Чекисты рассказывают. Книга 4-я - Владимир Листов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, Шредер работал тогда не в Риге. Круминь вспомнил, как он, вручив какие-то документы начальнику СД, доложил, что доставил из Лиепаи последних, оставшихся в живых, защитников города. Значит, работал он тогда в СД Лиепаи. Но меняло ли это положение сейчас? Опасность ареста от этого не уменьшалась. Так почему же он пошел на такой риск? «Видно, не от хорошей жизни решился на такую поездку Шредер, — решил Круминь. — Или взялся выполнить какое-то серьезное задание. Но какое?»
Оркестр вдруг умолк, и в ресторане наступила непривычная тишина. Шредер вытер лицо и шею платком, быстрым движением подтянул галстук. Он старался не смотреть на Круминя, но и спокойно сидеть за столом уже не мог. «Что делать? Встречаться или не встречаться с Велтой?» — думал он. Это был самый важный вопрос, на который надо было дать ответ сейчас же. У него начала слегка кружиться голова, но не от вина, а от тяжелых мыслей. Несколько успокоившись, подумал: — «Не напрасно ли переполошился? Возможно, этот лысый ко мне никакого отношения не имеет, мало ли людей встречается случайно?»
Дверь, ведущая в ресторан из вестибюля гостиницы, открылась, и в ней показались два иностранца — члена делегации. Они направились к столику Шредера, любезно раскланялись с его партнершей. За столом они разместились так, чтобы просматривать весь зал, видеть каждого человека, выходящего из ресторана.
— Вот это другое дело, — сказал Круминь своим помощникам. — Мне пора уходить, а вы посидите, понаблюдайте за этой компанией.
«Куда же он ушел? — думал Шредер, наблюдая за удалявшимся из ресторана Круминем. — Зачем?» Неприятно засосало под ложечкой.
Круминь вышел на улицу, пересек дорогу, занял пустовавшую скамейку в скверике около оперного театра и стал наблюдать за выходившими из ресторана. Он искал разгадку поведения Шредера. Если Шредер кого-то ждал в ресторане, то кого именно? Велту? Если их встреча заранее намечена, то вряд ли она должна была состояться в таком многолюдном месте, на виду у публики. Круминь это исключал. Чтобы доложить о наблюдении в ресторане, он поднялся, прошел в телефонную будку, набрал номер телефона.
— Это ты, Альберт?
— Что там у тебя, Янис?
Круминь рассказал, как ведет себя Шредер, о приметной родинке. В свою очередь Гайлитис сообщил новость:
— Только звонили из Лиепаи. Бывшие узники СД, два старых коммуниста-подпольщика, смотрели киножурнал и в Шредере узнали следователя СД в Лиепае Бодниекса. Его арест санкционирован прокурором еще в 1944 году.
— Вот и отлично, — довольно ответил Круминь. — Прекрасно, дружище. Мы на правильном пути. Такой матерый волк напрасно в Ригу не приедет. Нет! А как в Булдури?
— Веселятся вдвоем в доме Аусмы. Боюсь, что твой восторг преждевременный. Шредер и Велта веселятся, но только в разных местах. И ничего общего.
— Будет общее. Шредер завтра уезжает и не может, не имеет права, не повидать Велту.
Круминь повесил трубку.
Компания иностранцев вышла из ресторана и задержалась у дверей. Бульвар Падомью был пуст, лишь на трамвайной остановке у городских часов стояло несколько человек. Шредер взял под руку спутницу и в компании своих приятелей направился в сторону вокзала. Когда послышался шум мотора такси, он энергичным движением руки остановил машину, вежливо усадил свою даму, уселся сам и захлопнул дверцу. «Агенскальские сосны. Рынок», — сказал шоферу.
— Вот так бы и давно, — похвалил его Круминь. — Ближе к делу, старина, — и пошел к своей машине, стоявшей на площадке у оперного театра.
— Куда? — спросил сидевший за рулем лейтенант Величко. — За ними?
— В Булдури. К дому Аусмы, — ответил уверенно Круминь.
— А не потеряем их? — усомнился Величко.
— Ничего. Он сам придет к нам.
Величко пожал недоуменно плечами. Уверенность Круминя всегда удивляла его. Часто случалось так, что Круминь принимал решения, которые были буквально противоположны тому, что сделал бы в такой обстановке Величко. Он робко высказывал опасения, а Круминь улыбался, дружески похлопывал по плечу, успокаивал: «Не сомневайтесь, молодой человек. Все будет правильно». И выходило так, что Круминь оказывался прав.
Шредер оглянулся в заднее стекло машины. Он еще не был убежден, что его не преследуют. Предстояло самое трудное и ответственное — выйти незаметно в обусловленном месте, забрать у Велты собранную разведывательную информацию. «Что там она добыла?» — размышлял он, совсем забыв о спутнице.
Она напомнила о себе, тяжело вздохнув. И снова у Шредера возникло сомнение. Мысль быстро связала воедино отсутствие преследования и пребывание в машине партнерши. «Зачем же меня преследовать, если сотрудница госбезопасности со мною рядом и контролирует каждый шаг? Купили, как мальчишку», — злился он на себя, думая, как бы побыстрее избавиться от партнерши.
Машина остановилась около рынка.
— Все, — сказал шофер.
— Подождите меня здесь, — попросил Шредер, подал руку спутнице, вывел ее из машины, спросил: — Куда? — А сам подумал: «Если ты сотрудница, то вряд ли поведешь к себе домой. Всякой игре бывает конец…»
К его удивлению женщина ответила:
— Буду признательна. Здесь темно, и я побаиваюсь. Сюда.
Шредер привел ее к двери квартиры. На звонок вышла пожилая женщина, недовольно проворчала: «Уже поздно. Могла бы и раньше прийти». У Шредера отлегло от сердца. Подозрения, терзавшие его весь вечер, оказались напрасными. Он любезно простился и стремительно бросился к такси. Времени до встречи с Велтой оставалось в обрез.
— Булдури. И быстрее, — сказал он шоферу.
В ДОМЕ АУСМЫ
Не сиделось старой Аусме в гостях. Накануне упросила ее Велта уйти на ночь к подруге, чтобы молодежь в доме могла весело провести время. «Ничего не поделаешь, молодым свое, а старикам свое», — решила Аусма, но что-то тянуло ее домой. Было далеко за полночь, когда, наговорившись вволю с подругой, она по пустынным улицам Булдури направилась к себе.
Последнее время жила она в какой-то тревоге. Все в доме было будто хорошо: вернулась дочь, принесла ей счастье и новые заботы, которые она приняла с радостью. Вдвоем жить стало веселее, интереснее, и ее однообразная жизнь приобрела новый смысл. Теперь она подымалась пораньше, готовила завтрак для Велты и ждала ее появления в столовой, заботилась об обеде, ужине, торопилась на рынок. А разговоров? Сколько их, этих разговоров?
И все же что-то беспокоило Аусму. Она еще не могла понять, что именно, но какое-то предчувствие томило ее. Впервые насторожило письмо Велты к Гунару. Зачем Велта написала неправду, что она, Аусма, скучает по Гунару? Разве не говорила ей, что прокляла мужа?