Шпион, пришедший с холода. Война в Зазеркалье (сборник) - Джон ле Карре

Лейсер тут же рванулся в кабинет. Он, по всей видимости, знал правила игры и торопился записать ответы. Как только он покинул комнату, Эвери заявил с обличающей интонацией:

– А ведь это были вы! Это ваш голос звучал в конце записи.

– Да неужели? – Холдейн отреагировал так, что осталось непонятным, признался он или нет.

Потом были и другие записи, и от некоторых из них веяло смертью. Топот ног по деревянной лестнице, хлопнувшая дверь, щелчок, а потом девичий голос, спрашивавший так, как заказывают в кафе лимонное или сливочное мороженое: «Дверной замок или затвор пистолета?»

После некоторого колебания Лейсер ответил:

– По-моему, щелкнул дверной замок. Да, это всего лишь дверь.

– Нет, звук был пистолетный, – возразил Холдейн. – Как раз девятимиллиметровый автоматический «браунинг». Щелкнула вставленная в рукоятку обойма.

Ближе к вечеру они отправились на свою первую прогулку. Вдвоем – Лейсер и Эвери. Пересекли Порт-Мидоу и углубились в местность за городом. Холдейн настоял на необходимости освежиться. Они шли быстрым шагом. Высокая трава хлестала по ногам, порывистый ветер быстро растрепал длинные волосы Лейсера. Было холодно, но хотя бы не шел дождь: это был сумрачный день, когда солнце не появилось ни разу, а небо над плоскими полями казалось темнее земли.

– Вижу, тебе хорошо знакомы эти места, – заметил Лейсер. – Ты здесь учился?

– Да, и писал здесь дипломную работу.

– Что ты изучал?

– Языки. Немецкий был у меня основным.

Они пересекли мостки и вышли в начало узкой аллеи.

– Ты женат? – спросил Лейсер.

– Да.

– Есть дети?

– Сын.

– Поясни мне кое-что, Джон. Когда капитан нашел в архиве мою карточку… Что произошло потом?

– В каком смысле?

– Как она выглядит – картотека на такое количество людей? Она должна занимать очень много места.

– Это просто карточки, расставленные в алфавитном порядке, – растерянно ответил Эвери. – Просто карточки. А почему тебя это заинтересовало?

– Он сказал, что меня помнят. Ветераны помнят. Еще сказал, что я был лучшим. Вот мне и стало любопытно, кто именно помнит обо мне?

– Они все. Самые способные агенты выделены в отдельный список. Почти каждый в департаменте знает Фреда Лейсера. Даже новички. С таким послужным списком, как у тебя, трудно быть забытым. – Он улыбнулся. – Считай, что ты у нас как часть мебели, Фред.

– Я еще хотел спросить у тебя, Джон… Не хочу раскачивать лодку, но, понимаешь, мне хотелось бы знать. От меня сейчас был бы прок внутри?

– Что значит внутри?

– Ну, если бы я работал в конторе среди ваших людей. Или для этого нужно родиться таким, как наш капитан?

– Боюсь, так, Фред.

– На каких машинах вы ездите, Джон?

– На «хамберах».

– На «хоках» или на «снайпах»?

– На «хоках».

– Как? Всего на четырех цилиндрах? «Снайп» помощнее будет.

– Я говорю только о простом транспорте, – тут же поправился Эвери. – Для оперативной работы и спецзаданий у нас есть целый парк автомобилей.

– Фургоны, микроавтобусы?

– Вот-вот.

– А сколько времени требуется… Долго ты проходил обучение? Сам сказал, что только что вернулся с задания. Они быстро допустили тебя к самостоятельной работе?

– Прости, Фред, но мне нельзя говорить об этом… Даже тебе.

– Ладно, не бери в голову.

Они миновали стоявшую на пригорке у дороги церковь, обогнули распаханное поле и вернулись, утомленные, но и взбодрившиеся, в теплые объятия особняка «Майская Мушка», где отсветы газового камина играли в гирлянде роз.

Вечером они включили кинопроектор для тренировки визуальной памяти и находились то в машине, проезжавшей мимо сортировочной железнодорожной станции, то в вагоне поезда, где могли из окон видеть проплывавший мимо аэродром, то шли пешком по городу и перед ними внезапно возникал автомобиль или человек, которого они уже встречали раньше, но тогда они не обратили на него никакого внимания. А иногда на экране начинали быстро мелькать отобранные в совершенно произвольном порядке предметы, и на заднем плане раздавались голоса, похожие на голоса с магнитофонной ленты, но смысл беседы никак не был связан с изображением, а потому задачей обучаемого становилось предельное напряжение всех органов чувств, чтобы запомнить главное среди образов и звуков.

Так закончился первый день, ставший прообразом других: беспечных и радостных дней, наполненных осмысленной работой, похожей на тренировку бойскаутов, но только с ясным пониманием главного: эти навыки придется использовать как оружие в реальной войне.

Для отработки приемов рукопашного боя для них арендовали небольшой спортивный зал рядом с Хедингтоном, который тоже использовали еще во время войны. Поездом прибыл инструктор. Его следовало называть просто сержантом.

– Он будет использовать нож или нет? Поверьте, это не праздный вопрос, – сдержанно и уважительно сказал он с заметным валлийским акцентом.

Холдейн пожал плечами.

– Мне неизвестно, что он предпочитает. А перегружать его тоже не хотелось бы.

– Трудно переоценить значение ножа, если знать, как правильно пускать его в ход. – Лейсер в этот момент все еще переодевался. – А немец, он ножа терпеть не может. Это на немца первое оружие. Ох, и не любит он холода стали между ребрами!

В чемоданчике сержант привез целый набор ножей и сейчас любовно разложил их, как коммивояжер демонстрирует образцы своего товара.

– Самое главное, сэр, нож не должен быть слишком длинным. Плоское обоюдоострое лезвие. – Он выбрал один и поднял его. – Вот. Лучше не найдешь, даю честное слово.

Нож был широкий и плоский, как лист лавра, с матовым, неотполированным лезвием, с ручкой, имевшей сужение наподобие песочных часов и насечку, чтобы рука не скользила.

К ним подошел Лейсер, приглаживая расческой свою шевелюру.

– Знакомы с чем-то из этого, а?

Лейсер окинул ножи взглядом и кивнул. Сержант всмотрелся в него внимательнее.

– А ведь я вас знаю. Точно, знаю. Меня зовут сержант Сэнди Лоу. Чертов валлиец, помните?

– Вы обучали меня во время войны.

– Боже милосердный, – тихо произнес Лоу, – сколько же воды утекло с тех пор! Но вы не больно-то изменились, как я погляжу.

Они застенчиво улыбались друг другу, все еще не решаясь на рукопожатие.

– Тогда давайте проверим, что вы запомнили.

Оба вышли на маты с наполнителем из кокосовой копры, расстеленные посреди зала. Лоу бросил нож к ногам Лейсера, и тот подобрал его, нагнувшись с развязной ухмылкой на губах.

На Лоу был пиджак из твида, старый и заношенный почти до дыр. Он сделал быстрый шаг назад, снял его и одним движением обмотал вокруг своего левого предплечья, как человек, который готовится к схватке с крупной собакой. Обнажив собственный нож, он принялся медленно двигаться вокруг Лейсера, распределяя вес тела равномерно, но перебрасывая его порой с одной ноги на другую. Он переступал, свободно держа обмотанную пиджаком руку поперек живота, растопырив пальцы так, чтобы ладонь была повернута к полу. Вращая лезвие ножа, казалось бы, беспорядочными движениями перед собой, он умудрялся укрыть за его ограничителем почти все свое тело. Лейсер стоял неподвижно, но не сводил глаз с сержанта. По временам оба имитировали атаки: один делал выпад, второй уклонялся. Однажды Лейсеру почти удался прием, хотя Лоу успел отпрыгнуть, и нож Лейсера лишь слегка коснулся обмотки руки. А потом Лоу вдруг упал на колени и нанес удар снизу. Лейсер тоже отпрыгнул, но получилось это слишком медленно. Лоу покачал головой и воскликнул: «Задел!» – после чего поднялся на ноги.

– Разве вы забыли? – он указал на живот и промежность, прижав руки и локти к телу, словно хотел сделаться еще тоньше, чем был. – Не становись для врага слишком крупной целью.

Он заставил Лейсера избавиться от ножа и продемонстрировал несколько захватов левой рукой вокруг шеи, что позволяло наносить удары в область почек и паха. Затем они попросили Эвери сыграть роль манекена и стали вместе обходить его по кругу, причем Лоу острием своего ножа указывал точки, а Лейсер кивал и улыбался, когда вспоминал один из старых приемов.

– Вы очень вяло работали лезвием, недостаточно резко им размахивали. Большой палец держите сверху, напрягите предплечье, но расслабьте кисть. И не давайте ему возможности сосредоточить взгляд на своем оружии. Ни на мгновение. А левой рукой обязательно прикрывайте свои уязвимые места, есть у вас нож или нет. Никогда не обнажайте слишком много своего тела – это я не устаю повторять своей дочке.

Все, кроме Холдейна, дружно рассмеялись его шутке.

Затем наступила очередь Эвери. С ним пожелал сразиться Лейсер. Сняв очки, Эвери взял нож, как показывал Лоу, но нерешительно и с тревогой, которая только возросла, когда Лейсер стал бочком, как краб, перемещаться вокруг него, имитируя выпады и отступая; его лицо покрылось потом, а маленькие глазки возбужденно блестели. Эвери все это время ощущал неприятное покалывание бороздок насечки рукоятки на своей ладони, у него быстро устали лодыжки, окаменели ягодицы, и ему пришлось перенести вес тела на кончики пальцев ног. Злобный взгляд Лейсера отслеживал малейшее его движение, а потом его нога заплела лодыжку Эвери, он потерял равновесие и упал на спину, выронив нож, Лейсер в одно мгновение оседлал его и сгреб пальцами за воротник рубашки.