Небесная академия. Ученица и наездник - Элис Айт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Со штурмующими столицу отрядами было покончено за какой-то час. А потом воодушевленные защитники во главе с Тареном перестроились и атаковали лагерь за городскими воротами.
Мерана и командиры ее войска этого не ожидали. Среди врагов началась паника, многие бежали, бросив оружие. Не помогли даже несколько пушек, которые действительно были привезены из Анлезии.
Все закончилось вскоре после рассвета. Разгром повстанцев завершили десятки грифонов, которые в ранний утренний час прилетели с Облачных вершин сражаться бок о бок с собратьями.
Впервые в истории крылатую армию возглавлял грифон, который нес на спине другого – Гордец побоялся оставить Заката без присмотра и взял его с собой. Но самое удивительное было не это. В лучах поднимающегося солнца перья малыша сверкали чистым золотом…
Пророчество оракула сбылось. Это не только вдохновило защитников Мавеннара, которые с удвоенными силами бросились на врагов. Это поставило точку в битве за Мавеннар, хотя драки с разбежавшимися по округе сторонниками бывшей королевы вспыхивали еще несколько дней подряд.
Уже потом я выяснила, что Тарен заранее догадался, какие из ворот откроют для вражеских войск. Горожанам с соседних улиц посоветовали спрятаться, а тех, кто жил в самых опасно расположенных домах, укрыли в других местах. Повсюду на тот случай, если открытие ворот не удастся предотвратить, спрятались верные принцу отряды. Они должны были перехватить врагов, направлявшихся ко дворцу, и планомерно всех уничтожить. И это в самом деле сработало бы – если бы не анлезийские маги, которые едва не перевернули ход боя.
И это был не единственный сюрприз. Когда с мертвых и пленных мятежников начали снимать шлемы, оказалось, что под ними не темноволосые аэнвинцы, а почти сплошь кучерявые блондины. Теперь даже у тех, кто до последнего не верил в Тарена и выступал за бывшую королеву, не осталось сомнений в том, что Анлезия руками Мераны пыталась прибрать к себе нашу страну.
Но это все было позже. А пока мы с ректором только-только вернулись из-за крепостных стен в город. Солнце поднималось все выше, туман таял, да и смысла в его использовании больше не было – войско Тарена и так справлялось с противниками. Мы могли наконец отдохнуть.
Освальт опустил Зарю на вершину Крылатой башни. Кусачка тяжело плюхнулся рядом. На него было страшно взглянуть – шерсть покрывали пятна крови, из бедра торчала стрела. Туманный венец его немного подлечил, но древко с острием вытащить не мог. Грифоница не пострадала в бою, однако сильно устала из-за того, что несла двух человек, а доспехи, от которых она много лет как отвыкла, натерли ей кожу. Обоим грифонам срочно требовался уход.
Впрочем, не только им. Ректор спрыгнул на твердую поверхность уже не так резво, как раньше.
– Старость не радость, – тоскливо пробормотал он, болезненно морщась и потирая поясницу.
Я неловко отцепила ремни страховки, кулем сползла со спины Зари на каменные плиты да так и осталась лежать на них, глядя в небо.
– Кто бы говорил, господин Освальт, кто бы говорил, – прохрипела я.
У меня ныла не только спина. После творения магии на протяжении нескольких часов усталость навалилась такая, что от нее тошнило. Перед глазами все плясало, ноги-руки не разгибались. Вот теперь пришло полное осознание, почему Куланн нас так гонял, никого не щадя. Попробуй проведи полночи на грифоне в одном положении, на холоде, и еще пытаясь не свалиться на крыши домов, когда зверь под тобой постоянно крутится, уклоняясь от стрел.
Надо мной появилось хитрое лицо ректора.
– Ну что, девочка, еще не передумала становиться наездницей?
– Нет! Даже не надейтесь!
Он расхохотался.
– Вам помочь? – робко спросил подошедший слуга.
– Не надо, сама справлюсь, – отмахнулась я. – Лучше грифонам помогите.
Но за них уже и так взялись. С Зари снимали доспехи, а возле Кусачки суетился лекарь, который приказал увести его вниз, в гнездо, чтобы там вытащить стрелу и наложить повязки.
Через связь я ощутила грифоний страх. Невзирая на недавнюю браваду, Кусачка так вымотался, что был готов плюхнуться на пузо прямо здесь и скулить. При каждом движении ныла рана в бедре, боль оттуда растекалась по всему телу. Проведший несколько лет в авиарии зверь уже забыл, что это такое, ведь в чисто прибранном загоне он даже занозы себе не ставил. А тут целая стрела!
Сил подойти к нему не было, поэтому я мысленно погладила Кусачку. В ответ донеслась тихая благодарность, затем он наглухо закрыл связь – не только от меня, а от всех. Заря нет-нет да оглядывалась проверить, как поведет себя заинтересовавший ее грифон, и Кусачка опасался потерять перед ней «лицо». Он гордо поднял голову и так выпрямился перед лекарем, словно собирался на парад, а не в гнездо.
– У этого грифона золотые перья! – вдруг удивился мужчина, осматривающий его в поисках других ран. – Впервые такое вижу.
– Золотые? – переспросил Освальт и перевел взгляд на меня. – Эйри, твое влияние?
– О боги, Закат! – спохватилась я.
И как можно было забыть об этом! Мы же видели его на спине Гордеца, и он сверкал золотом. Настоящим золотом, а не просто лучами рассветного солнца! Наверняка моя магия опять «пролилась» через край и позолотила перышки связанного со мной грифоненка!
Я мысленно поискала Гордеца и попросила его принести Заката на верхушку Крылатой башни. Повезло – они уже направлялись сюда. Как бы Гордец ни прикипел душой к малышу, ему хотелось принять участие в разгроме вражеского лагеря, а с такой хрупкой и хулиганистой ношей на спине это было невозможно.
А пока они летели к нам, я встала на карачки, пытаясь подняться, и именно в таком положении увидела, как на крышу башни грациозно опускается Ураган с Тареном на спине.
Наверное, это была судьба. А может, компенсация богов за те блага, которые они на меня высыпали. Как иначе объяснить, что любимый мужчина всегда заставал меня в настолько дурацком виде?
– Эйри, ты в порядке? – спросил принц, не успев даже соскочить с грифона.
Плюнув на гордость, я поскорее приняла руку ректора, не очень старательно прячущего улыбку, и выпрямилась. Так что, когда Тарен сжал меня в объятиях, я выглядела, пожалуй, даже прилично.
– В порядке, в порядке, – пробормотала я.
Он насквозь пропах самыми мужскими запахами, которые только можно придумать: потом, кровью, железом, промасленной кожей доспехов, дымом из труб, над которыми летал грифон. Далеко не самые приятные «ароматы», но меня вдруг
