В снегах родной чужбины - Эльмира Нетесова

Фартовые спали в карьере, на земле. Новый начальник зоны Тихомиров решил навести порядок и наказывал за всякое неповиновение.

Борис приехал на службу с новым пополнением. Он хмуро оглядел зону, обнесенную колючей проволокой, вышки часовых, серые длинные бараки.

— Эй, салага, хиляй сюда, — услышал он внезапно. И, оглянувшись, увидел зэка.

— Чего надо? — спросил глухо.

Зэк, глянув на Борьку, будто собственным языком подавился. Попятился от охранника.

А через полчаса молодые ребята, прибывшие на службу вместе с Борисом, смеялись, как шуганули они зэка, спросившего их, не прихватили ли они из дома заварку чая для чифира.

— Эх, салаги! Озолотиться бы смогли с таким товаром! — бросил зэк вслед и услышал:

— Катись отсюда, гад ползучий! Увидим тебя чифирнутым, живо в шизо кинем. И вкинем, мало не покажется.

Бориса сразу определили охранять штрафной изолятор, где набирался разума Жмот.

— Свежак? — обрадовался президент, увидев Бориса, и потребовал для себя чифира.

Охранник глянул на него исподлобья и ответил коротко:

— Перебьешься! — Его уже проинформировали, кто содержится здесь.

— Слушай, не на холяву! — подал голос Жмот.

Борька отошел от двери, чтобы фартовый не видел его.

— Эй, свежак, падла буду, не пофартишь, выйду — припомню тебе!

— Ты мне грозишь?! — подошел Борька к двери вплотную. Ему сразу вспомнился тот жуткий день в жизни. — Слушай, ты, козел! Выйдешь отсюда живым иль нет, это еще вопрос! Но если выползешь, не ты, я тебя сыщу. Сам! За грозилки, паскуда, душу посеешь!

Услышав такой ответ, Жмот в стены, в дверь заколотился от ярости. Он материл Борьку последними словами. Охранник еле сдерживал себя. Ему так хотелось войти в шизо и вломить президенту. Ведь неспроста за два года перед службой учили его в милиции приемам рукопашного боя, защиты и нападения.

Но Борька знал — сейчас нельзя. Хотя все еще, быть может, впереди.

А под вечер охранника фартовые позвали. Просили передать Жмоту жратву и курево. Борис отказался и велел убираться в барак живее.

— Какой навар хочешь? Вякни! — поняли его отказ по-своему.

— Линяй, гады! Все до единого! — сорвал с плеча автомат. И дал предупредительную очередь поверх голов. Этого законники никак не ожидали.

Узнав, что случилось, усилили посты и к Борису поставили еще одного парня. На другой день снова подошли законники. Их заметили часовые и открыли огонь с вышки. Фартовые сбежали. Но ночью сумели подойти к шизо со стороны двери, ведущей к хозяйственным постройкам. Там шизо охранялось слабее. Они были уверены, что ночью охрана будет спать и они сумеют не только накормить, но и выпустить президента из клетки.

Им это удалось. Заснул напарник Борьки. Неслышно сняли у него с ремня ключи от шизо. Выпустили президента и тут же исчезли.

Охранник проснулся рано утром. Дверь шизо закрыта, как прежде, ключи на месте, а Жмота нет.

Он открыл камеру, два голых чурбака лежали на полу, фартовый словно испарился.

В бараке Жмота, конечно, не было.

— Где же он? — дрожал охранник осиновым листом, понимая, что может попасть под суд военного трибунала. Там никто не станет смотреть на то, что человек служит в охране зоны всего второй месяц.

Начальник охраны, узнав, кто исчез, чуть дара речи не лишился.

— Ушел в бега Жмот! Придется опять с собаками его искать. А сыщем ли? Он же, ясно, не один сбежал, — тряслись руки у человека.

Начальник зоны, узнав о случившемся, оглядев охранников, приказал коротко:

— Когда вернете в шизо, доложите.

— Скорее! — торопил солдат начальник охраны.

— Куда скорее? Очертя голову? Да вы сначала узнайте, сколько с ним ушло в бега фартовых? — сурово обронил Борька. — Эта спешка может дорого обойтись.

— С каждой минутой мы теряем шансы! — дрожал начальник охраны, но фартовых вывел на перекличку. Среди них недоставало еще двоих законников.

Борька встал на лыжи первым. И, выбрав для себя матерую овчарку, закинул автомат на плечо. Прихватил пару запасных обойм. И пошел впереди, в голове погони.

Вокруг зоны лежал глубокий жесткий снег, схваченный сильными морозами. Такой не проваливался под ногами. Собака взяла след фартовых сразу. И, едва миновав запретную зону, помчалась во весь дух.

Борька первым заметил махорку, которою фартовые присыпали свой след, чтобы собака не могла нагнать их. Знали — махорка надолго отбивает у собаки способность различать запахи.

