Безумный бог - Трой Деннинг

- Отбросы? Падаль? Мертвечина? - Он внимательно вглядывался в меня, надеясь, что я выдам свой страх, но я оставался прежним, и он покачал головой. - Видимо, нет. Ты ведь кайрикист, а значит, привык к подобным вещам.

- Потому что так пахнут трупы Преданных Йахту Звима, и нам частенько приходится их нюхать! - Но магия Мистры заставила меня добавить: - Сам-то я никогда их не нюхал, но слышал от других.

Физул потянул меня к следующему орудию и, схватив за наручники, перебросил на стол. Он растянул меня так, что моя шея как раз пришлась на деревянную подушку.

- Водички? - Физул уже начал рычать, и я увидел, что мой план срабатывает. Он повернул краник, и одна-единственная капля ледяной воды упала мне на губу и скатилась в ноздрю. Я не пожаловался, и тогда мой мучитель покачал головой. - А может быть, твоей пыткой является время?

- Ты пес и поклоняешься псу!

Физул улыбнулся:

- Тира сказала, что ты отказался заночевать в храме. - Он склонился к моему лицу. - Ты что, торопишься, Малик? Кайрик назначил тебе крайний срок? Это он хочет расправиться со мной?

Я поднял голову и плюнул ему в лицо. Физул толкнул меня обратно на стол и пригвоздил одной рукой, кивком подозвав Тиру.

- Помоги мне привязать этого проныру. Мне нужно уйти, прежде чем я его убью!

- Уходишь? - Я попробовал скатиться со стола, но Физул вцепился в мои наручники и вернул на место, и тогда я закричал: - Ты трус, как и твой бог!

- Довольно! - Он достал откуда-то из-под стола заскорузлую тряпку и сунул мне в рот. Прежде чем я выплюнул затычку, Тира набросила ремень мне на рот и крепко затянула. Физул облегченно вздохнул. - Никогда еще молчание не было таким золотым.

Мое следующее оскорбление прозвучало как мычание, но это было уже не важно. Великий Уничтожитель и без того был разозлен, как раненый лев.

45

На рассвете, когда солнце оживило серое небо над разрушенными башнями Зентильской Твердыни, Руха с своим гиппогрифом стояла и ждала на дороге, когда откроются ворота. Она отлично знала, что стучать бесполезно: во всех городах Хартланда ворота стояли на замке от заката до рассвета и никакой шум не смог бы убедить часового, что солнце встало раньше, чем должно было встать.

Ведьма прождала почти час, прежде чем в сторожке что-то громко стукнуло и ворота распахнулись. Навстречу Рухе вышли два заспанных охранника, здоровые бугаи, пропахшие пивом. Поверх кольчуг они надели черные плащи, украшенные символом Зентильской Твердыни: крагой с драгоценным камнем: знаком, который ведьма начала презирать еще задолго до того, как стала Арфисткой. Она даже не сделала попытки шагнуть в ворота, но они все равно скрестили перед ней алебарды.

- Назови свое имя и дело, по которому ты явилась в Зентильскую Твердыню, - скомандовал старший охранник. Из открытых ворот до нее донесся едкий запах горящего торфа и негромкий шум просыпающегося города. - И покажи монеты, чтобы мы знали, что ты можешь оплатить пошлину.

Несколько нищих показались из закоулков, но вид у них был слишком упитанный для бедняков. Руха достала из складок одежды маленький кошелек и позвенела им, демонстрируя, что он полон.

- Я ищу вора, - сказала она, доставая две серебряные монеты. - Вы случайно его не видели?

Охранники выхватили по монете, но даже не подумали разомкнуть алебарды.

- В Зентильской Твердыне много воров,- заметил старший.

- Я говорю о толстом коротышке с тараканьими глазами. Если вы видели его лошадь, то наверняка запомнили. Она питается, как хищник, и выдувает черный пар.

Охранники переглянулись, а потом старший из них протянул ладонь:

- Может, и видели такого. Зачем он тебе понадобился?

- Он кое-что у меня украл. - Глупая женщина полагала, что у денег только одно применение - что-то на них покупать. Руха вложила в протянутую ладонь еще две серебряные монеты. - Мне хотелось бы удостовериться, что он за это наказан.

Охранник принял подачку с улыбкой:

- Если хочешь наказать его, то придется стать в очередь. - Одну монету он передал напарнику и снова протянул руку. - Возможно, я смогу положить конец твоим волнениям.

В этой ситуации любой мало-мальски разумный человек спрятал бы кошелек подальше и заявил бы этому шуту, что ему и так перепало достаточно, но ведьма тратила деньги Арфистов, а не собственные, и потому достала еще две монеты.

- Мне нужно другое. - Ведьма повертела монетами над ладонью охранника. - Я хочу отыскать этого вора. Уверена, он расспрашивал, где находится Физул Чембрюл.

Старший охранник нахмурился:

- Ты что, тоже из команды Кайриковых убийц?

- Еще чего! - Руха продолжала дразнить его монетами. - Но я должна поймать этого вора, прежде чем он найдет Физула Чембрюла.

- Ты опоздала. - Охранник выхватил из ее руки деньги и добавил: - Но не волнуйся: твой вор никуда не денется. За свое воровство он получит столько, что мало ему не покажется.

- Все равно, я хотела бы сама в этом убедиться,- Руха снова полезла в кошелек и на этот раз вытянула два золотых. - Сможешь устроить?

- За такие деньги я сам отвезу тебя на закорках! - Охранник потянулся к золоту. - Но придется подождать, пока я не сменюсь», и лучше бы тебе не оказаться поклонницей Кайрика!

46

Еще одна капля выпала из темноты и расплющилась о мою губу. Капли падали четырех видов. Эта, последняя, щипала. Она закатилась ко мне в нос, и я захотел чихнуть. Фыркнул и выдул ее из ноздри. Все равно чихнул. Восемьдесят шесть тысяч четыреста…

Еще одна капля выпала из темноты. Я так и не научился предугадывать, когда выпадет следующая. Эта капля обжигала. Она закатилась мне в нос, ошпарив нежную ноздрю. Я с фырканьем выдул ее. Жжение продолжалось, и я пожалел, что не могу чихнуть. Восемьдесят шесть… нет, восемьдесят четыре тысячи шестьсот четвертая… или уже пятая?

Я подождал, пока упадет следующая капля. Так и не научился угадывать, с каким промежутком они падают. Иногда они обжигали, иногда замораживали, иногда вообще не капали. Я попытался поначалу засечь время по ударам сердца, но Кайриково сердце на самом деле не билось. Оно вскипало и шипело без всякого ритма. Мне стало интересно, как я буду ощущать собственное сердце, когда получу его обратно. А вдруг мне не захочется…

Еще одна капля разбилась о губу. Закатилась мне в нос и успокоила воспаленную кожу. Я выдул ее наружу. С одной каплей легко справиться. Восемьдесят четыре тысячи шестьдесят четвертая.

Следующая капля расплющилась о мою губу. Они падали без всякой очередности. Эта, последняя, щипала.