Неизвестный 1941 - Алексей Валерьевич Исаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме того, на левом фланге 20-й армии началось форсирование Днепра двумя корпусами 2-й танковой группы. Фактически оба фланга 20-й армии были обойдены. Однако армия упорно удерживала позиции в центре, выигрывая время для сосредоточения прибывающей с Украины 16-й армии М.Ф. Лукина.
Форсирование Днепра
Операции с использованием механизированных соединений в ходе Второй мировой войны имели свои правила и каноны. Начиналось все со статичного фронта, когда две противоборствующие стороны стояли друг напротив друга на позициях той или иной степени подготовленности. Фронт вдоль линии соприкосновения войск противников занимался в основном пехотой. Владеющая инициативой сторона начинала операцию, пробивая фронт в одном, а чаще нескольких местах. Корпуса или даже армии, состоящие из танковых соединений, прорывались в глубину, смыкая клещи глубоко в тылу противника, образуя внешний и внутренний фронты окружения. Задачей пехоты было сковывание окружаемого противника с фронта, а затем постепенная смена мехчастей, как на периметре окружения, так и на достигнутом ими рубеже в глубине, на внешнем фронте «котла». Следующий этап операций начинался после возвращения к условию предыдущей задачки, т. е. фронт общевойсковых армий с вкраплениями механизированных войск или же с крупными мехсоединениями в тылу, в выжидательных районах.
Смоленское сражение отступило от этого канона. В своих воспоминаниях Гудериан писал: «7 июля я должен был принять решение: либо продолжать быстрое продвижение, форсировать своими танковыми силами Днепр и достичь своих первых оперативных целей наступления в сроки, предусмотренные первоначальным планом кампании, либо, учитывая мероприятия, предпринимаемые русскими с целью организации обороны на этом водном рубеже, приостановить продвижение и не начинать сражения до подхода полевых армий»[273]. Решение действительно нельзя не назвать спорным. Фактически механизированные соединения должны были начинать новую операцию в отрыве от главных сил полевых армий. Причем начинать новую операцию с такой замысловатой процедуры, как форсирование крупной водной преграды. Даже с учетом высоких ударных возможностей германских танковых и моторизованных соединений это выглядело чересчур смелым решением. Впрочем, возражение против временного сворачивания наступательных операций было очевидное. Гудериан написал об этом без обиняков: «Наша пехота могла подойти не раньше как через две недели. За это время русские могли в значительной степени усилить свою оборону. Кроме того, сомнительно было, удастся ли пехоте опрокинуть хорошо организованную оборону на участке реки и снова продолжать маневренную войну».
Надо сказать, что в воспоминаниях Гудериан описал историю с форсированием Днепра как полную борьбы с вышестоящими руководителями. Он писал: «9 июля ознаменовалось особенно горячими спорами относительно проведения предстоящих операций. Ранним утром на моем командном пункте появился фельдмаршал фон Клюге и попросил доложить ему обстановку и мои намерения. Он был совершенно не согласен с решением незамедлительно форсировать Днепр и потребовал немедленного прекращения этой операции, пока не подойдет пехота. Я был глубоко возмущен и упорно защищал свои действия»[274]. К моменту написания «Воспоминаний солдата» и фон Клюге, и фон Бок уже были мертвы и поэтому не могли сказать, так это было или нет.
Немецкая вывеска на вокзале Ярцево. Этот город стал ареной ожесточенных боев.
Пристальное изучение документов группы армий «Центр» отнюдь не вселяет уверенности в правдивости изложенной Гудерианом истории, как по характеру событий, так и по их хронологии. В оперативном донесении от 5 июля указывалось, что командование группы армий намеревается «продолжать наступать 4-й танковой армией через р. Днепр и р. Зап. Двину». Формулировка, как мы видим, вполне однозначная — «через Днепр». Поэтому слова Гудериана о требованиях Клюге прекратить операцию выглядят, мягко говоря, неубедительно. Идти дальше Днепра собирались еще в первых числах июля. Это решение не претерпело изменений в дальнейшем. В донесении штаба группы армий «Центр» от 7 июля в разделе «Оперативные намерения» говорилось:
«Продолжать продвижение на восток 2-й и 9-й армиями с одновременной сменой оставшихся на фронте окружения западнее Минска частей 4-й танковой армии.
Продолжать наступать 3-й танковой группой через р. Зап. Двина. Привести в порядок и подготовить 2-ю танковую группу для наступления через Днепр»[275].
Весьма важным штришком к ситуации, в которой принимались решения, является оценка обстановки в Берлине. 3 июля 1941 г. Франц Гальдер записал в своем дневнике:
«Когда мы форсируем Западную Двину и Днепр, то речь пойдет не столько о разгроме вооруженных сил противника, сколько о том, чтобы забрать у противника его промышленные районы и не дать ему возможности, используя гигантскую мощь своей индустрии и неисчерпаемые людские резервы, создать новые вооруженные силы»[276].
Следующей фразой Гальдер фактически хоронил Красную армию: «Как только война на Востоке перейдет из фазы разгрома вооруженных сил противника в фазу экономического подавления противника…»[277].
Основанием для такого рода утверждений стали расчеты количества соединений, которые мог выставить СССР против армий, вторгнувшихся на его территорию. Немецкое командование предполагало наличие у противника 164 соединений. К 8 июля немцы насчитывали 86 советских стрелковых дивизий уничтоженными, 46 дивизий — все еще боеспособными. Местонахождение еще 18 дивизий было неизвестно, предполагалось, что они в резерве или занимают позиции на второстепенных направлениях. Из 29 танковых и моторизованных дивизий 20 единиц считались уничтоженными или существенно потерявшими боеспособность. Оптимистичная оценка перспектив войны с СССР определенно благоприятствовала принятию решения о незамедлительном форсировании Днепра.
Нельзя также не отметить, что у немцев был в руках инструмент влияния на сосредоточение советских войск, т. е. они могли задерживать подход свежих сил армий внутренних округов к Днепру. Причем к моменту принятия решения о времени и характере форсирования Днепра Люфтваффе уже активно работали по коммуникациям. Так, в оперативном донесении от 12 июля штаба группы армий «Центр» указывалось, что, «по мнению командования 2-го воздушного флота, обстановка на фронте за прошедшие дни требовала немедленного и непосредственного воздействия авиации для прекращения ж.д. перевозок противника»[278]. Эти налеты приводили если не к катастрофическим, то к весьма заметным задержкам в сосредоточении войск Красной армии на западном направлении. Начальник оперативного отдела 13-й армии С.П. Иванов вспоминал: «Вражеская авиация непрерывно бомбила эшелоны в пути и на пунктах разгрузки. Графики движения нарушались, нередко приходилось выгружать войска еще до прибытия на станцию назначения и вести их далее походным порядком»[279]. Прорыв с рубежа Днепра моторизованными корпусами представлялся разумным использованием этой предоставленной бомбардировщиками 2-го воздушного флота форой.
Так или иначе,
