Объятия страсти (СИ) - Ирэна Зайцева

Аккуратно скользнув в проем, Шорм сжал ладони в кулаки, рассматривая комнату. Трупы, не один. Много. Около семи-девяти. Не стал считать. Взгляд застыл на Ларосе. Мертв. Сжал челюсти еще сильнее, пытаясь справиться с нахлынувшей яростью, так что в ушах раздался противный скрежет. А ведь еще второй есть. Взгляд метнулся дальше, пока не наткнулся на Аррена, раскинувшегося в луже собственной крови. Ублюдки! Эрик находился чуть в стороне. Присев на корточки, мужчина склонился над телом одного из своих подчиненных. Шорм шагнул вперед, встав за спиной своего предводителя. Эйрис. Жив, хоть и дышал через раз, весь в собственной крови, с распоротыми ранами, все пытался сказать что-то Эрику, но тот, четко контролируя свои эмоции, хладнокровно латал его, грубо, топорно, но споро. Потом другие члены клана позаботятся о ювелирности работы, пока же надо было убрать основные повреждения.

— Надо найти остальных, — коротко обронил Шорм, пытаясь загасить в себе ярость, сейчас ему нужен был трезвый рассудок, и если уж Эрик это понимал в сложившейся ситуации, то он тем более должен был совладать со своими чувствами.

Развернувшись, мужчина позвал одного из серафионов.

— Осмотри все, Маркон, где-то здесь еще двое наших.

— Один, — хмуро бросил Эрик, перебивая его.

Шорм резко вскинул голову, всматриваясь в него, после чего внимательно осмотрел помещение.

— Уверен?

— Думай, о чем спрашиваешь! — прошипел Эрик, не отвлекаясь от своего занятия.

Помедлив немного, Шорм кивнул стоявшему рядом серафиону, и тот тут же исчез выполнять приказ, оставляя их одних. Эйрис был не в счет, так как еще полминуты назад уплыл в спасительное забвенье.

— Когда?

— По дороге сюда.

— Эрик, ты мой шурин и друг, почти брат, глава клана, но еще одна подобная выходка и за последствия я не отвечаю, — четко выговаривая слова, негромко, оттого более весомо, проговорил Шорм. — Ты понимаешь, что мог попасть в аварию. А если бы на тебя напали темные?! Твой резерв еще не восстановился до конца!

— Не слишком ли много ты требуешь от меня? — глаза мужчины полыхали едва сдерживаемой яростью.

— Этим ты ей не поможешь, — стоял на своем друг, печально смотря на него, благо Эрик не видел этого, занятый лечением.

Вскоре нашли Кристофа. Сильно потрепанный, с глубокими рваными ранами и множественными переломами, но все же живой, чего нельзя было сказать о Карсе. Это война, открытая, грубая, без всяких правил и чести. И каждый осознавал это. Сколько раз Эрик предупреждал Совет об опасности, сколько уговаривал! Поздно, слишком поздно до них дошла вся серьезность ситуации. Исправить уже ничего нельзя было.

Выйдя из здания университета, Эрик, направился по каменным ступеням вниз к машине, сиротливо брошенной им десять минут назад. Ему казалось — мгновение назад. Остановившись на последней ступени, он вскинул голову, разглядывая небо, на которое потихоньку наползали хмурые тучи. Напряжение внутри гудело, расправляя свои крылья, и контролировать его Эрик был уже не в силах. Отчаяние подбиралось, пуская свои корни глубоко внутрь него. Страх. Ярость. Сила неконтролируемым потоком бушевала в нем, требуя выхода. Он не чувствовал Сандру, знал только, что она жива и в относительной целостности, связь с малышом была достаточно крепка, чтобы он это чувствовал. Если бы только Гэрстон рассказал Совету обо всем вчера, Эрик ни за что не отпустил бы Сандру. Если бы только!

