В тени Рюджина (СИ) - Чудинов Халег

И на кораблях, силуэты которых виднеются сквозь мглу на южной оконечности пролива Ключей, скорее всего, тоже не генины находятся. Это Забузу, конечно, никогда не остановило бы, если бы понадобилось их атаковать, но он прекрасно осознавал, что там у него шансов выжить не многим больше, чем под стопами биджу.

— Курс на востоко-северо-восток! — тем временем громогласно приказал капитан.

— Есть, курс востоко-северо-восток! — незамедлительно ответил Забуза, навалившись на румпель, отводя руль чуть влево.

Скрипнул такелаж, паруса джонки сами выровнялись по ветру, когда корабль лег на новый курс. Выпрямив перо руля, Момочи прислушался к ощущениям: кажется румпель тянуло вправо. Что-то не так было с центровкой корабля, но сказать об этом Забуза не успел: Кёда стравил шкоты и перетянул паруса чуть в сторону слаблинем — тянуть руль, вроде, почти перестало.

— Мы уходим? — поинтересовался у капитана оинин в белой маске с синим треугольником на подбородке.

Несмотря на то, что Мугецу и шиноби из Анбу Кири стояли на носу корабля под фок-мачтой, Забуза смог расслышать их. Хотя грохот молний и рев биджу за спиной немного мешали, но они постепенно отдалялись.

— Пролив Ключей перекрыт вражеской эскадрой, наверняка и в Черепашьем море есть корабли Кумо, — хрипло ответил Мугецу. — Они хотят переловить нас всех, чтобы некому было передать сообщение о нападении в Кири. Нужно выйти из окружения и прибыть на острова.

— Легко бежать от боя, когда на корабле твоя дочь, да? — с насмешкой спросил оинин.

— На моем корабле только два джонина, один чунин, а все остальные — это вчерашние ублюдки, пара желторотых генинов и ребенок, два года назад поступивший в Академию, — зло выговорил оинину Хозуки Мугецу. — Может, ты и мнишь себя пупом земли, но моя команда там может только бесславно сдохнуть.

— А пройти через окружение, значит, мы сможем? — вкрадчиво поинтересовался шиноби в маске. — На севере кораблей не видно, но они могут ждать и в проливе Генбу. Сейчас вообще Черепашье море, считай, внутреннее для Страны Молний, пройти через него незаметно и быстро нереально.

— С нами будет еще две джонки, — мрачно ответил капитан, — попробуем прорваться. Кумо вышли на торговых шхунах и галеонах. Они быстрее, и у них лучшая мореходность, но очень низкая осадка. И сложное парусное вооружение, у них никогда не хватит шиноби, чтобы управиться с ним, даже если они будут тратить всю чакру на клонов. На полных курсах им нас не догнать.

— Полных курсов в Черепашьем море сейчас даже с зимним муссоном мы не найдем, — засомневался оинин. — Пятый сезон только начался, шторма возвращаются. Ветер шквалистый, с нашим парусным вооружением мы проиграем в лавировании торговым лоханкам. Сколько человек у нас в команде могут направлять ветер?

— Двое, — с горечью ответил капитан, — Ороши и Кёда.

— Они не вытянут и часа на парусах. А нам только неделю острова Ключей и Замков обходить.

— Этого не понадобится. Будем прорываться к Скважине, пройдем севернее Страны Ключей по отмелям. С нашей осадкой пройти получится, с их — нет.

— Даже с нашей нужен прилив, а он скоро закончится. Другого можем не дождаться.

— Значит, создадим прилив сами! — с уверенной усмешкой заявил Хозуки. — Если повезет, мы вообще не встретимся с кораблями Кумо.

За время разговора капитана с оинином второй старший шиноби на корабле не переставал обмениваться трелями с соседними кораблями, с помощью свистка отправляя сообщения. Часть отступившей было флотилии начала разворот, взяв курс на юг, навстречу видимым в проливе Ключей кораблям Кумо. Еще две небольшие джонки присоединились к «Уранами» и легли на тот же курс. Судя по размерам корпусов, там тоже были команды в основном из генинов.

Паруса джонки не закрывали обзор с кормы, где располагался румпель, поэтому Забузе было видно с его позиции почти все пространство впереди. Там в самом деле не было видно никаких кораблей, но это совсем не значило, что их там нет. Из-за мороси видимость была всего несколько сотен метров, и всем трем джонкам достаточно было напороться всего на один галеон Кумо с пять-десятью джонинами на борту, чтоб отправиться ко дну.

