Освобождение 1943. «От Курска и Орла война нас довела...» - Алексей Исаев

Здесь хотелось бы обратить внимание на некорректность прямого сравнения числа соединений противостоящих армий. Если посчитать только соединения, называющиеся формально по обе стороны фронта «дивизия», то может создаться впечатление сдерживания крупной массы советских войск горсткой немецкой пехоты. Однако по своей численности пехотные дивизии Холлидта и стрелковые дивизии Южного фронта неэквивалентны. Так, например, по документам 6-й армии на 26 августа 1943 г. боевая группа 111-й пехотной дивизии (группа Рекнагеля) насчитывала 6000 человек, из них 2000 — в пехотных частях. Боевая группа Пикера насчитывала 5500 человек, в том числе 2766 человек в пехотных батальонах. 17-я пехотная дивизия насчитывала 12 893 человека (4232 человека в пехотных батальонах), 336-я пехотная дивизия — 13 875 человек (3360 в пехотных батальонах), 15-я авиаполевая дивизия — 5150 человек (2496 человек в пехотных батальонах), 304-я пехотная дивизия — 15 463 человека (6713 человек в пехотных батальонах, 3013 человек в артиллерийских, саперных частях и частях связи). Всего в восьми пехотных дивизиях и трех боевых группах 6-й армии насчитывалось 140 015 человек, в том числе 51 703 — в пехотных батальонах. Из 51 703 человек в пехотных батальонах 1260 человек составляли коллаборационисты из «осттруппен», входившие в так называемую боевую группу фон Бюлова. Соответственно по своей численности немецкие пехотные дивизии были эквивалентны, скорее, не советским стрелковым дивизиям, а советским стрелковым корпусам.

Из участвовавшей в боях на Миусе бронетехники ярче всего себя проявили САУ «Штурмгешюц». В условиях перехода немецкой армии к обороне «Штурмгешюцы» стали важным средством обеспечения устойчивости пехоты. Отработанное шасси танка Pz.III позволяло самоходкам маневрировать вдоль фронта, сохраняя боеспособность в длительных маршах. На счету «Штурмгешюцев» значительная часть подбитых на Миусе советских танков. При этом они могли применяться не только в качестве танкоборцев как буксируемая или самоходная противотанковая артиллерия, но и как средство непосредственной поддержки пехоты. Вместе с тем отдельные батальоны САУ не имели своей пехоты, зависели от темпов переброски пехотных резервов и не могли самостоятельно решать задачи «запечатывания» прорыва.

Малочисленные «Тигры» эсэсовских соединений были быстро потеряны на минных полях и заметного влияния на сражение не оказали. Присланные Холлидту «Пантеры» также не стали чудо-оружием, способным остановить наступление Южного фронта. В сущности, меньше чем через две недели после прибытия на фронт батальон «Пантер» утратил свою мощь. На 20 сентября 1943 г. из 96 «Пантер» II батальона 23-го танкового полка, с которыми он прибыл на фронт, числились боеспособными только 11 машин: 8 в боевой группе Цандера и 3 в подчинении батальонов в Новом Свете. Еще 11 танков должны были вернуться из ремонта к 23 сентября. Остальные числились в долгосрочном ремонте: 13 танков в Днепропетровске, 24 — на сборном пункте к востоку от Днепра, 4 — в полковом ремонтном подразделении, 4 были погружены на железнодорожные платформы, и 1 танк охранял плотину в Запорожье. 28 «Пантер» были взорваны вследствие невозможности их эвакуировать при постоянно смещающейся линии фронта. Осенью 1943 г. немцы испытывали те же проблемы, что и мехкорпуса РККА в 1941 г. Вместо 18 штатных 18-тонных полугусеничных тягачей в распоряжении батальона было только 4. При этом для буксировки тяжелой «Пантеры» требовалось два тягача, впрягающихся цугом. Это существенно ограничивало возможности эвакуации подбитых и вышедших из строя танков при откатывающейся назад линии фронта. Новые средние танки не терпели использования в стиле «Штурмгешюцев». Несомненно, однако, что в случае позиционного сражения длинноствольные орудия «Пантер» могли нанести существенный урон наступающим советским танковым бригадам и механизированным корпусам.

Артиллерия в боях на Миусе еще раз продемонстрировала свои впечатляющие возможности. Летом 1943 г. немцам остро не хватало пехоты, т. е. средства поражения противника огнем стрелкового оружия и проведения контратак. Кроме того, обычная пехота не обладала нужной для затыкания прорывов подвижностью. Боеспособных подвижных соединений (танковых и танкогренадерских дивизий) для парирования всех возникающих кризисов также остро не хватало. В этих условиях артиллерия часто оказывалась подвижным и эффективным средством отражения наступлений. Это был один из опытов, подвигших немцев на создание артиллерийских дивизий. Показательно, что из пяти существовавших в вермахте артиллерийских дивизий 310, 311 и 312-я артиллерийские дивизии были созданы в группе армий «Юг» осенью 1943 г. 18-я артиллерийская дивизия, переформированная из 18-й танковой дивизии, с января 1944 г. действовала в группе армий «Юг».

