колпаку, чем к давившему на него тяжелому стальному шлему. Уорвик обернулся в поисках того, на ком можно было бы сорвать отвратительное настроение. Перехватив недовольный взгляд короля, барон Дорнмут засуетился, показывая рукой на столик с золотыми кубками и вином, установленный на деревянном помосте за спиной короля. Виртуоз пиршеств и развлечений решил таким образом поднять королю настроение. Однако и кубок старого фералийского не прибавил королю отваги.

Он обвел взглядом панораму готовой к обороне столицы. Внутри городских стен кипели на кострах огромные чаны со смолой, их огни освещали груды камней, сложенных через равные промежутки на крепостной стене. Меж ее зубцов в ожидании приказа застыли сотни лучников, готовых встретить гирудов тучами стрел с серебряными наконечниками. Стальные сутаны под предводительством нового капитана выстроились колоннами на прилегавших к Западным воротам улицах. По замыслу Дорнмута, они должны будут обрушиться на Лунную гвардию после того, как

летящие с крепостных стен смола, камни и стрелы посеют панику в рядах гирудов. Однако король весьма сомневался и в том, что гируды впадут в панику, и в том, что в схватке с настоящим противником Стальные сутаны проявят ту же доблесть, что и в борьбе с безоружными еретиками.

Спасение он видел прежде всего в крепостных рвах, которые предстояло заполнить водой реки Надежды, над которой раскинулся Ноулдон. Саперы и плотники, стоявшие у огромного ворота шлюза, с минуты на минуту ожидали приказа на поднятие деревянного створа плотины. Строительные работы были закончены в величайшей спешке всего лишь за пару минут до полуночи. Дорнмут клялся всеми святыми и Девой Маргаритой, что подъемный механизм будет работать идеально, однако то и дело тревожно посматривал в сторону закрытого створа.