Люди Черного Креста - Руслан Мельников

Штурм начался сразу, с наскока, и вскоре стало ясно, что замок не удержать. Стены пали, но небольшому отряду рыцарей и ландскнехтов под предводительством старика-медбрата, к которому примкнул и Аскел, все же удалось вырваться из крепости. Противник, сосредоточившийся на штурме, не стал распылять силы и гоняться за беглецами.

Началось долгое отступление. Их группа встречалась по пути с уцелевшими (как правило – чудом) воинами из других замков. Крохи информации постепенно складывались в общую картину. Удалось выяснить, что неведомая угроза надвигалась одновременно с севера и запада, и крепости Инквизиторов не могли ее остановить. Жалкие остатки орденских гарнизонов уходили на юго-восток, к Средиземному морю. Но однажды на тракте появился гонец Верховного Магистра. Посланник указал новый путь. Вернее, не указал – приказал именем Черного Креста. Гонец сообщил, что Верховный Магистр Йохан Остландский собирает армию в Андоррских горах и велит всем двигаться туда.

Аскел плохо представлял, где находится Андорра, зато он твердо знал другое: забиваться в горы подобно загнанной крысе и умирать там за Инквизиторского Магистра ему не нужно. Аскел рассчитывал на морской поход и на богатую добычу с далеких берегов. А поскольку ни того, ни другого больше не предвиделось, хэрсир решил вернуться домой.

Это была не трусость, а трезвый расчет. На испанских землях шла не его война, зато после гибели Хенрика Аскел вполне мог стать ярлом в Стейнхьере. Только следовало поторопиться, пока ярлом не назвался кто-нибудь еще. Западный поход Инквизиторов сорвался, и дома теперь найдутся более важные дела, чем бессмысленные битвы неизвестно с кем и неизвестно за что.

Аскел чувствовал, что с неудачниками-крестоносцами ни добычи, ни славы уже не завоюешь. Более того, возможно, скоро придется думать о том, как защитить родные фьорды от раскрашенных воинов с перьями на головах.

Когда их отряд повернул к Андоррским горам, Аскел дезертировал. Его план был прост: добраться до Средиземного моря, а уж там… Хэрсир рассудил, что опытный моряк и хороший воин в тяжелые времена пригодится на любом судне. А отплыв от испанских берегов и обогнув по морю занятую мутантами Францию, можно было двинуться на север через относительно спокойные Инквизиторские земли в южной и центральной Европе.

Путь к средиземноморским берегам занял много времени, но по дорогам теперь ходило столько самого разного народа, что на хэрсира никто не обращал внимания. Всюду царила деловитая суета, по трактам двигались вооруженные отряды и обозы. Ехали куда-то рыцари-одиночки, шагали пешком угрюмые ландскнехты, селяне гнали скот и везли скарб под защиту замковых стен.

Но однажды все вокруг изменилось. На дорогах начали попадаться тела крестоносцев. Целые и невредимые, если не считать расцарапанных лбов, без признаков насильственной смерти. Инквизиторы были живы, но находились в бессознательном состоянии: подходи и бери любого голыми руками.

Все это было очень странно, но не настолько, впрочем, чтобы не воспользоваться ситуацией. Аскел присвоил кое-что из чужих припасов и оружия и даже обзавелся боевой скотиной крестоносцев, на которой вскоре добрался до побережья.

После непонятной падучей болезни Инквизиторы пришли в себя довольно быстро, но с ними явно что-то произошло. Это было видно даже чужаку. Крестоносцы полностью утратили волю к победе, – так Аскел охарактеризовал бы их состояние. Орденские рыцари и солдаты теперь подолгу что-то обсуждали на перекрестках, как торговцы на базаре, сбивались в разрозненные дезорганизованные группки и порой даже кончали с собой. А ведь воин, утративший веру в победу, – уже не воин. Такой воин не остановит врага. Аскелу еще больше захотелось убраться с проклятой испанской земли.

Бывший капитан русских ландскнехтов, с которым хэрсир познакомился в Креусе и который понимал язык Инквизиторов, обещал ему в этом помочь.

Глава 37

«Дольче вита» отчаливала. Видимо, больше никого брать на борт Джузеппе не хотел, или места для новых членов экипажа на шипастом когге уже не осталось, или не оставалось времени.

Полоска мутной воды между причалом и судном ширилось. Начиналась «Сладкая жизнь».

– Плохой корапль, – расслышал Виктор бормотание стоявшего неподалеку Аскела. – Польшой. Метленный. Тяжелый. Голофа тракона нет, мотор – нет, фесла – мало, шипы – мноко. Шипы цепляют фоту и тормосят хот.

Хэрсир явно тосковал по своему драккару – хищному, быстрому, стремительному.

Потопленному морской тварью.

Грузное судно медленно удалялось от причалов. Парус пока не поставили, и массивный когг неуклюже маневрировал при помощи весел.

«Дольче вита» обогнула плавучие защитные сооружения и мол. Выйдя из акватории порта, она двинулась вдоль мыса со сложной береговой линией, многочисленными заливчиками, скалами и каменистыми пляжиками.

Судя по причудливому рельефу, мыс, выступавший далеко в море и напоминавший окаменевшего осьминога с короткими обрубками вместо щупалец, имел вулканическое происхождение. То тут, то там виднелись башенки и небольшие, хорошо укрепленные береговые заставы, охранявшие подступы к порту.

Ни морских тварей, ни пиратов пока не наблюдалось. Зато возле одной из сторожевых башен наметилось странное движение. Группа рыцарей, выстроившихся пешим клином словно для боя, спускалась к воде. Все при оружии, все в тяжелых доспехах и черных крестах.

Когг проплывал близко от берега, так что происходящее там было видно очень хорошо.

И слышно тоже.

Ветер донес звуки пения. Что-то торжественное и мрачное. Религиозный гимн или похоронная песнь.

– Чего это они? – встревожился Виктор.

– Кто? Ах, эти, – Кошкодер махнул рукой. – Не бери в голову. Это утопленники.

– В каком смысле? – удивился Виктор.

Инквизиторы действительно шли к воде, но ведь…

– По-моему, никакие они еще не утопленники.

– Нет, они уже утопленники, – твердо и невесело сказал Кошкодер. – Самые настоящие.

Одноглазый ландскнехт печально улыбнулся:

– Идут толпой в последний бой.

Толпой. В бой… Дурацкая и неуместная рифма.

– С кем? – спросил Виктор.

– Что с кем?

– В бой – с кем?

– Со смертью, наверное, – пожал плечами Кошкодер. – Хотя кто их там разберет.

– А зачем?

– Потому что жизнь им не мила.

Ну да. Жизнь фанатиков без бога – это не жизнь. Поэтому, небось, они и бьются со смертью, изначально обрекая себя на поражение.

– Один из способов группового самоубийства, – продолжал Кошкодер. – Ничем не лучше и не хуже других.

С тех пор как вся Инквизиция разом тронулась рассудком, некоторые крестоносцы сводят счеты с жизнью и так тоже. Я уже видел это и не раз. Наверное, строем, под песню и при оружии умирать легче. А может быть, в такую смерть вкладывается какой-то особый смысл.