— Ублюдок! — вырвалось у него яростное шипение, все еще смотрящего в небо. — Ах, ублюдок!

Добраться бы только до него. Вот только не до Гэрстона сейчас. Если только с Сандрой что-нибудь случится…

— Эрик, — мужчина опустил голову, переводя взгляд с неба на Шорма, остановившегося рядом плечом к плечу.

Тряхнув головой, Эрик коротко бросил, наблюдая за тем, как осторожно транспортировали Эйриса и Кристофа, находящихся в бессознательном состоянии:

— Собери самых сильных.

— Что ты задумал? — встревожено спросил Шорм, напряженно вглядываясь в непроницаемое лицо. — Мы не знаем, куда они увезли Сандру.

— Предлагаешь сидеть? — прорычал серафион, поведя плечом, чтобы размять мышцы.

Шагнув с последней ступени, Эрик направился к машине. Вот только Шорм отлично видел, как из раненного зверя предводитель клана О'Эрилстон в эту минуту превратился в хладнокровного убийцу, отбросившего все понятия благородства. И вот такой Эрик был страшен, ибо остановить его уже никто не сможет.

Задержавшись всего на мгновение, Шорм шагнул следом. Всегда так делал.

— Я с тобой.

Холодные стены, отдающие многолетней сыростью бетона, были ее временной тюрьмой, в которую ее посадили темные. Единственной мебелью, скрашивающей одиночество Сандры, была узкая койка, застеленная старым посеревшим покрывалом. Слава богу, оно было чистое, иначе вряд ли бы она решилась даже просто присесть на него, не говоря уже о том, чтобы прилечь. Гул и хихиканье, доносившиеся из-за двери, нервировали, заставляя дергаться каждый раз, стоило только услышать их. Сандра могла бы поклясться, что эти звуки исходили даже не от двери — от стен. Сидя на кровати и поджав под себя ноги, девушка как могла, пыталась успокоиться, осознавая, что лишнее волнение может пойти ей только во вред. Это было тяжело. Тяжело переступать через свои страхи, преодолевать их, пропускать мимо, стараясь не обращать внимания. Как же сильно она ненавидела фильмы ужасов! Никогда не смотрела их, стараясь избегать по мере возможности. И хоть это и звучало по-детски, но потом не могла заснуть, слыша в каждом шорохе что-то потустороннее. Сейчас ей пришлось бороться со всем этим, стараться не опуститься в пучину ужаса, не сойти с ума. Это было какое-то сумасшествие. Сандра знала, понимала, что стены мертвы, ледяные, тянущие сыростью, что они материальны, но смех и гиканье, доносившиеся от них, не давали покоя. Поразительно, что она не сошла с ума в первые же часы своего нахождения здесь, что нашла в себе силы держаться, отслаивая от себя один за другим посторонние шумы, уходя в себя, стараясь не реагировать на происходящее, заставляя неистово бьющееся в груди сердце замедлить свой бег до меланхолично ровного. Нет, Сандра все еще слышала все звуки, отлично все осознавала, но до нее они доносились будто издалека, посторонним фоном, не застрагивая девушку. Рассыпавшиеся по спине волосы закрывали ее сплошным покрывалом, создавая своеобразную занавесь, отгораживающую ее от всего.

Однако закрывать глаза Сандра все же не смела, справедливо опасаясь того, что к ней кто-то может войти. Позволить застигнуть себя врасплох она не могла. Сколько же их здесь было! Десятки и десятки! И все они, подобно ядовитым ящерам, вылазили из проемов помещений, мимо которых Сандру вели, если не сказать тащили ее конвоиры, чтобы посмотреть на нее. Полюбоваться на очередную жертву. Горящие безумием глаза, подобно липким щупальцам цеплялись за нее, сопровождая до самой комнаты, в которую запихнули Избранную. Уже там, склонившись над ней, ее похититель, мерзко улыбаясь, шипел, не скрывая своей радости: