Голова путешественника. Минута на убийство (сборник) - Николас Блейк

– Это одна из версий, которую разрабатывает полиция, – не переводя дух, продолжал Найджел. – Потом – Чарльз. И есть третья версия.

Директор вопросительно поморгал.

– Она заключается в том, что это было сделано в сговоре. Сговорились двое из вас троих. Что вы скажете о Чарльзе? Вы, наверное, в последнее время много времени проводите вместе. Как вам кажется: он сильно расстроен смертью Ниты?

– Что-то в вас появилось новое, – сказал Джимми Лейк. – И не скажу, что привлекательное… Я не собираюсь выдавать вам пикантные семейные подробности. Давайте считать, что мы с этим покончили. – Джимми произнес эту фразу вполне корректно, но она прозвучала как хлопок дверью.

– Ладно, не буду больше вас беспокоить. Еще только один вопрос. По поводу томика Клау, который вы подарили Ните: почему она пометила тот отрывок в «Amour de voyage»[13]?

– Неужели? Который?

Найджел прочитал наизусть первые строки.

– Ах да. Верно. Вы имеете в виду заглавную «А» на полях?

Найджел кивнул. Директор посмотрел на него смущенно, если не растерянно.

– Знаете, это одна из тех глупостей, которые иногда люди делают. Вот и мы ее сделали. Она решила, что герой похож на меня, и написала на полях «Дж». Чтобы меня поддразнить. А я сказал, что женщина, о которой говорится в отрывке, скорее похожа на Алису, и переделал «Дж» на «А». Бедняжка Нита от этого не пришла в восторг: при одной мысли об Алисе у нее портилось настроение, даже если это была просто буква в книжке.

– Но ведь она не стерла ее.

– Вся эта история так тривиальна!.. – сказал Джимми. – Ведь вы не увидели в этом какого-то ключа, правда?

– Вы мне все объяснили, – ответил Найджел. – Существовало предположение, что вы переделали букву «Дж», потому что не хотели, чтобы полиция сделала вывод, будто речь идет о вашем характере.

– Боже мой! До чего дикие выверты!..

– Ну хорошо. Я пошел. Огромное спасибо. А что, Чарльз дома? У нас с ним ленч в клубе.

– Нет. Он пошел в парк прогуляться.

Обратно Найджел ехал в автобусе, радуясь передышке. Эти разговоры отняли у него массу энергии, ему нужно было вновь собраться с мыслями перед третьей и, вероятно, самой важной и самой трудной беседой. Он признался себе, что продвинулся вперед очень мало. У него сложилось впечатление, что и Алиса, и Джимми почти педантично следовали правде, какой она виделась им: особенно это касалось Алисы. Конечно, чувствовалась и определенная скованность, но никак не больше, чем можно ожидать от супругов в разладе. Причем оба как бы не могли избавиться от опасения, что в смерти Ниты Принс повинен другой. Если один из этой пары преступник, то Найджел мог лишь отдать должное тому, как виртуозно он играл свою роль, обставив все естественно и открыто и не поддаваясь ни на какие попытки раскрыть его подноготную. И все равно Найджел был уверен: в то время как один из них искренне говорил правду, второй старательно создавал впечатление правдивости.

Найджел приехал в клуб за десять минут до того, как там появился майор Кеннингтон – в военной форме и необычайно приподнятом настроении.

– Я подумал, вам захочется лицезреть меня при всех регалиях, мой дорогой, – заявил он первым делом, явно рассчитывая произвести впечатление на одноклубников Найджела, которые толпились перед баром, дожидаясь предобеденного аперитива.

– Шерри? Джин? Или что-нибудь другое? – поспешил отвлечь его Найджел.

– Дюбонне, пожалуйста, если есть. Да, при всех регалиях, – продолжал Чарльз, – потому что знаю: меня ждет военно-полевой суд. Я бы пришел при шпаге, да засунул ее куда-то. И куда она могла подеваться? Прямо зло берет! Я хорошо помню, как размахивал ею, когда вел солдат форсировать Рейн. Эх, было дело!.. А что потом? Не помню, в голове абсолютно пусто. Ну что ж, твое здоровье, милый!

Не обращая внимания на нарастающий гул сомкнувших свои ряды членов клуба, Чарльз Кеннингтон залпом выпил дюбонне.

– Как там ваше убийство? – спросил он. – Есть какие-нибудь аппетитные разоблачения? Кто впереди в забеге на виселицу?

– Джимми, Алиса и ты, собственной персоной. Вы трое вырвались вперед, – светским тоном ответил Найджел. – Но давай не будем об этом до конца ленча.