— Пропали! — отчаялся начальник охраны, увидев бессилие чихающих собак. Они легли на снег и отказались от погони. — Верните собак в зону! Да и самим придется возвращаться с пустыми руками.

— Ну уж нет! Они пешком, мы — на лыжах. Нагоним! Вперед! — перебил Борис начальника охраны.

Борис поднял собаку, зажал ее голову и надавил на переносицу резко, сильно, так, что кровь из носа псины брызнула. Овчарка от боли клыками клацнула у колена. Взвизгнула. Но кровь смыла махорку, которую псина вдохнула в себя. И собака, уже не опуская морду, понеслась, ловя поверхностный запах. Погоня мчалась тихо, без криков, без лая, без разговоров. Только поскрипыванье лыж слышалось в морозном воздухе.

Через два часа погоня вышла к трассе, где, обгоняя одна другую, мчались машины с разными грузами. Легковые и грузовые. На какой-то из них уехали беглецы.

— Пропали! Теперь они уже в Магадане! Уедут на материк! — схватился за голову начальник охраны.

— Без документов никуда не денутся. Да и в зэковской робе в Магадане не покажутся. Их тут же накроют. А значит, еще имеем время. Но немного. Деньги у них, конечно, есть. Одежду и документы быстро купят. Но ведь не у первого встречного. Побоятся, чтоб не заложили. Нам надо на попутку. Опередить. Далеко они не уйдут. Будем проверять на въезде в город каждую машину. Но надо разделиться на две группы. По пятеро. Они могут выйти, не доехав до города и войти в него пешком, обойдя дорогу. Погоню они тоже предполагают, — говорил Борис.

Машины послушно останавливались у обочины. Водители показывали грузы, сочувственно, понимающе смотрели на молодых солдат. Значит, из какой-то зоны ушли в бега заключенные.

Время близилось к вечеру. Голодные, замерзшие охранники едва держались на ногах, проклиная стужу и собачью службу. Грозили солдату-соне наподдать в казарме, когда вернутся в зону.

— Чего грызетесь? Ждали их посветлу, что ли? Готовенькими и с извиненьем за беспокойство? Ночью их поймаем. Не иначе. Они на темноту надеются. Не забывайте, в бегах фартовые! — сказал Борька.

Он остался вместе с четырьмя сослуживцами в двух километрах от Магадана, на пронизываемой ветром и холодом Колымской трассе.

Сумерки сгущались быстро. Мчались машины, обгоняя одна другую. Но этот грузовик шел с погашенными фарами напролом.

— Уйдет без проверки! — ахнул кто-то.

Борька сорвал автомат с плеча. Дал очередь по колесам. Машина ткнулась в сугроб и остановилась.

— Выходи! Почему не остановил? Почему без света? Откинь брезент, что везешь? — отступил на шаг от борта грузовика Борис.

— Ты мне камеры гони! Как я теперь до города доеду? Нагнали вас сюда, сыскных собак! — орал шофер, держа наготове заводную ручку.

— Покажи груз, откинь брезент! Но поначалу Крону впусти! — поднял собаку к борту машины. Овчарка ухватилась лапами, сунула морду под брезент, зарычала глухо и с рыком бросилась в глубь кузова.

— Там мясо! Куда собаку запустил? — орал водитель.

— Захлопнись! Не то живо вместе с мясом отправим в зону! — пригрозил один из охранников.

Крона кого-то прихватила. Из кузова послышалось:

— Сдохни, блядь.

Охранники стерегли кузов, а Борис тем временем остановил проходящую машину, попросил осветить фарами кузов грузовика. Он и впрямь оказался забитым свиными тушами. Собака сумела пролезть сверху и прихватила кого-то, прятавшегося за грудами мяса.

Туши мигом полетели в снег одна за другой на обочину. Борис держал автомат наготове. Звал Крону. Та молчала. Когда туш в машине поубавилось, один из охранников заскочил в кузов и тут же вывалился мешком, упал на дорогу. Борис увидел нож, пробивший шинель на груди: метать ножи на слух, в кромешной темноте, умели лишь фартовые.

Борька вовремя повернулся к кузову. Из него серой тенью выскользнул Жмот. Охранник прошил ему ноги автоматной очередью. И крикнул в кузов:

— Выкатывайтесь! Теперь уж не уйдете!

Вскоре из-за туши вылезли двое фартовых.

Охранники защелкнули на них наручники.

— Ты тоже с нами поедешь! — глухо приказал Борька водителю, менявшему простреленные колеса.

— А я зачем вам? — валял тот дурака.

— За пособничество уголовничкам в побеге! — уточнил один из охранников.

— Эти ножами грозились. Мол, не довезешь, укокошим, как клопа! Вы в зону кинуть грозите! Да что за жизнь проклятая! — Шофер швырнул под сиденье ключи.