Я тебя нашёл (СИ) - Калисто ла Фей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, йохайды. Дайте сосредоточиться. Иначе отправлю девушек на дно извергающегося вулкана.
Кому эти слова предназначались, не понятно. Видимо, так он пытался себя успокоить.
— Что, Малакай, не такой уж ты и всемогущий колдун? Так, дряхлый старичок.
— Я скучал по твоим язвительным колкостям, Фейт, но не то чтобы очень. Поэтому будь небесным одуванчиком и заткнись.
— Гляди, какой нежный.
На душе стало немного теплее. Перекинувшись парой колкостей с Чернышкой, поняла, что спустя столько времени он такой же, как и прежде.
Девочки стояли немного поодаль. Я подбежала к ним и обняла.
— Вы в порядке, целы?
Они просто кивнули, но были напуганы. А я? Ко мне вернулась память. Я видела сражения и пострашнее. Но сейчас самая страшная битва происходила в моём сердце.
Как-то раз Эрика потащила нас на рыцарский турнир. Тысячи людей и знать. Сверкающее доспехи, породистые скакуны, всё было как в сказке о храбрых рыцарях, драконе и плаксивых принцессах.
— За кого мы переживаем? — уточнила я у Эрики.
— Да всё равно, я никого тут не знаю.
Вот так и проходили смотрины рыцарского турнира, аплодировали и вопили от счастья всем победившим и не расстраивались о проигравших. Они нам были никто.
Я пыталась усмотреть, что происходит на поляне. Из-за валившего снега ничего не было видно.
— Вы знакомы? — спросила Талия.
Девочки смотрели на меня во все глаза.
— Я знала их, когда они ещё были демонами. А я… была ангелом.
Глаза их стали расширяться.
— Ты была ангелом небесным? — переспросила Эрика.
Была, когда-то. А сейчас я бесполезный человек с небольшим количеством магии.
Я просто кивнула.
Чёртова пурга. Ничего не видно. Слышны только взрывы и лязг метала. Сердце сжималось и болело. Остановить бы снег или хотя бы создать над поляной завесу, но силёнок маловато, а беспокоить без того нервного колдуна всё равно что тыкать палкой в глаз Адскому Церберу.
Я коснулась камня на груди. Эту подвеску подарил мне Орион. Он мечтал, что когда-нибудь я смогу носить её без страха. И вот она на мне, а мне страшно больше, чем в прошлой жизни.
Лязг мечей и грохот заклинаний. Одно за другим, не прекращаясь. Это была магия Иордина, а где встречные от Ориона? Что-то не так.
И не придумав ничего лучше, я сорвалась с места и побежала в глубь пурги. Я даже не успела подумать, уже потом сообразила, запинаясь о валуны замёрзшей земли и уворачиваясь от остаточных заклинаний, что идея была плохая, да что уж там, идея смерти подобна, но обратной дороги не было.
Леденящая душу картина, предстала перед глазами.
Под натиском заклинаний Орион стоял на коленях. Иордин беспрерывным потоком огня придавливал Короля Дикой Охоты к земле. Пламя против льда. Поток ветра принёс мне стон Ориона. Он умирает.
Я знала, что Иордин не остановится, пока не сотрёт доказательство греха Небес.
«Стоя перед выбором, ты отдашь душу Ориону или Владыке Небес?»
Фрея…
Стук сердца. Тишина. Давящая тишина. Алое пятно разрастается на белоснежном плаще. Меч Архангела шипит, пламя угасает под струями крови, что стекают по нему. Бордовые бусины капают на заледенелую землю. Их стук отдаётся ударами тревожного колокола в моих ушах, в моём сознании, в моём мозгу.
Мои руки в крови. В его крови. В сознание пытается пробиться истина, долбит, с каждым ударом всё сильнее, но я гоню её прочь. Это неправда. В ушах звенит. Это всё неправда. Горячие слёзы катятся по щекам.
— Нет, нет, нет. Иордин!
Верховный владыка медленно поворачивается ко мне, пронзённый насквозь клинком архангела. Его губы подрагивают, из уголка течёт тонкая струя крови.
Как под заклинанием замедления времени, я вижу, как за спиной архангела подрывается Орион. Он призывает ледяной меч Короля и пронзает Иордина.
Его вздох. Моё лицо окрасила кровь Владыки Небес.
Он протягивает ко мне руку. Тыльной стороной ладони проводит по скуле. Его шоколадные глаза смотрят с нежностью и любовью.
— Я тебя прощаю!
Яркий свет, всплеск энергии, чувство полёта. Удар головой о что-то жёсткое, и перед тем, как потерять сознание, снова вижу перед собой шоколадные глаза.
Я убила Иордина.
Глава 25. Обречённые на вечность
Фейт
Каким бы жарким ни было пламя в камине, ему не согреть мои заледеневшие внутренности. Ему не сжечь гнетущее чувство отвращения к себе. Ему не осушить бесконечные льющиеся слёзы.
Я не хотела ни есть, ни пить, но девочки, не оставляющие меня одну ни на минуту, заталкивали в меня еду силой. Они со мной не говорили, и я была за это благодарна. У меня всё равно не нашлось бы слов. Они лежали со мной в кровати и молчали, обнимая меня, а на ночь менялись, но никогда не выпускали из виду.
Сколько прошло времени, я не знала. Каждую ночь один и тот же кошмар. Шоколадные глаза, снежные волосы, его кровь на моих руках и слова. Слова, что разрывали сердце больше всего: «Я тебя прощаю».
Мне нет прощения, Иордин. Я дала клятву. Ты присутствовал при этом, ты слышал заветные слова о том, что я должна была оберегать жизнь. А я? Я убийца!
Он ведь знал, что я воровала книги из библиотеки, книги, к которым многим запрещено даже прикасаться. Он всегда отдавал мне лучшее вино со своего стола, что было предназначено только для архангелов. Он никогда не говорил «спасибо», но всегда склонялся и вдыхал аромат цветов, что я приносила с рассветом. Только сейчас я осознала, что до Верховного правителя всегда доносили информацию о покидающих Серебряный город и куда они перемещаются. Он запрещал мне покидать Небеса, и я из раза в раз его ослушивалась. Никто не может перечить слову Верховного правителя. За такое — лишаются крыльев. Он не лишил меня их даже за больший грех. Иордин знал, что каждую ночь после битвы я сбегала в храм Ойлистрей.
Ойлистрей…
Слёзы потекли с новой силой, меня начало колотить. Девочки проснулись и бросились меня успокаивать, гладить по спине, по волосам, по лицу.
Настоятельница Элпис, Аурика и Мира…Они погибли в той битве. О, Небеса и Адская бездна.
В истории Академии было сказано, что храм был уничтожен до основания ударной волной от мощнейшего сплетения Светлых и Тёмных сил. Выживших нет.
Горло начало саднить, так сильно я выла.
Голоса…
Отдалённо слышала крики Эрики, она погоняла Малакая и кричала о зелье.
Перед моим взором появились чёрные, как самая непроглядная ночь, глаза.
