Никакой магии - Андрей Уланов

Словно под гипнозом, я выполнила просьбу, запоздало спохватившись, лишь когда над горлышком небольшой плоской бутылки заплясал огненный язычок.

— Что это… — бутылка улетела в дым, куда-то в район стойки, глухо хлопнула, разбиваясь, и грязно-серая пелена вдруг обрела розовый оттенок. Кто-то дико вскрикнул, я услышала топот, глухой удар от падения чего-то большого и тяжелого — и выстрелы, когда брат Винсент, вскочив, принялся выцеливать мечущиеся на огненном полотне смутные тени. — Было?

— Зажигательная бомба. Крыс надо выкуривать, не так ли?

— Мы пришли сюда не за этим.

Сказав эту фразу, я вдруг поняла, что странная приказ-просьба Карда имела совсем иное значение, чем казалось изначально. «Присмотрите за Винсентом» означало не «присмотрите, чтобы не обидели нашего тихоню-химика», а «присмотрите, чтобы джинн, вырвавшись из кувшина, не разрушил весь город!».

— Мы пришли сюда не устраивать филиал Жаррайской скотобойни! — повторила я. — У нас есть задание.

— И что, мне нельзя будет убить их всех? — капризно спросил Винсент. — Нет, это нечестно, я так не играю… — обиженно закончил он… и согнулся в приступе беззвучного хохота.

— Нижайше прошу прощения, мисс Грин, — выдохнул он, утирая слезы. — Но я не смог удержаться. У вас было такое выражение лица… о-о-о, как жаль, что здесь нет Марилены с ее альбомом набросков. Не переживайте, я вполне контролирую себя… и обстановку.

Как по-человечески! Мы на горящем корабле, среди мертвецов, не имеем ни малейшего представления, как найти нужную нам личность — а этот монах заявляет, что контролирует обстановку! Интересно, как выглядит в его системе координат «не контролирую»? Чума, потоп и землетрясение?

— Десятый Мешок! — сухо напомнила я.

Винсент кивнул, на четвереньках перебрался к дальнему краю стола, осторожно выглянул… и попятился назад, волоча за собой что-то тяжелое. В первый момент я решила, что добычей стал труп, слишком уж бледно и безвольно выглядело тело. Но после хлесткого удара по лицу «труп» широко распахнул глаза и даже попытался уползти обратно.

— Как тебя зовут, милый мальчик?

— Проныр… то есть, Оливер, мистер.

Только услышав ответ, я поняла, что Винсент вовсе не издевался или шутил. Меня ввели в заблуждение широкие плечи пиджака, подошвы истрепанных ботинок и слой грязи на лице, в дымном сумраке неотличимый от недельной щетины. Однако голос расставлял все по местам — наш пленник видел не больше дюжины весен.

— Хорошее имя, — одобрительно кивнул монах. — Уверен, ребенок с таким именем не мог окончательно погрязнуть в грехах и еще способен вернуться к истинному свету. Особенно, если обратиться к нему с добрым словом, — Винсент одной рукой сграбастал свою жертву за шейный платок, приподняв над полом, а второй — упер в переносицу ствол револьвера.

— Где Десятый Мешок?

— Н-не знаю, к-клянусь Е-един…

Монах взвел курок.

— Не надо поминать имя Творца нашего всуе, — ласково прошептал он. — Подумай лучше вот о чем: стоит мне на волосок сдвинуть палец, и дерьмо из твоей головы разлетится по всему кабаку. Ты готов предстать перед Единым?

— Н-не надо…

— Тогда я спрошу еще раз: где Десятый Мешок?

— Т-там, — мальчишка попытался кивнуть в сторону лестницы, но не смог оторвать взгляд от черноты дульного среза. — Второй этаж, дверь в конце коридора.

— Хороший мальчик. Верю, наша встреча послужит для тебя уроком. Пока же, — движение я не разглядела, лишь услышала глухой стук, — поспи немного.

Винсент бережно положил голову мальчишки на пол и развернулся ко мне.

— Идем.

— Хотите пропустить даму вперед?

Монах отрицательно качнул головой.

— Не в этот раз.

Выпрямившись, он вышел из-за укрытия и шагнул в дым.

Истории про егерей, что шепотом пересказывали по ночам друг дружке юные эльфы, были страшные, порой — очень страшные. Историй про боевых монахов в Лесу не слагали — и сейчас, идя позади одного из них, я поняла причину «заговора молчания». Все оказалось просто — некому было их слагать. Или не о чем, ведь сложно выплести даже самую простенькую историю из бессвязного бормотания и взгляда, до краев наполненного чистым ужасом. Я стала первым эльфом, кому довелось идти за спиной боевого монаха.

Брат Винсент шел открыто, с одинаково равнодушной неумолимостью голема переступая через мертвые тела и обломки мебели. Не глядя по сторонам — да и что он мог бы разглядеть в дыму? — но граненые стволы охотились за звуками ничуть не хуже длинных эльфийских ушей. Скрежет металла — бах! — стук дерева — бах! — прорвавшийся наружу кашель — бах! — отчаянно-безумный вопль — бах! Бах! Блямц — упали на первую ступеньку лестницы очередные опустошенные барабаны. Разгромленный зал остался позади, под потолком висел дым, а ниже плескался чистый ужас, заставляя уцелевших в бойне быть неподвижней и тише мертвецов.

Силы кончились наверху, сразу за дверью в коридор. Ухватившись за стенку, я сползла вниз, кое-как села, вытянув ноги. В груди бешено стучала паровая машина, отдаваясь в голове грохочущими ударами молотов. А напротив меня, почти в той же позе, сидел человечек: лысый, с раздутым носом-картошкой того уникального сине-фиолетового цвета, что бывает лишь у самых запойных пьянчуг. Отличная мишень, рука почти не дрожала, но спуск не поддался — и когда только я нажала дурацкий предохранитель! — а затем я поняла, что человечку вовсе не до меня. Он был очень занят, пытаясь зажать рану на горле, а ярко-алая артериальная кровь толчками выплескивалась из-под пальцев… пока те наконец не разжались, и безвольная уже рука не упала вниз, глухо стукнув костяшками о доски.

«Смотри, Фейри», — прошептал мне кто-то стоявший за плечом… кто-то невидимый и далекий, в белоснежно-чистых, как облака, одеждах. «Смотрите внимательно, инспектор Грин, не упускайте деталей. Так выглядит правосудие людей».

Глава 19

В которой инспектор Грин пытается простудиться.

— О, мисс Грин, — обрадованно приветствовал меня брат Винсент. — Рад, что вы все-таки нашли время и возможность присоединиться к нам. Позвольте представить, — монах сделал широкий жест, — мистер Десятый Мешок.

В моем — да и большинства эльфов — представлении главарь людской шайки должен был являть собой нечто скалоподобное. Бугрящиеся мышцы, квадратный подбородок, приплюснутый лоб и огромные кулаки… в общем, звено видовой гармонии, находящееся между орком и гориллой. Мимо Десятого Мешка я могла бы ходить сто раз на день, даже не заподозрив, что типичный мелкий клерк — с плешью, бессмысленно-водянистыми глазами за стеклами толстых очков и протертыми до дыр на заплатах нарукавниками — замешан в преступлениях более тяжких, чем отлив пары унций чернил из казенного письменного прибора.