Неоконченные предания Нуменора и Средиземья - Джон Толкин

В другой работе отец отмечал, что в то время, как на востоке и на западе Лориэн был ограничен Андуином и горами (он не говорит, что королевство включало в себя земли за Андуином, см. стр. 252), его северные и южные границы не были четко определены.

Издревле галадрим считали своими леса вплоть до водопада Серебрянки, где купался Фродо; к югу Лориэн простирался далеко за Серебрянку. Там росли менее густые леса, смыкавшиеся с Фангорном. Но сердцем королевства всегда был угол между Серебрянкой и Андуином, где находился Карас–Галадон. Границы между Лориэном и Фангорном были расплывчатыми, но ни энты, ни галадрим никогда их не нарушали. Легенда гласит, что когда–то, давным–давно, Фангорн встретился с королем галадрим и сказал ему:

— Я знаю свои земли, ты знаешь свои; не будем досаждать друг другу. Но если кто–нибудь из эльфов захочет побродить по нашим лесам — милости просим; не пугайтесь и вы, если встретите энта в своих краях.

Однако прошло много лет, прежде чем эльфам или энтам довелось ступить на земли соседей.

В тексте «О Галадриэли и Келеборне» сказано, что во время войны с Сауроном в Эриадоре в конце семнадцатого века Второй эпохи нуменорский флотоводец Кирьятур высадил большое войско в устье Гватло (Сероструя), где находилась «небольшая нуменорская гавань» (стр. 239). По–видимому, это первое упоминание об этой гавани, о которой много говорится в более поздних работах.

Наиболее подробный рассказ о ней содержится в филологическом эссе о названиях рек, которое я уже цитировал в связи с легендой об Амроте и Нимродели (стр. 242 и далее). О названии Гватло в этом эссе говорится:

Название «Гватло» переводится как «Сероструй», но по–синдарски gwath означает «тень», сумерки, какие бывают в тумане, или в пасмурный день, или в глубоком ущелье. На первый взгляд, такое название не соответствует данной местности. Земли, через которые протекала Гватло, разделявшая их на области, именуемые нуменорцами Минхириат («Междуречье» Барандуина и Гватло) и Энедвайт («срединный народ»), были по большей части равнинными, и никаких гор и ущелий там не имелось. Местность, где сливались Гландуин и Митейтель [Седой Исток], была ровная, течение там было медленное, и кое–где река разливалась болотом[138]. Правда, в нескольких сотнях миль ниже Тарбада перепад высоты делался больше, но течение Гватло все равно оставалось медленным, и суда мелкой осадки под парусом или на веслах легко доходили до самого Тарбада.

Объяснение названия «Гватло» нужно искать в истории. Во времена войны Кольца в тех местах кое–где еще оставались леса, особенно в Минхириате и на юге Энедвайта; но большая часть тех равнин была покрыта лугами. Со времен Великого мора в 1636 году Третьей эпохи Минхириат почти полностью обезлюдел, хотя в лесах еще жили охотничьи племена, скрытные и немногочисленные. Остатки дунлендингов Энедвайта жили на востоке, в предгорьях Мглистых гор; между устьями Гватло и Ангрена (Изена) жил довольно многочисленный, но дикий народ рыбаков.