– Как скажешь. Но неужели – Алиса? Я с этим не могу согласиться. Моя сестра – вне подозрений. А как дела в добром старом министерстве? Я слышал, недавно ночью был большой переполох. Преподобный Биллсон попался in flagrante delicto[14], разбрасывал зажигалки по всему министерству, а его святейшество Фортескью обделывал грязные делишки in camera[15]. Я, кажется, проморгал самое интересное. В мое время министерство было совсем другим.

Один из членов клуба, успевший уже хорошо набраться, громогласно, чтобы слышала вся компания, изрек:

– Ребята, посмотрите на эту канцелярскую крысу! Ума не приложу, где он сподобился добыть столько ленточек. Подозрительный тип…

– Купил, мой дорогой сэр, – радостно повернулся к нему Чарльз. – На рынке в Каледонии. Прекрасный выбор, могу и вам порекомендовать, если вы ищете для себя. И цены очень сходные. Особенно советую белую с пурпуром – необычайно веселенькая расцветка, вы не находите? Настоящее «пеней»[16].

Член клуба вытаращил глаза и захрюкал, не находя слов, чтобы достойно ответить.

– Пойдем-ка лучше за столик, – обратился к Найджелу Чарльз, – пока к нашему храброму другу не вернулось красноречие.

Найджелу удалось найти отдельный столик в относительно тихом углу. За ленчем они беседовали на самые разные темы, потом пошли в комнату Найджела. Тут и начался «военно-полевой суд», как назвал это Чарльз. Найджел повторил, что подозрения теперь распространяются на Джимми, его жену и самого Чарльза и что новая версия Блаунта строится на показаниях миссис Лейк о том, что она видела капсулу на столе Джимми всего за минуту до убийства.

– Это означает, что для убийства ею не воспользовались? – сразу уловил суть дела Чарльз.

Найджел кивнул.

– Я в общем-то всегда так думал, – небрежно сказал Кеннингтон.

– Да? Почему же? – не без удивления спросил Найджел.

– Прежде всего если бы ею воспользовался я, то я бы уж постарался незаметно уронить ее на пол, чтобы потом ее благополучно нашли.

– Понимаю, – сказал Найджел, которому определенно казалось, что Чарльз говорит правду, хотя и не всю. – Ладно, теперь предположим, ты все-таки отравил Ниту – другой капсулой с ядом. Тогда зачем бы тебе понадобилось выносить штульцевскую капсулу из комнаты? Зачем тебе было бы так рисковать: ведь ее могли найти при обыске.

Майор Кеннингтон с готовностью пояснил:

– Затем, чтобы полиция не вздумала рыскать в поисках какого-то другого источника яда.

– Совершенно верно. Но когда полиция все же нашла другой источник – капсулу Джимми, которую могли взять вы трое и никто другой, и выяснилось, что этой капсулы тоже нет…

– Тогда у фирмы «Лейк и Кеннингтон» плохи дела, – улыбаясь во весь рот, ответил Чарльз.

– А тебе не кажется странным, почему Джимми, если он воспользовался своей капсулой, не придумал, как объяснить ее пропажу?

– Я вижу, твой сократовский метод через минуту загонит меня в угол. И все же, мой дорогой Сократ, я должен признать – отсутствие объяснения в самом деле кажется странным.

– Ты ведь не приходил к Лейкам до самого утра преступления. Придя, оставался там всего десять минут. Твоя сестра показала, что она все время находилась с тобой, так что представляется невероятным, чтобы ты ухитрился извлечь капсулу Джимми из запертого ящика, не оставив никаких следов.

– Это невероятно и по другой, еще более важной причине, – немного обиженно сказал Чарльз. – Я понятия не имел, что у него есть капсула.

– Ты хочешь сказать, что слышишь про нее впервые?

– Стоп-стоп! Тебе так легко не поймать такого опытного старого отравителя, как я. Я давно знал, что Джимми купил себе пилюлю. Но о том, что она все еще у него, или считается, что у него, услышал лишь через два дня после убийства.

– Это Джимми тебе сказал?

– Нет, Алиса. И вышло это как-то en passant[17], случайно…

– Мне она об этом нюансе не сообщила… Ну, все равно: коли так, пускай будет так. Значит, о том, где находится капсула, ты узнал только после убийства. И Джимми не делал попыток объяснить ее пропажу, хотя обязательно подумал бы об этом, если бы сам ею воспользовался. Остается Алиса.

Театрально прижав сжатые руки к груди, Чарльз Кеннингтон шагнул к Найджелу.

– Послушай, Найджел, смех смехом, но…

– Подожди, я закончу. Суперинтендант сказал мне, что твоя сестра явно нервничала, когда он стал расспрашивать ее о капсуле. В общем, я не вижу тут ничего смешного. Конечно, полиция могла бы рассмотреть и третью возможность: что ты и она действовали в сговоре… Это бы многое объяснило.

– Уф-ф… Мне еще в жизни не приходилось участвовать в таком разговоре. Прямо кровь стынет.