Мрачно вздохнув и зажав румпель подмышкой, Забуза попытался сорвать пропитавшуюся водой маску на лице. Свежий утренний воздух обдувал лицо, и промокшая тряпка сейчас холодила кожу и противно липла к ней.

— Тебя сменить? — заметив, что Момочи почти повис на румпеле, спросил маячивший поблизости Кёда.

— Нет, — отмахнулся Забуза, наконец, сорвав маску. — Я в норме. Сам отдохни лучше.

Если придется внезапно ускориться, то от сил Кёды и Ороши и их Стихии Ветра зависела жизнь всей команды. Можно было и потоки воды под кораблем направить, чтобы ускориться, но это не так эффективно: парус начинает тормозить и мешать, его нужно спускать, и в целом больше сил потратится, которые еще наверняка пригодятся при проходе по отмелям.

Кивнув в ответ на предложение Момочи, Кёда уселся прямо на юте. Его примеру последовал Кисама. Джонка была невелика — всего двадцать семь метров в длину, половина какого-нибудь небольшого галеона — так что с высоты кормы всю палубу, даже сквозь завесу мелкого дождя, осмотреть было несложно. Забузе было отлично видно, как на баке развалились Ороши и Хакамадаре, Мугецу стоял на носу, ухватившись за фок-мачту одной рукой и вглядываясь вдаль. Его помощник, Икада, следил за двумя кораблями, которые шли вместе с «Уранами», ожидая от них возможных сигналов. Оинин, которого звали Кушимару, вовсе взлетел на грот-мачту, с вершины которой наблюдал за всей округой разом.

Корабль постепенно погрузился в напряженную тишину. Плескались волны, разбиваясь о борта, скрипел такелаж и размокшая древесина, посвистывал ветер в парусах и снастях, а позади, все отдаляясь, разносились над морской гладью грохот и треск молний, рев биджу. Крики шиноби уже были едва слышны даже для чутких ушей Забузы, но сквозь мглу виднелось алое зарево. Наверное, горели корабли.

Негромко ступая по дереву настила, на палубу поднялись еще три члена команды: Мей, Китеки и Сангецу. Последняя была дочерью капитана Хозуки Магецу, ей было всего шесть лет. А вот первые двое были одного с Забузой и Кёдой возраста, только на полгода примерно старше, благодаря чему они все сейчас и были на корабле. Если бы кто-то из родившихся в том же году, что и Момочи, проходил выпускной экзамен из Академии вместе с ним, то вместе собраться на одной джонке у них бы уж точно не получилось.

И, глядя правде в глаза, Забуза не был уверен, что смог бы победить Теруми Мей, Чимаки Китеки или Юки Кёду. Эти трое имели кеккей генкай, с такими Момочи до экзамена не встречался и мог проиграть просто из-за незнания особенностей техник улучшенного генома.

Коротко доложив о чем-то Магецу, наверное, о том, что течей в корпусе после рискованного маневра в устье реки нет, группа разделилась: Китеки остался на баке, Мей же направилась к юту. Перекинувшись парой слов с отцом, за ней побежала еще и Сангецу. Устало сев на доски возле Кёды, Мей обняла колени, стеклянными глазами буравя пространство перед собой.

— Что там? До берега доберемся? — поинтересовался у девчонки Забуза.

— Да. Если шторма не будет опять, — без эмоций ответила Мей. — Заплатка пока держится.

Пятый сезон и в самом деле был уже близок, шторма были пока редки, но флотилии Кири не повезло в один такой попасть во время пути к Стране Горячих Источников. Джонку генинов потрепало и едва не размазало о рифы возле Узушио. Тогда решили, что с заплаткой на борту получится добраться до Таке и там уже заняться починкой, но не срослось.

— Мы налепили еще больше смолы на заплатку, — деловито поделилась с генинами Сангецу. — А сестренка Мей сделала еще больше резины. Они ее с Китеки тоже налепили. Воняло жутко! У даже слезы побежали.

От слов Сангецу и самого Забузу передернуло. Теруми Мей — незаменимый на корабле человек, с ее двумя кеккей генкай она могла мгновенно создать раскаленную слизь, при охлаждении превращающуюся в прочную резину, идеально закупоривающую все течи в корабле. Именно благодаря этой технике «Уранами» вышел из шторма почти без проблем, а оставленную рифами пробоину Мей заделала почти мгновенно. Но у этой девчонки нет ни одной нормальной техники! Чтобы она ни создавала — все было едким, ядовитым и удушающим. От запаха создаваемой ею резины и сам Забуза чуть концы не отдал, девчонке еще повезло отделаться только слезами.