Но в былые времена, когда нуменорцы впервые пришли в те края, все было совсем по–другому. В Минхириате и Энедвайте росли обширные, почти сплошные леса, их не было только в центральной части равнины, на Великих болотах. Леса начали исчезать в результате деятельности Тар–Алдариона, короля–морехода, который подружился с Гиль–галадом и заключил с ним союз. Алдарион очень нуждался в древесине: он хотел сделать Нуменор великой морской державой; но когда он принялся валить леса в Нуменоре, это вызвало там большое недовольство. Приплыв к берегам Средиземья, Алдарион был поражен его бескрайними лесами. Он решил построить в устье Гватло гавань, которая принадлежала бы только нуменорцам (Гондора, само собой, еще не существовало). И Алдарион начал там большое строительство, которое продолжилось и даже расширилось после его смерти. Этот опорный пункт в Эриадоре сыграл позже важную роль в войне с Сауроном (1693–1701 годы Второй эпохи); но первоначально он был задуман как склад древесины и кораблестроительная верфь. Местные жители были весьма многочисленны и воинственны, но они жили в лесах разрозненными общинами, не имея общего вождя. Нуменорцев они опасались, но не враждовали с ними — до тех пор, пока порубки не приняли угрожающих размеров. Тогда местные жители стали при любой возможности устраивать нуменорцам засады, и нуменорцы начали относиться к ним как к врагам и принялись безжалостно вырубать леса, забыв о бережливости и не заботясь о восстановлении. Леса вырубались прежде всего по берегам Гватло, и древесину сплавляли по реке к гавани (Лонд–Даэр); но позднее нуменорцы проложили в лесах дороги к северу и к югу от Гватло, и оставшиеся местные жители бежали из Минхириата в дремучие леса мыса Эрин–Ворн, расположенного к югу от устья Барандуина; переправиться через Барандуин они бы не решились, даже если бы могли, потому что боялись эльфов. Из Энедвайта люди перебрались в горы на востоке, там, где позднее находился Дунланд; они не осмелились перейти Изен и поселиться на большом полуострове между Изеном и Лефнуи, образующем северный берег залива Бельфалас [Рас–Мортиль или Андраст; см. прим. 6 на стр. 214] из–за «бесов»… [продолжение этого отрывка см. в главе «Друэдайн»].

Нуменорцы произвели неизмеримые опустошения. В течение многих лет эти леса были главным источником древесины, — не только для верфей в Лонд–Даэре и в других местах, но и для самого Нуменора. Бесчисленные корабли, нагруженные лесом, отправлялись на запад за море. Во время войны в Эриадоре эти земли подверглись еще большим опустошениям: изгнанные местные жители радовались возвращению Саурона и надеялись, что он прогонит Морской народ. Саурон знал, как важны для его врагов Большая гавань и верфи, и использовал местных жителей, ненавидевших нуменорцев, как шпионов и проводников. У него не хватило бы сил взять приступом крепости в Гавани и по берегам Гватло, но мелкие отряды Саурона наносили большой ущерб, поджигая леса и склады древесины.

Когда Саурон был наконец разгромлен и бежал из Эриадора на восток, большая часть древних лесов оказалась уничтожена. Берега Гватло превратились в обширную пустыню, голую и невозделанную. Но в те дни, когда отважные путешественники с корабля Тар–Алдариона, поднявшиеся на шлюпках вверх по реке, дали ей имя, этот край был совсем другим. Оставив позади соленые ветра морских берегов, путешественники попадали в дремучий лес. Хотя река была широкой, гигантские деревья, нависавшие над ней, почти закрывали небо, и лодки бесшумно скользили в полумраке, углубляясь в неведомую страну. Поэтому сперва мореходы назвали эту реку «Тенистая река», Gwath–hir, «Гватхир». Позднее они поднялись к северу, туда, где начинались большие болота (тогда у нуменорцев еще не было ни сил, ни средств для осушения болот и строительства дамб. Этим они занялись позднее, и возвели на осушенных землях большой порт на том месте, где во времена Двух королевств стоял Тарбад; но вначале в этом не было необходимости). Болота нуменорцы называли синдарским словом lo (раннее loga [от корня log- со значением «мокрый, влажный, топкий»]); и поначалу они думали, что лесная река вытекает из этих болот, так как Митейтель с его притоком Бруиненом [Гремучей] и полноводный Гландуин, сбегавшие с северных гор, были им еще не известны. Поэтому название «Гватхир» изменили на «Гватло», «тенистая река, вытекающая из болот».