Зоя - Даниэла Стил

— Я так люблю тебя, — снова заверил ее Саймон, но тут Зоя подумала о Саше, и лицо ее побледнело.

— Что мы ей скажем?

— Хорошую новость. — Он нежно улыбнулся жене. — Скажем, что у нас будет ребенок.

— Боюсь, она очень расстроится.

Но сказать про Сашу, что она расстроилась, значило ничего не сказать. Разразилась вселенская катастрофа.

— Ты что? Беременна, говоришь? Это самое отвратительное из того, что я когда-либо слышала! Что я скажу своим друзьям? Они засмеют меня так, что мне придется бросить школу, и это будет полностью на вашей совести! — в ярости кричала она, и Зоя совсем расстроилась.

— Пойми, дорогая, я не стану меньше любить тебя.

Неужели не понятно? — с трудом выговорила она.

— Меня это не волнует! Я не хочу жить здесь с тобой, если ты родишь ребенка!

Она хлопнула дверью, а после школы исчезла, и только через два дня выяснилось, что она находится у подруги. Пришлось даже заявить в полицию; когда же они приехали за ней, Саша встретила их с вызывающим видом; на просьбу Зои вернуться домой Саша ответила решительным отказом, и тут Саймона впервые охватила ярость.

— Сейчас же собери свои вещи! Поняла? — Он схватил ее за плечо и сильно встряхнул; Саша с изумлением уставилась на него: отчим ничего подобного себе с ней не позволял, она не ожидала этого. Но даже терпение Саймона имело пределы. — Сейчас же возьми шляпку, пальто и все, что ты еще принесла с собой сюда; ты идешь с нами домой независимо от того, нравится тебе это или нет, и если ты не будешь вести себя прилично, Саша, я отправлю тебя в монастырь. — В какой-то момент она ему поверила. Хирш не хотел, чтобы у его жены был выкидыш из-за этой испорченной девчонки. Через минуту Саша вернулась со своими вещами и с покорным видом поплелась к двери.

Зоя извинилась перед матерью Сашиной подруги; они спустились вниз и поехали домой.

— Если ты еще хоть раз посмеешь причинить беспокойство своей матери, — сказал ей Саймон, когда они вошли в квартиру, — я буду бить тебя до смерти, понятно? — Саймон был вне себя, Зоя же улыбнулась. Она-то знала, что он никогда не ударит человека, тем более ребенка. В этот момент он был так зол, что лицо у него побелело. И вдруг она испугалась, как бы у него не было разрыва сердца, как у Клейтона.

— Иди к себе, Саша, — сухо сказала она, и девочка молча повиновалась, потрясенная тем, как с ней обращались.

— Вам следовало это сделать давным-давно, — сказал, войдя, Николай. — Другого языка она не понимает. Только один: изо всех сил по заднице. — Он озорно засмеялся, и Саймон, немного придя в себя, сказал:

— Я с удовольствием предоставляю это тебе, в любое время, когда захочется.

Николай, повернувшись к матери с улыбкой, которая так часто напоминала ей ее брата, сказал:

— Я хочу, чтобы вы знали: по-моему, прекрасно, что у вас будет ребенок.

— Спасибо, милый. — Зоя подошла к нему и, обняв своего стройного красивого сына, застенчиво поглядела на него. — А тебя не смущает, что твоя старенькая мама собирается родить ребенка?

— Возможно, это и смущало бы меня, если бы у меня была старая мама. — Он улыбнулся ей, а в следующее мгновение встретился глазами с Саймоном и увидел в его глазах любовь. Он подошел к нему и обнял его тоже. — Поздравляю, папа, — спокойно сказал Николай и поцеловал его, и на глаза Саймона навернулись слезы. Впервые Николай назвал его папой. Началась новая жизнь для всех — не только для Саймона и Зои.

Глава 43

В апреле 1939 года во Флашинг-Медоуз открылась Всемирная выставка, и Зое очень хотелось туда поехать, но Саймон был против. На ярмарке было очень много народа, а Зоя была уже на четвертом месяце беременности. Она по-прежнему целыми днями работала в магазине, хотя и вела себя осмотрительно. Вместо нее Саймон взял на Всемирную выставку детей, и они оба были в восторге. Даже Саша вела себя прилично, как, впрочем, почти все время с тех пор, как Саймон взорвался. Но с Зоей она часто бывала груба.

В июне начались первые трансатлантические полеты на самолетах компании «Пан-Ам», и Николаю очень хотелось слетать в Европу на «Дикси Клиппере» — высокоскоростном самолете для трансатлантических перелетов, но Саймон ему не разрешил. Он считал, что это слишком опасно, а кроме того, в Европе творилось что-то непонятное. Они снова весной отправились во Францию на «Нормандии», чтобы закупить одежду для универмага и ткани для пошива пальто на фабриках Саймона. Повсюду чувствовалась напряженность, намного явственней, чем раньше, проступал антисемитизм. Теперь было ясно, что войны не миновать, поэтому вместо Европы Саймон предложил Николаю в связи с окончанием школы поехать в Калифорнию, от которой Николай остался в восторге. Он летал в Сан-Франциско и обратно на самолете, а по возвращении был поражен, как располнела его мать. В августе она перестала ходить в магазин и держала с ним связь по телефону. Она не знала, чем занять себя без работы. Саймон покупал ей конфеты, книги и журналы, которые она читала запоем, но к концу августа Зоя могла думать только о детской, в которую она переделала комнату для гостей рядом с библиотекой, и каждый день муж находил ее там, перебирающей крошечные детские вещи. Она ни минуты не сидела без дела — даже переставила мебель в их спальне.

— Ты увлекаешься, Зоя, — подтрунивал он. — Я боюсь вечером приходить домой, ибо могу сесть в кресло, которого уже нет на месте.

Зоя покраснела.

— Я не знаю, что со мной происходит. У меня постоянная потребность приводить дом в порядок.

Она переставила мебель и в комнате Саши, которая уехала в лагерь для молодых девушек в Адирондаке.

Саймон вздохнул с облегчением: хоть какое-то время не надо будет за нее волноваться. В лагере как будто бы все было в порядке; она только один раз сбежала от воспитателей и отправилась на танцы со своими друзьями в ближайшую деревню. Ее нашли там танцующей конгу и увезли обратно, но, к счастью, домой не отправили. Саймону хотелось, чтобы Зоя перед родами расслабилась и отдохнула.

В конце августа Германия и Россия удивили мир, подписав пакт о ненападении. Но Зою международные события не волновали — она была слишком занята звонками в универмаг и перестановкой мебели в квартире. Первого сентября Саймон, вернувшись с работы, предложил ей пойти в кино. Саша должна была вернуться на следующий день, а Николай через несколько дней уезжал в Принстон; в тот день он демонстрировал друзьям новую машину — двухместный «Форд», который ему подарил Саймон, чтобы ездить в университет. Машина только что сошла с конвейера в Детройте и была оснащена по последнему слову техники.

— Ты его слишком балуешь, — сказала, улыбнувшись, Зоя; она была благодарна мужу за все, что тот для них делал.