Форсирование Днепра

Тяжелое поражение, которое потерпел вермахт в сражении на Курской дуге летом 1943 г., заставило германское верховное командование обратиться к оборонительной стратегии ведения войны. В разгар сражения под Харьковом Гитлером было объявлено о строительстве так называемого Восточного вала. 12 августа в Журнале боевых действий верховного командования вермахта отмечалось: «Начальник генерального штаба сухопутных войск передает командованиям четырех групп армий на Восточном фронте приказ фюрера № 10 о немедленном сооружении Восточного вала». Он должен был стать оборонительным рубежом, на котором предполагалось измотать Красную армию в позиционных оборонительных боях. По плану «Восточный вал» должен был состоять из так называемой линии «Вотана» в полосе групп армий «А» и «Юг» и линии «Пантера» в полосе групп армий «Центр» и «Север». Тем самым «Восточный вал» образовывал непрерывный барьер от Азовского моря до Балтийского, проходящий по Керченскому полуострову, реке Молочной, Днепровским плавням, среднему течению Днепра, реке Сож до Гомеля, далее восточнее Орши, Витебска, Невеля, Пскова и по реке Нарве.

4 сентября 1943 г. завершающим штрихом в концепции «Восточного вала» стал приказ на отвод войск с кубанского плацдарма. Свое решение в приказе Гитлер мотивировал так: «Чтобы высвободить соединения для решения других задач, я решил сдать Кубанский плацдарм и отвести 17-ю армию через Керченский пролив в Крым»[93]. Действительно, вынесенный вперед плацдарм, снабжаемый через пролив, слабо вписывался в идею построения прочной обороны на всем протяжении советско-германского фронта.

К строительству сооружений «Восточного вала» привлекались как армейские саперные части, так и организация Тодта. Также для возведения укреплений линий «Пантера» и «Вотан» оккупантами было насильно мобилизовано местное население. Наиболее серьезную естественную преграду представлял собой Днепр: скорость его течения доходит местами до 2 метров в секунду, ширина — до 3,5 километра, а глубина — до 12 метров. Высокий обрывистый правый берег господствует на большом протяжении над левым, низким.

Первыми прорывать оборону немецкого «Восточного вала» предстояло войскам Центрального, Воронежского, Степного, Юго-Западного и Южного фронтов. Задачи последних четырех фронтов были определены Директивой Ставки ВГК № 30165, которую штабы получили в ночь на 12 августа, еще в ходе Белгородско-Харьковской операции.

Воронежский фронт после разгрома группировки противника в районе Харькова должен был продолжать наступление главными силами в направлении Полтава, Кременчуг, выйти на р. Днепр и захватить переправы через реку.

Степной фронт после освобождения Харькова должен был продолжать наступление в общем направлении на Красноград, Верхне-Днепровск и выйти на р. Днепр на участке Нов. Орлик, Днепропетровск, захватив переправы через реку.

Юго-Западный фронт должен был нанести удар главными силами из района Изюм, Богородичное в общем направлении Барвенково, Павлоград, Орехов и, выйдя в район Запорожье, Орехов, отрезать пути отхода донбасской группировке противника на запад.

Южный фронт получил задачу прорвать сильно укрепленную оборону противника на р. Миус и во взаимодействии с войсками Юго-Западного фронта разгромить действовавшую в Донбассе группировку противника. В дальнейшем войска фронта должны были развивать наступление в Северной Таврии. Прорыв обороны противника на Миусе войсками Южного фронта состоялся уже в конце августа 1943 г. Оборона немецкой 6-й армии была взломана, и она начала отход, который приостановился с занятием позиций на «линии Вотана» по р. Молочной.

Стратегией советского командования в битве за Днепр был захват возможно большего числа плацдармов. С одной стороны, это распыляло силы войск на нескольких направлениях, с другой стороны, это вводило в заблуждение немецкое командование относительно действительного направления главного удара.

Развитие наступления советских войск заставило германское командование поспешить с отходом на «Восточный вал». Успешные действия войск Центрального фронта создали благоприятные условия для наступления в направлении на Киев. В целом в период с 26 августа по 30 сентября войска Центрального фронта, прорвав оборону противника на участке Севск, Рыльск, продвинулись почти на 300 км на запад, форсировали Десну, Днепр и Припять. К 23 сентября 13-я армия уже занимала на западном берегу Днепра плацдарм глубиной 35 и шириной 30–35 километров. 60-я армия захватила на Днепре три плацдарма севернее и южнее устья р. Тетерев.